Палеонесская дева

— Похоже, не увижу я Гальрад, — тяжело дыша, выговорила Кларисса. — А было бы здорово посмотреть его с тобой…

Она судорожно закашляла и прикрыла рот ладонью.

— Увидишь, — пообещал Дьюк.

Не нужно было присматриваться, чтобы заметить на её ладони кровь. В воздухе витал неприятный, едкий запах и Дьюк никак не мог понять, что это.

Кларисса осторожно легла на кровать, продолжая держаться за бок. Дьюк аккуратно приподнял рубаху и приложил чистую ткань, но кровь не останавливалась. Вытащить арбалетный болт было делом опасным. Это не тонкая стрела лука, которую можно аккуратно надломить без усилий и боли. Теперь он понял, что за едкий запах не давал покоя. Похоже, наконечник арбалетного болта был отравлен.

— В сундуке, там… желтый пузырек… от боли.

Кларисса еле говорила и речь давалась ей с трудом. Дьюк взял свечу и быстро, насколько мог, подошёл к сундуку. Он услышал, как она снова начала кашлять и сплюнула кровь. В полумраке он кое-как нашёл маленькую колбочку с жёлтой крышкой среди множества других и схватив свечу, поспешил обратно к кровати, по пути откупоривая пузырёк. Рука Клариссы, зажимавшая ткань на ране, ослабла. Повисла на краю кровати, касаясь пальцами деревянного пола.

Кларисса не шевелилась, и Дьюк понял, что среди этой тишины перестал слышать её тяжёлое дыхание. Остался только огонь свечи, темнота и безмолвная тишина.

Глава 22. Снова Гальрад

На корабле Дьюк заплатил за отдельную каюту и большую часть пути просидел, забравшись в угол на кровать и сторожа свои вещи. От нечего делать он нашёл у кого купить выпивки, а затем взял тряпку и принялся чистить меч. Засохшая кровь не желала оттираться. Если бы меч был живой, то, наверное, ликовал бы от кровавого пира. Два раза за один вечер пускать кровь ему ещё не доводилось.

Дьюк думал о доме и сердце радостно трепетало. Но в голову то и дело лезли навязчивые мысли о прошедшей ночи. Жаль, что судьба одинаково беспощадна ко всем достойным и недостойным. Люди придумали много смертоносного оружия и даже дары используют в корыстных целях. Убить можно во имя чего угодно. Благородная цель или нет, она не всегда оправдывает средства.

Но людей губит не оружие, а их собственная глупость. Осуществление, как им кажется, некой высшей, благородной цели. Положить на кон собственную жизнь во имя мести или спасения. Только и всего.

В Гальсбурге Дьюку повезло. Довольно быстро нашёлся продовольственный обоз, в сторону Саргоса, да ещё и с собственным небольшим отрядом. Пожилой купец, которому Дьюк чем-то приглянулся, предложил место в старой повозке и даже денег брать не стал. А его внучка, почти ровесница Амелии, всю дорогу развлекала, рассказывая о жизни с дедом и торговле. Дьюк сказал, что едет в Саргос к родственникам, обучаться кузнечному ремеслу и на том расспросы закончились. Врать хорошим людям совсем не хотелось. Где-то в центре Саргоса он сошёл с повозки, всё же отсыпал внучке несколько монет на сладости, в тайне от деда и поплёлся домой.

Камилла сначала даже не поверила, увидев Дьюка, затем обняла и начала безудержно целовать. Тут же подскочила и Амелия и принялась обниматься. Закатили целый пир. Но Дьюк был не весел. Сказывалась усталость, дешёвый алкоголь и изрядно болевшая голова. Он заставил себя немного поесть, пока Камилла обеспокоенно пыталась узнать о состоянии здоровья. Дьюк уверил, что никаких пыток с ним не проводили, не избивали, а просто заперли в комнате и к утру вышвырнули вон. Конечно, можно было показать окровавленный меч и рассказать, как он вскрыл замок комнаты, где был заперт, а затем героически прорывался с боем. В духе любимых историй Дориана.

Когда слуги приготовили купальни, Дьюк сразу же удалился. А после водных процедур закрылся в спальне в донжоне, лёг на кровать и проспал почти до самого вечера. Прямо, как настоящий, потомственный лорд, который только и знает, что пировать, наесться, напиться, лечь спать, а все важные дела оставить на потом.

Проснувшись, Дьюк оделся и услышал приглушенные голоса из комнаты Амелии. Похоже, кто-то затеял серьёзную уборку. Вся одежда из сундуков и полок аккуратно лежала на кровати, ширма раздвинута. Кругом творился какой-то бардак. Амелия складывала одежду, а Камилла рылась в белье, пытаясь найти что-то стоящее.

— Мы решили разобрать вещи, — объяснила Камилла. — И найти что-то подходящее для выхода в свет.

— Померить для тебя пару платьев? — спросила Амелия, смотря взглядом, отказать которому было никак нельзя.

— Да, конечно.

Она взяла с кровати красивое голубое платье и юркнула за ширму. А Камилла, воспользовавшись случаем, положила руки на плечи Дьюка и страстно поцеловала в губы.

— Я очень переживала, — прошептала она и отстранившись, продолжила: — Пока тебя не было, мы выяснили, где может находиться твой отец.

Дьюк взглянул на Камиллу, и вся сонливость тут же пропала.

— И где же? — резко спросил он.

— В ордене Святой Вианоры. Это место держится в секрете, но путь туда знает принцесса Авилина. Надеюсь, она сдержит слово и вернётся.

Какой-то тайный орден, о котором он никогда и не слышал. Вполне вероятно, что отец может быть с ним связан. И значит, принцессу Авилину, которую променяли на Дьюка, отправили обратно в Палеонесс? Да, им там придётся долго наводить порядок. Всё вымывать, хоронить тела, искать виновных, проводить церемонию прощания и решать с престолонаследием в конце концов. Но, самое главное, что отец найдётся. Пора выяснить, что стоит за нападением североземцев на северную провинцию и почему отца разыскивает сестра Мариуса Грайли, рождённая на севере.

У Дьюка возникло множество вопросов в голове, но не успел он задать и один, как Амелия вышла и предстала в красивейшем голубом платье с орнаментами синих цветов и широкими рукавами. Платье хорошо подчёркивало фигуру и придавало девочке вид взрослой, благородной дамы. Видеть такое было не привычно. Она неспешно покрутилась, расставив руки в стороны и улыбаясь.

— Тебе очень хорошо в нём, — похвалил Дьюк. — И куда же ты собралась в таком наряде?

— На приём к императору. Вообще, это платье Лиры. От неё осталось много вещей, которые были мне велики. Но сейчас я подросла и теперь самый раз.

— Давай-ка примерим ещё раз вот это.

Камилла сунула в руки девочки платье оливковых тонов и отправила переодеваться за ширму. Дьюк устало вздохнул. В прошлом году они собрались и нашли место захоронения Лиры Рокстерли. Откопали и перезахоронили в родовом склепе в замке. Амелию, разумеется, с собой не брали. Ужасно тяжёлый был день. Да и оказалось, что земля принадлежала одному из свободных лордов, с которым пришлось договариваться.

— На приём к императору? — уточнил Дьюк, пока Амелия возилась за ширмой.

— Да, он велел привести Амелию. И Харольд Уокден похоже знает о ней что-то, чего мы не знаем. Он говорил о пророчестве, храмах древних и что имя Амелии было где-то написано четыреста лет назад. Всё это не шутки, — управительница устало вздохнула. — А если он ещё и жениться надумает, кто знает, что может произойти?

— А что может произойти?

Камилла сбавила тон до полушёпота:

— Ничего хорошего. Я всё ещё рассчитываю, что Амелия сможет конкурировать за престол. А если Харольд взойдет на трон, брак уже невозможно будет разорвать. Это тебе не деревенская коммуна. Точнее, если Уокден захочет, то найдет способ. Отправит Амелию в изгнание куда-то подальше из Саргоса, где её ничего хорошего не ждёт. Таким образом решит проблему и с престолонаследием, и с женитьбой. Да и не очень хочется, чтобы Амелия была императрицей-консортом после того, как её отец правил Гальрадом четыре срока подряд. Нужно быть крайне осторожными и не…