Палестина до древних евреев

Палетка царя Нармера из Иераконполя. В верхнем регистре на фасаде дворца изображено имя царя, а с каждой стороны помещена голова богини Хатхор. В центральном регистре мы видим царя, на голову которого надета белая корона Верхнего Египта, бьющего пленника. Над пленником изображена его голова, лежащая на тарелке вместе с шестью стеблями папируса. Голову за веревку держит сокол. Сзади царя стоит слуга или раб. В нижнем регистре в беге изображены два азиата, каждый со своим символом. Высота около 63,5 сантиметра

Торговля была основным способом взаимодействия стран, но к тому времени, возможно, важную роль стали играть и военные действия. Вероятно, именно тогда Египет впервые попытался организовать военную экспедицию в Азию. Йигаель Ядин в качестве подтверждения этому приводит палетку Нармера. Внизу, по мнению профессора Ядина, изображены два азиата, бегущие от своих крепостей и укреплений. Недавние раскопки в Гате подтвердили, что первые стабильные контакты между Египтом и Палестиной возникли в эпоху правления I династии. На одном из сосудов, найденных в Египте, стоял отпечаток царя, правившего в XXIX в. до н. э., гласивший: «Сетх: Пре-Ибсем, который захватывает Азию». Эта надпись считается свидетельством того, что во время правления II династии Египет организовал военную экспедицию в Азию. Со временем Египет стал осуществлять более интенсивное вмешательство в жизнь этого региона, и в период правления V династии (около 2550 г. до н. э.) появились изображения кораблей, привезших азиатских пленников в Египет, и того, как египтяне атакуют азиатскую крепость. Но лишь во время царствования VI династии, в XXIV в. до н. э., появились первые письменные исторические свидетельства о военных кампаниях Египта в Сиро-Палестинском регионе. Речь в наиболее важном из них идет о полководце по имени Уни, которого царь Пепи I послал «наказать азиатов». Этот текст записан в принадлежащем этому чиновнику кенотафе, расположенном в Абидосе.

Египетская торговля и политическое влияние расширились, хотя они ограничивались одним лишь побережьем. Но и внутренние районы страны пожинали некоторые плоды этих контактов. При этом они шли своим путем – в них появлялись относительно независимые земледельческие и скотоводческие хозяйства.

Палестина поддерживала контакты не только с Египтом и Месопотамией, но и с более северными областями – Анатолией и Кавказом. В гробнице, относящейся к этому периоду, найденной в Киннерете, находящемся недалеко от Беф-Джераха, на Галилейском море, были обнаружены предметы, привезенные сюда из Анатолии. В Эт-Телле, недалеко от Иерусалима, где некогда располагался библейский город Гай, были обнаружены два боевых топора, сделанные на Кавказе.

Примерно в XXVII в. до н. э. неожиданно появился новый вид керамики – хирбет-керакская. Это произошло примерно там же, где были найдены наибольшие скопления серолощеной посуды конца 4-го тысячелетия до н. э. В некоторых поселениях, таких как Беф-Джерах, Беф-Шан и Аффула, распространение этой культуры привело к постепенному отмиранию предыдущих. В других районах, например в Мегиддо, эта новая индустрия не смогла стать доминирующей и смешалась с местной. Все еще в незначительных количествах эта керамика оказалась на юге страны. Однако чаще она встречается на севере. Ее можно найти практически на всех памятниках, лежащих к северу от долины Эздраэлона, в относящихся к этому периоду слоях. Но чем дальше на юг, тем меньше ее становится. Постепенно она остается только в самых крупных центрах.

На этой керамике нет резных или нарисованных орнаментов, характерных для местных палестинских культур. Зато она красно– и чернолощеная и покрыта тонкими налепами. Наиболее распространенными видами такой керамики являются глубокие острореберные чаши с сильно выгнутыми наружу венчиками, глубокие чаши с одной ручкой, маленькие кувшины с одной ручкой и плоским донцем, подставки, напоминающие по форме трубу, странные крышки с налепными ручками сверху и заглушки для очагов, на которых часто вырезались схематические изображения людей.

Хирбет-керакскую керамику находят на многих памятниках, но по какой-то непонятной нам причине она не оказала практически никакого влияния на местных гончаров. Эта культура не смешивалась с другими, даже несмотря на то что, должно быть, их носители часто контактировали друг с другом. Она смогла укорениться только в крупных, хорошо укрепленных городах.

Несмотря на то что в Палестине на протяжении уже четырех сотен лет посуду частично или полностью делали на гончарном круге, хирбет-керакская керамика была лепной, а ее форма и украшения – непривычны для этого региона. Налепные рельефные орнаменты не появлялись на сосудах со времен серолощенои керамики, а острореберность и сильно выступающие венчики также отдаленно напоминают этот тип керамики.

На эту проблему впервые обратили внимание Уильям Ф. Олбрайт и Г. Эрнест Райт, но оживленная дискуссия развернулась только в 1950 г., когда Синклер Худ, английский исследователь, и Рут Амиран, израильский археолог, обратили внимание на сходство этой керамики с сосудами из Анатолии. Благодаря единичным находкам и ранее было известно, что Анатолия оказывала влияние на развитие Палестины. В Киннерете, в одной из гробниц с импортными предметами, профессор Бенджамин Мазар обнаружил дощечку, вероятно анатолийского происхождения, а Жудит Маркет-Краузе нашла в Гае два каменных боевых топора, привезенные с севера. Крестовидные медные топоры, обнаруженные в Иерихоне и Телль-эль-Хеси, напоминают анатолийские и северомесопотамские изделия того же периода.

Хирбет-керакская культура хорошо представлена в северной Сирии, особенно в городе Хама, на Оронте, в Алеппо и на Антиохийской равнине, в Угарите и на других памятниках вдоль побережья. Раскопки в Табара-эль-Акраде, на Антиохийской равнине, позволили многое узнать об этой культуре, сменившей джемдет-насрскую. Здесь, судя по всему, эта индустрия появилась раньше, чем в Палестине. Она также присутствует в центральной Анатолии, но лучше всего вне Палестины она представлена на Кавказе, в регионе распространения куро-аракской культуры. Но в южной Анатолии, где в то время господствовала совершенно другая индустрия, она отсутствует. Синклер Худ предположил, что внезапное появление этой культуры в Сирии и Палестине стало результатом миграции людей из пустынных северо-восточных районов.

Придя в Палестину, эти племена не двинулись в глубь страны, а там, где они поселились, их необычная культура просуществовала триста лет. Затем она постепенно стала сливаться с местными индустриями, пока полностью не исчезла. В некоторых случаях, как, например, это произошло в Беф-Джерахе, она погибла вместе с разрушением самого города, на что указывает присутствие в слое обугленных остатков и пепла. Исчезновение этой культуры совпадает по времени с походом египтян в Азию, описанным Уни, полководцем царя Пепи I.

В период распада хирбет-керакской культуры, то есть в конце XXV или начале XXIV в. до н. э., хозяйство Палестины, судя по всему, процветало.

Это было время благоденствия старых городов и основания новых, эпоха колонизации, когда по всей территории от Гезера до Беэр-Шевы вырастали города. К примеру, проанализировав ранние слои Телль-Бейт-Мирсима, Уильям Ф. Олбрайт пришел к выводу о том, что в тот период там неукрепленная земледельческая деревня превратилась в укрепленный город. Тогда же этот процесс происходил в Телль-Гераре, Телль-эль-Хеси и на других южных теллях.

Археологические свидетельства указывают на появление в то время двух основных тенденций. Одна из них связана с широким распространением постоянных поселений и оседлого образа жизни, а другая заключается в том, что кочевые и полукочевые племена сосредоточились на окраинах плодородных регионов и попытались осесть там.

Очевидно, первоначально эти процессы происходили довольно гармонично. Страна процветала, а люди жили в мире, но через некоторое время на сцену вышли новые культурные и политические силы, и Палестина снова превратилась в поле для постоянных миграций и боевых действий. Это произошло в конце XXIV в. до н. э., когда по всему «плодородному полумесяцу», как и в Египте, происходили постоянные передвижения народов и значительные изменения.