Память любви

Эдвард повел невесту по каменной лестнице и, пройдя коротким коридором, распахнул дверь:

— Это ваши покои, госпожа. Дневная комната для развлечений, спальня, гардеробная, в которой спит Энит. Эта смежная дверь из спальни ведет в мои покои, госпожа.

У Ронуин глаза разбегались. Столько комнат для нее одной! В Ситроле у нее было крохотное местечко в общем зале.

В аббатстве ей отвели тесную келью. А это все ее? Вышитые шпалеры на стенах. Овечьи шкуры на каменном полу. Дубовые стол и скамьи! А постель… такая огромная, с балдахином из зеленого с золотом бархата и парчи! И полость из рыжей лисы!

— Тут два очага? — поражение прошептала она.

— Значит, ты довольна?

— Да, господин! — с сияющими глазами выдохнула Ронуин.

— Если хотите, прикажите Энит принести ужин, — посоветовал Эдвард. До чего же зеленые у нее глаза! Каким образом закаленный в боях толстокожий солдат, подобный Ллуэлину, мог произвести на свет столь изящное существо?

— Спасибо, милорд. Я действительно проголодалась, но не могла и лишней минуты выдержать в обществе отца. Кроме того, я измучена. Мы скакали несколько дней от рассвета до заката.

— Я рад вашему приезду, — вырвалось у него, — но отец не должен был подвергать вас такому испытанию. Я поговорю с ним.

— Не стоит труда, господин. Все равно он скоро нас покинет, не так ли? — усмехнулась она и, подойдя к окну, посмотрела на заходящее солнце. — Как здесь прекрасно! Мне никогда не надоест этот вид! Как вы добры, господин мой! Я благодарю вас.

Эдвард невольно покраснел.

— Кажется, с вами легко быть добрым, Ронуин. Спокойной вам ночи. Энит выполнит любой ваш приказ. Встретимся завтра у алтаря, — попрощался Эдвард и, поклонившись, ушел.

— С вашего разрешения, госпожа, я принесу вам поесть, — робко пропищала Энит, с беспокойством разглядывая новую хозяйку.

— Да, спасибо, — рассеянно обронила Ронуин и, как только дверь за служанкой закрылась, принялась обходить новые владения. В комнате… кажется, она называлась гардеробной… уже была сложена ее одежда. В конце гардеробной виднелась маленькая дверца. Открыв ее, она с удивлением увидела каменное сиденье, встроенное в стену. В сиденье была прорублена дыра. Рядом стояло большое ведро с водой.

Что бы это могло быть? Наверное, Энит знает.

Ронуин закрыла дверцу и вернулась в дневную комнату.

Маленький камин с двух сторон поддерживали странные крылатые твари. В центре помещения стояли квадратный дубовый стол и два стула с высокими спинками. Длинную скамью у камина украшали вышитые подушки. Высокие узкие окна, затянутые бычьим пузырем, выходили на запад, и лучи заходящего солнца окрасили белоснежные овечьи шкуры розовым цветом. Ронуин долго стояла, глядя на темные холмы.

Всего несколько дней назад она была по другую сторону этих холмов, в Уэльсе.

Она с тихим вздохом уселась на скамью. Сумеет ли она стать настоящей госпожой Хейвн-Касла? Аббатиса уверяла, что сможет, но она все же немного боялась и не знала, действительно ли хочет этого. Ронуин просто заставили выполнить дочерний долг, угодить отцу, который совсем не заботился о ней, отдал замуж за первого попавшегося мужчину и ожидал, что она станет вести себя как истинная леди.

Но какая из нее леди?! Всего шесть месяцев назад она была воином и скорее убила бы англичанина, чем вышла за него замуж.

Девушка встала и принялась мерить шагами комнату. Она совсем не уверена, что хочет командовать слугами и посылать за припасами, которых нет в поместье. Она предпочла бы скакать на коне, охотиться с луком, а не сидеть у огня за прялкой! Черт бы побрал ап-Граффида! Это он обрек ее на такую жизнь. Не может она больше оставаться взаперти, как дикий зверь в клетке, которого требуется укротить! А постель… Противно даже думать об этом!

Дверь открылась, и на пороге возникла Энит с подносом.

— Вы, наверное, голодны и устали, поэтому я выбрала самые изысканные блюда, госпожа, — сообщила она. — Ешьте, пока не остыло.

Ронуин уселась за стол, и служанка поставила перед ней серебряное блюдо с жареной куриной грудкой, зеленым горошком и большим куском хрустящего каравая, на котором лежал ломоть сыра. Служанка захватила также серебряный кубок с золотистым вином.

Ронуин набросилась на еду и, очистив половину блюда, улыбнулась Энит:

— У меня всегда был волчий аппетит. Мой родич, Морган ап-Оуэн, часто говаривал, что я ем, как дикарь.

— Может, я слишком мало принесла? — встревожилась Энит.

— С меня достаточно. Просто в монастыре еда была не такая вкусная. А ты, Энит? Успела поесть?

— Поужинаю на кухне, госпожа. Кухня у нас устроена под залом, это очень удобно. В большинстве замков готовят во дворе, и еда остывает задолго до того, как ее подадут на стол. Хозяину это не нравится. Он даже придумал устройство, чтобы быстро поднимать блюда наверх. Через всю стену до самого низа проходит узкая дыра. На специальную доску ставится блюдо, и все это втягивается наверх веревкой.

— Кстати, — вспомнила Ронуин, вскакивая и хватая Энит за руку, — посмотри, что это в гардеробной?

— Там, за дверцей? Сюда садятся, чтобы облегчиться, а потом я смываю все водой, которая и уходит наружу.

Ну разве не чудесно?!

— Клянусь телом Христовым! — выпалила Ронуин и тут же вспыхнула от стыда.

Энит только хихикнула.

— Вы правы, госпожа, — кивнула она. — Мой дядя-эконом клянется, что такое можно увидеть лишь в самых богатых замках. Не правда ли, как удобно! Не надо ходить на улицу в холод и дождь!

— Ах, Энит, мне еще многому нужно научиться, — в свою очередь, улыбнулась Ронуин. — Я росла в уединении и в Уэльсе никогда не видела ничего подобного. Завтра я поговорю с твоим дядюшкой и попрошу показать мне все эти чудеса.

— Но завтра день вашей свадьбы, госпожа, — напомнила Энит.

— Значит, послезавтра, — решила Ронуин. — Здесь живет священник? Есть кому отправлять службы?

— Да, госпожа, отец Джон, и он каждое утро читает мессу.

— Станешь будить меня к заутрене, — велела Ронуин.