Память на ветрах

Колея моя

Колея, ты моя, колея,Ты куда меня завела?Ты куда меня завела,Колея, ты моя, колея.Над вершинами сопок плывут облака,Ветер южный несет нам тепло,Гуси крыльями машут издалекаИ летят далекоА таежный костер потихоньку ворчитИ постреливает огоньком.И, как камень, жесткие сухариЗапиваем крутым кипятком.Колея, ты моя, колея,Это я или не я.Ты куда меня завела,Колея, ты моя, колея.За спиною тяжелый рюкзак,По тропе мы идем гуськом.А сзади то ли друг, то ли враг -Я не знаю о том.Впереди крутой перевал,Будем лезть на него ползком.Там узнаю, кто друг, кто враг,Только это будет потом.А сейчас я, судьбу кляня,Вспоминаю одну тебя.Ты куда меня завела,Колея, моя, колея.

К критику

Богородская трава

Мы шли на плато Путорана.Тянули плечи рюкзаки,Но шли мы, молча и упрямо,Первопроходцы, мужики.Нас вёл Сан Саныч, «волк» таёжный,Геолог стажем в двадцать лет.Работа плёвая – поставитьКакой-то чёртовый пикет.Мошка висела чёрной тучей,И гнус упрямо лез в глаза……Шли по камням, над самой кручей,Звериная, но все ж тропа.Жара была, и пот ручьями…Штурмовки можно выжимать.Мы задыхались на подъёмеИ кто-то вспомнил чью-то мать…Вдруг ветерок донёс мне запахРодных украинских степей,И с удивлением увиделЕго, растущим средь камней.Я опустился на колени,Ладонями его обнял…Вы не поверите, я плакалКогда цветы те целовал.Ведь это ж надо, просто чудо,Там в Заполярье, средь камней,Растёт чабрец, душистый кустик,Как вестник Родины моей.Июль 1978 г.

Западная Сибирь

Мой друг устало ввалился в дверь,Мокрый, как придорожный куст.«Ну и погодка», – он прохрипелИ бранное слово сорвалося с губ.Он снял сапоги и упал на кровать,Раскинул руки, как плети.Они устали, баранку вертя,Сутки, другие, третьи…Он спал, не ворочаясь, ночь напролёт.А утром разбитая трасса.И снова поплыл по лежневке «Урал» –Машина высшего класса.Вторую неделю дожди и дожди,И в небе не видно просвета.Размыло дороги, разбухли ручьи.Деревья упали от ветра.Кто строил Сургут и Нефтеюганск,Кто трассы ложил на болота,Скажу однозначно, герои они,И нету в том больше вопроса.Я славу пою тем, кто шёл напролом,Кто верил и делал успехи.И в подтвержденье на этом путиСтоят буровые, как вехи.пос. Пойковский. 1984 г.

И пусть мороз и пусть пурга…

У нас мороз, метет пурга, и снег стеною.На буровую мы идем, как будто в бой.А где-то там, за дальней стороною,Тепло, и солнце светит над тобой.Ты не напишешь мне письма и телеграммуКо дню рождения, конечно, не пришлешь.И, вспоминая тихим словом Божью Маму,Тяжелым ломом я скалываю лед.Урай не рай, Нефтеюганск не сахар,Да и в Сургуте мед не подадут,Но здесь такие славные ребята,За одного и двадцать не возьмут.Ну, что ж поделаешь, судьба моя такая.Нет, я не жалуюсь, ей Богу, не ропщу,И я прошу, пойми меня, родная,Что без Сибири я просто не могу.Пусть там ансамбли, фильмы и концерты,В хоккей играют до самого утра.Мы здесь стоим на острие атакиСлавного сибирского труда.И пусть мороз, и пусть пурга, и снег стеною,А летом – комарье и подлый гнус.Никто не скажет, что я стоял спиною,А про товарища не скажут, что он трус.

Я мечтаю о женщине

Я мечтаю о женщине,Чтоб была она женственной,Чтоб была она нежною,Но не разнеженной,Чтоб встречала не коброю,А улыбкою добрую,И еще, чтобы верноюОдному мне была.Для нее я опорой стану,Заслоню от всех бед земных.А захочет, так небо достану,Пусть коснется звезд золотых.Я одну бы ее любил,На других бы и не смотрел,Помогал бы везде и во всемИ ворчанье ее терпел.Я мечтаю о дальней той,О далекой, единственной,Что однажды увижу я,Где-то в дальнем краю.Знаю, ждет меня верная,Знаю, ждет меня нежнаяТолько вот с нею встретитьсяЯ никак не могу.А пока я по свету брожу,За спиною рюкзак у меня.Эту песню тихонько поюУ чужого костра.Если встретите вы ее,Расскажите, что я ищу,Пусть потерпит она еще,Я, конечно, приду.Для нее я опорой стану,Заслоню от всех бед земных.А захочет, так небо достану,Пусть коснется звезд золотых.Я одну ее буду любить,На других и не посмотрю,Помогать ей буду во всемИ ворчанье ее стерплю.1985 г. Сибирь

Вот и вырвали мы судьбу

Вот и вырвали мы судьбуЗа пределы суетных дел,Завтра вместе уйдём в тайгу,На далёкий водораздел.Будет резать плечи рюкзак.Будет пить нашу кровь комар,Но мы смело шагнём вперёдНа рассвете в густой туман.Что же гонит нас снова вперёд?Что хотим мы увидеть в дали?Может, правда, там, в бухте морской,Нас свободные ждут корабли?Может, ждут там такие, как мы,Может, верят и ждут только нас.Мы придём, и поднимется трап,И наступит наш звёздный час.Кто-то скажет: «Стоять по местам!»Кто-то крикнет: «Отдать концы!»И подвластны попутным ветрамМы уйдём навсегда из страны.Полуостров Таймыр 1976 г.

* * *

Степи, вокруг лишь степи.Ветер да пыль столбом.Солнце висит в зените,Как лампочка над столом.Ноги свинцовой усталостьюНалиты до колен.Хочется руки раскинутьИ упасть в комариный плен.Хочется петь и плакать,Забыться в степной дали.Но ноги меряют метрыВ желтой дорожной пыли.Лишь изредка звук командыЛомает полуденный зной,И снова идет, качаясь,За строем усталый строй.г. Ясный

Не ходил я в бой

Не ходил я в бой под вой снарядовИ не грыз зубами мерзлый грунт.И не падал я со взрывом рядом.Пули не сверлили мою грудь.Я в походах не мозолил ногиИ не пил наркомовских сто грамм.Но хочу просить вас о немногом,То, о чем не просит ветеран.Я прошу тебя, мой современник,Голову упрямую склониПеред памятником, перед обелиском,Что стоит заброшенный в степи.Ты к нему на утреннем рассветеПуть свой в разнотравье проложи.И букет цветов, степных, весенних,Ты к ногам солдата положи.Стой, водитель, не гони машину.Здесь когда-то бой тяжелый шел.И у перекрестка на могилуПоложи цветов нежнейших шелк.

Под Одессой

В зените ярко светит солнце,В траве цикады звонкий треск.Стою на берегу залива,Смотрю, взволнованно окрест.Травой заросшие окопы…Траншеи…капониры…дот…Снарядами земля изрыта,Воронки страшные от бомб.Вокруг осколки…гильзы…ленты…От трехлинейки ржавый ствол,И рядом диск от автомата,А вдалеке разрушен мол.Полузатопленное судно,На нем разбитый пулемет.А из песка, на диком пляже,Торчит немецкий огнемет.О берег нежно волны плещутКачая пену на ветруИ кажется, что кто-то шепчет:” Храните люди тишину ”В зените ярко светит солнце,Вокруг родная сторона…Но вдруг из дальнего-далека,Ко мне приблизилась война.1962 г.

Летний вечер плыл

Летний вечер плыл… сенокос… жара…Догорал закат, и зажглась заря.И ленивым ручьем разговор журчал,И беседа была о начале начал.И сказал один: «В жизни счастья нет.Сколько лет тружусь, ну, а толку что?Поседел я весь от тоски и бед,Застрелиться б вот, да пропил ружье».А другой сказал, что он все видал,Что он прожил жизнь, как никто другой.И с высоких гор он на мир плевал,И что держит он за спиной топор.Ну, а третий все про любовь бубнил,Мол, ушла жена, ну, а он не рад.«Я ее любил, я ее не бил.Для нее я был не мужик, а раб».Тот, что с краю был, почесал живот,Молча взял стакан и налил вина:«Ты не ной, мужик, и закрой свой рот.Хватит нам – скажу – своего дерьма».И еще сказал: «В жизни нет друзей.Ты хоть волком вой, не придут помочь»…… И горел костер посреди полей,А у ног моих шевелилась ночь.

За Любовь!

За этим шумным праздничным столомНе в силах говорить витиевато.Наполните, прошу, скорей виномБокалы, рюмки, тазики, ушата.Заранее возьмите закусить,И слюнки аппетитно утирая,Послушайте, какой скажу я тост.А тост скажу я для тебя, родная.Давным-давно, в седую старину,Любовь и Ненависть летали над землею.И кто из них нужней, и кто сильней,Они на горе всем поспорили с Бедою.Беда сказала твердо: «Я сильней.Когда войду я в дом, очаг погаснет,И нищета заполнит мир людей,И постепенно жизнь там вся зачахнет».И ужаснулась нежная Любовь,А Ненависть наполнилася злобой.И заключили мир между собой.И что с Бедой сражаться будут обе.С тех пор прошло уж тысячи веков,И видно всем, Любовь сильнее стала.Не раз, не два, а много тысяч разЛюбовь Беду тихонько побеждала.Так выпьем же, друзья, за ту Любовь,Что беды все и горести прощает.За ту Любовь, что нас ведет впередИ в мире этом жить нам помогает.