Память, согревающая сердца

16 мая 1972 года Чистяков позвонил из Москвы в Ленинград (несколько месяцев назад он вместе с женой Наташей уехал в столицу, чтобы работать в труппе Театра имени Гоголя) своей родной сестре Галине и сообщил, что собирается съездить на гастроли в Харьков. Галина в ответ стала его пилить: мол, на 2 июня назначена свадьба их сестры Тамары, надо к ней подготовиться, а ты уезжаешь. На что Чистяков сказал: «Не беспокойся, все есть. Платье есть, туфли есть, а все остальное я взял на себя. Все уже продумал, так что нет повода тебе расстраиваться. Вот это последние гастроли. Там хорошо заплатят, деньги мне нужны. Я никак не могу отказаться от этих гастролей. Обязательно туда надо ехать. Ты не волнуйся, все будет в порядке».

18 мая в 10.38 утра Виктор Чистяков должен был вылетать в Харьков на празднование 25-летия местной оперетты. Однако в силу двух обстоятельств: того, что в эту ночь он лег спать около четырех утра (был в гостях у поэта Юрия Энтина, а потом дома долго подписывал свои фотографии для поклонников), и своей привычки везде и всюду опаздывать, он и в это утро проспал дольше обычного и, когда встал, понял, что опоздал. Решил лететь следующим рейсом. Это было возможно, поскольку концерт был назначен на вечер. Однако супруга устроила ему истерику, и он сорвался из дома, даже не побрившись и не позавтракав. Он даже не успел заехать к Энтиным на Балаклавский проспект (хотя это было по пути во Внуково), чтобы забрать у них свои темные очки, забытые им накануне. Но на самолет он все-таки успел, причем только потому, что летчики долго выясняли отношения со своим руководством, отказываясь лететь на самолете, который уже выслужил свой летный срок. Однако пилотов удалось уговорить, им сказали: это харьковский самолет, вот и перегоните его в Харьков и поставьте на прикол.

Вспоминает Ю. Энтин: «Я ему говорил: «Давай я тебе заплачу! Только не летай, потому что ты просто себя истощаешь. Нельзя бесконечно делать одно и то же, тем более тебе так трудно. Готовься к своим мультипликационным ролям, давай поговорим лишний раз спокойно, без суеты, будет полезно подумать о «Тетке Чарлея» (этот спектакль собирались ставить специально «под Чистякова» в Театре имени Гоголя. – Ф.Р.), и вообще нельзя такое количество концертов давать!» Я даже угрожал ему! И он мне тогда поклялся, что это будет в последний раз, что больше он не будет летать, просто сейчас надо немного заработать…

Поскольку Витя обещал к нам заехать за очками, мы встали в девять утра. Налили кофе (крепкий кофе он обожал, это было для него как наркотик, он постоянно его пил и никогда не успевал позавтракать), сделали какие-то бутербродики, чтобы Витя перекусил на ходу. Стали ждать. Десять часов – его нет. Позвонили Наташе, которая сказала, что скорей всего он опоздал, потому что проспал, встал поздно, не позавтракал, выскочил и помчался в аэропорт. «Не знаю, успеет или нет, но, по-моему, не должен успеть», – сказала Наташа.

Ну, не успел так не успел. Прошло какое-то время, часов в двенадцать – в час она нам позвонила: «Странно! Ничего не понимаю! Сейчас мне позвонили из Харькова и сказали, что самолет вроде не приземлился, что Вити нет». Звонили устроители его гастролей. На это я сказал, что раз он опаздывал, то, скорей всего, полетит другим самолетом. Подумал, что все это ерунда, не придал никакого значения. Но через некоторое время Наташа снова позвонила и сказала, что все это очень подозрительно, ей вновь из Харькова позвонили и сказали, что не только Виктор, но и все другие артисты, которых ждали, не прилетели. Мы почувствовали в ее голосе тревогу, сели в машину и примчались. Стали думать: что делать, куда звонить? Появился Хазанов. Кто-то нам объяснил, что нужно звонить в аэропорт и говорить кодовую фразу: «Нет ли замечаний по рейсу?» Тогда нам ответили, что замечания есть. У нас началась паника. Мы все почувствовали недоброе. Вскоре пришло сообщение, что самолет разбился…»

Стоит отметить, что на эти гастроли должны были вылететь многие популярные артисты – Евгений Петросян, Лев Лещенко и другие, но они в силу разных причин остались в Москве. Например, Лещенко не улетел из-за Гостелерадио, которое не отпустило его в Харьков, ввиду участия в творческом вечере поэта Льва Ошанина. Но пятеро музыкантов его оркестра в тот самолет сели. И все разбились. Тогда же с Лещенко произошла еще одна мистическая история. У него в оркестре не хватало трубача, и один из его музыкантов – Михаил Вишневский – пообещал найти подходящего парня. И нашел его в утесовском оркестре, причем именно 18 мая тот должен был прилететь в Москву с гастролей. Трубач действительно прилетел, но в тот же день пошел в магазин за хлебом и угодил под колеса троллейбуса. А в это самое время в местечке Русская Лозовая, что в 18 км от Харькова, разбился самолет, в котором летел Михаил Вишневский и еще четверо музыкантов из оркестра Лещенко. Их всех и похоронили на одном кладбище – на Кузьминском, о чем еще будет рассказ впереди.

По официальной версии, причиной гибели самолета «Ан-10» стала «усталость металла» (мы помним, как летчики отказывались на нем лететь из-за его ветхости): в воздухе у самолета отвалилось сначала одно крыло, затем другое. На место аварии даже приехал сам конструктор этого самолета Антонов и лично констатировал, что эта конкретная машина уже давным-давно отлетала свой срок.

Первым к месту катастрофы добрался тамошний лесник. Он потом рассказывал, что место падения самолета представляло собой страшное зрелище. От людей практически ничего не осталось, сохранилось лишь одно тело – оно принадлежало младенцу. Прибывшие вскоре военные погрузили все останки в цинковые контейнеры и увезли. Жене Чистякова Наталье представители Аэрофлота вручили свидетельство о смерти, где было написано, что смерть ее мужа произошла в результате обширной травмы с разрушением тела. Выдали 300 рублей страховки (тогда все пассажиры авиарейсов платили 25 копеек страхового взноса). Еще Наталье отдали фотографию с паспорта мужа, который уцелел – у него только края слегка обгорели, а в середине как будто пуля прошла. Сам паспорт забрали.

Похоронили В. Чистякова в Ленинграде.

ЧОКМОРОВ Суйменкул

ЧОКМОРОВ Суйменкул (актер театра, кино: «Выстрел на перевале Караш» (главная роль – Бахтыгул), «Джамиля» (главная роль – Данияр) (оба – 1969), «Чрезвычайный комиссар» (1970; главная роль – Низаметдин Ходжаев), «Алые маки Иссык-Куля» (главная роль – пограничник Карабалта), «Поклонись огню» (оба – 1972), «Седьмая пуля» (главная роль – красный командир Максумов), «Я – Тянь-Шань» (Байтемир) (оба – 1973), «Лютый» (1974; главная роль – Ахангул), «Красное яблоко» (1975; главная роль – Темир), «Дерсу Узала» (1976; Бао), «Жизнь и смерть Фердинанда Люса» (1977; господин Лао), «Улан» (главная роль – Азат Байрамов), «Каныбек» (оба – 1978), «Ранние журавли» (1980; Бекбай), «Мужчины без женщин» (1982; главная роль – Касым), «Волчья яма» (полковник Турабаев), «Воскресные прогулки», «Первый» (все – 1984), «Волны умирают на берегу» (1985) и др.; скончался 26 сентября 1992 года в Бишкеке на 53-м году жизни).

Чокморов слыл в советском кинематографе суперменом – играл смелых и сильных героев. И мало кто из его поклонников знал, что еще в детстве он был инвалидом – у него с рождения не было одной почки, а в подростковом возрасте оказались поражены суставы рук и ног. По словам актера: «Болезнь началась, когда я учился в третьем классе. А в четвертом меня уже так прихватило, что, думал, все, конец. Стал буквально калекой. Руки-ноги стянуло в суставах, от каждого движения становилось больно. Школу пришлось бросить. Скверно было так, что жить не хотелось. На черта она нужна, думал, такая жизнь. Лежал в больнице. Лечила меня врач по фамилии Гуревич. Это она меня на ноги поставила. Велела, как станет полегче, заняться спортом. Заставила в себя поверить. И я решил: бороться же надо, черт возьми. Стал заниматься спортом. Около нашего дома была котловина. Я туда уходил, чтобы меня не видели: бегал, делал зарядку, гимнастические упражнения. И вообще занимался спортом – всюду, где только мог, всегда, когда была хоть малейшая возможность. Так постепенно стал одолевать болезнь и одолел, хотя отняла она у меня полтора года…»

В последующие годы Чокморов стал мастером спорта по волейболу, играл в студенческой сборной своего города. Но затем увлекся живописью и поступил в Академию художеств. Но в конце 60-х волею случая был замечен кинематографистами и сыграл главную роль в истерне «Выстрел на перевале Караш». Это была его первая роль сильного героя. С нее все и началось. Потом были: красный комиссар Ходжаев («Чрезвычайный комиссар»), пограничник Карабалта («Алые маки Иссык-Куля»), красный милиционер Максумов («Седьмая пуля») и др. Во всех фильмах, где Чокморов играл сильных героев, все трюки он выполнял сам. И однажды случилась трагедия.

В 1981 году, во время работы над фильмом «Мужчины без женщин», Чокморов неудачно упал. Травма оказалась серьезной – внутрипочечное кровоизлияние. Несколько месяцев актер провел в больнице, а когда вышел оттуда, то закончил съемки в «Мужчинах…». В последующие три года он записал на свой счет еще несколько картин. Затем от кино пришлось отказаться. Начались долгие годы борьбы с болезнью, которая обнаружилась у него в те годы, – поликистоз. Редчайшее заболевание, которое почти не лечится. Врачи предрекали актеру всего несколько лет жизни, но Чокморов прожил значительно дольше. Он сменил множество больниц, был под постоянным наблюдением врачей, на бесконечных зондированиях. Однако силы актера оказались не беспредельны. 26 сентября 1992 года С. Чокморов скончался в одной из клиник Бишкека. Похоронили актера на Ала-Арчинском кладбище в том же Бишкеке.