Память Света/Память огня (др. перевод)

Пока Мин рассказывала про свои знамения, Мэт откинулся на стуле, положив ноги на стол с картами, и выудил из кармана курительную трубку. Да, эта воительница и впрямь была очень симпатичной, пусть самого интересного и не было видно. Она бы подошла Талманесу. Тот редко любуется женщинами. Рядом с ними он теряется. Таков уж он есть, этот Талманес.

Не обращая внимания на взгляды окружающих его людей, Мэт качнулся на стуле назад, поставив его на две ножки, упёрся каблуками сапог в стол и принялся набивать трубку табаком. Шончан бывают такими обидчивыми.

Он не знал, что и думать о том, что у Шончан в армии служит так много женщин. Многие из них походили на Бергитте, которая была совсем неплоха. Мэт предпочёл бы провести вечер в таверне с нею, чем с половиной знакомых мужчин.

— Тебя казнят, — через Селусию Огласила Туон женщине-солдату.

Мэт едва не упал со стула. Он схватился за стол перед собой, передние ножки стула стукнулись о землю.

— Что? — воскликнула Мин. — Нет!

— Ты видела символ белого кабана, — ответила Туон.

— Я не знаю, что он значит!

— Кабан — символ семьи Хандойн, одного из моих противников в Шончан, — спокойно объяснила Туон. — Белый кабан — это знамение угрозы, возможно предательства. Эта женщина работает на них или будет работать в будущем.

— Но ты не можешь просто так взять и казнить её!

Туон моргнула и пристально посмотрела на Мин. Казалось, будто свет померк, и стало холодно. Мэт поёжился. Ему не нравилось, когда Туон становилась такой. С таким взглядом… это был другой человек. Человек, лишённый сострадания. Даже в статуе было больше жизни.

Стоявшая рядом Селусия что-то показала на пальцах Туон. Та взглянула на неё и кивнула.

— Ты моя Говорящая Правду, — выдавила она, обращаясь к Мин. — Тебе позволено прилюдно поправлять меня. Ты видишь ошибку в моём решении?

— Да, вижу, — не моргнув глазом ответила Мин. — Ты не используешь мой дар так, как следовало бы.

— И как же мне следовало бы это делать? — спросила Туон. Женщина, которой был только что вынесен смертный приговор, продолжала лежать распростёртая ниц перед троном. Она не пыталась протестовать — её ранг не позволял ей обращаться напрямую к Императрице. Он был настолько незначительным, что, обратись она к кому-то в присутствии Туон, и то нанесла бы ей оскорбление.

— Если кто-то может что-то сделать, это ещё не основание убить его, — продолжила Мин. — Не хочу быть непочтительной, но если ты собираешься казнить людей на основании сказанного мною, я больше не произнесу ни слова.

— Тебя можно заставить.

— Попробуй, — тихо ответила Мин. Мэт вздрогнул. Проклятый пепел, она превратилась в такую же ледышку, как Туон минуту назад. — Посмотрим, Императрица, что с тобой сделает Узор, если ты подвергнешь пытке глашатая знамений.

Неожиданно Туон улыбнулась:

— Ты хорошо ответила. Объясни мне, чего ты хочешь, глашатай знамений.

— Я стану рассказывать тебе об увиденных мною образах, — ответила Мин, — но с этого момента их значение — истолкованное мною или определённое тобой — должно храниться в тайне. И лучше только между нами двумя. На основании моих слов ты можешь установить за кем-нибудь наблюдение, но не имеешь права наказывать его, пока на чём-нибудь не поймаешь. Освободи эту женщину.

— Да будет так, — произнесла Туон. — Ты свободна, — Огласила она через Селусию: — Ступай и будь верна Хрустальному Трону. За тобой будут следить.

Женщина согнулась в поклоне ещё ниже, а потом удалилась из комнаты с опущенной головой. Мэт заметил на её щеке струйку пота. Значит, она всё-таки не каменная.

Он обернулся к Мин с Туон. Они по-прежнему не отрывали взглядов друг от друга. У них не было в руках кинжалов, но Мэту казалось, будто они только что обменялись ударами. Если б только Мин научилась хоть капле уважения. Надо бы поскорее уволочь её за шиворот подальше от Шончан. Он был уверен, что это придётся проделать буквально с плахи палача.

Внезапно в стене комнаты, в том месте, где и указала Туон, открылись врата. И тут до Мэта дошло, почему она приказала передвинуть трон. Если бы ту дамани захватили и вынудили сказать, где сидит Туон, то Айз Седай могли бы открыть врата прямо там, разрезав её пополам. Это было столь невероятно, что почти смешно — Айз Седай скорее научатся летать, чем убьют кого-то, кто не является Приспешником Тёмного — но Туон не хотела рисковать.

По ту сторону врат внутри шатра сидел Совет Башни. Позади Совета восседала на большом стуле Эгвейн. Мэт вдруг понял, что этот стул и есть тот самый Престол Амерлин. «Кровь и пепел… она заставила их притащить его сюда».

Эгвейн выглядела обессилевшей, хотя и старательно это скрывала. Остальные были не лучше. Айз Седай вымотались до предела. Если бы она была солдатом, Мэт ни за что не отправил бы её в бой. Кровь и проклятый пепел! Более того, если бы на её месте оказался солдат с подобным взглядом и цветом лица, он бы не задумываясь отправил его отлёживаться неделю.

— Мы с нетерпением ждём объявления цели данной встречи, — спокойно произнесла Саэрин.

Сильвиана сидела в меньшем кресле подле Эгвейн, а остальные сёстры разместились группами по Айя. Кое-кого не хватало, включая, как показалось Мэту, одной из Жёлтых.

Туон кивнула Мэту. Эту встречу предстояло провести ему. Мэт приподнял в её сторону свою шляпу, ответом на что была слегка вскинутая бровь. Опасный блеск в глазах Туон пропал, но она по-прежнему оставалась Императрицей.

— Айз Седай, — произнёс Мэт, встав и приподняв шляпу в сторону Восседающих. — Хрустальный Трон ценит то, что вы растреклято образумились и позволяете нам управлять ходом битвы.

Сильвиана выпучила глаза так, будто ей только что отдавили ногу. Боковым зрением Мэт увидел тень улыбки на губах Туон. Кровь и проклятый пепел, лучше бы этим дамочкам его не подначивать.

— Ты красноречив как всегда, Мэт, — сухо откликнулась Эгвейн. — Твой ручной лис всё ещё при тебе?

— При мне, — ответил Мэт. — Ему сухо и тепло у меня за пазухой.

— Береги его, — сказала Эгвейн. — Мне бы не хотелось, чтобы ты повторил судьбу Гарета Брина.

— Значит, это действительно было Принуждение? — уточнил Мэт. Эгвейн передавала ему весточку.

— Насколько мы можем судить, да, — ответила Саэрин. — Мне говорили, Найнив Седай способна распознавать подобные плетения, наложенные на разум, но более никто из нас таким умением не владеет.