Памятное. Испытание временем. Книга 2
Шрифт:
Мой собеседник оказался очень словоохотливым человеком. Чувствовалось, что главной его задачей было повторять в разных вариациях одну и ту же мысль:
– Египет и СССР – настоящие друзья.
Садат говорил:
– Египет и его руководство всей душой преданы дружбе с Советским Союзом и восхищаются его успехами в строительстве социализма.
Казалось, вот-вот он провозгласит лозунг:
– Да здравствует социализм в Египте!
Лозунга такого Садат не произнес, но он не переставал говорить:
– Египетское руководство ведет дело к тому, чтобы хозяином страны, как и в СССР, был народ, а не
В свою очередь я заявил ему:
– Народ каждой страны, конечно, сам избирает тот общественный строй, при котором он желает жить. Но мы, советские люди, естественно, сочувствуем успеху социализма и уверены в том, что будущее мира лежит на путях социалистического преобразования общества.
Садат отвечал на это:
– Такая перспектива нас совсем не пугает. Мы и сами в Египте делаем кое-что из того, что можно расценить как зародыш социальных преобразований, которые обычно проводятся в странах, встающих на путь социалистического развития.
На мой вопрос Садат уточнил:
– Я имею в виду появление в египетской деревне хозяйств, которых земля и средства производства находятся, по существу, в собственности государства, а не в частной собственности.
Кстати сказать, в этой поездке наша делегация посетила в северной части Египта одно такое хозяйство, которому передали советскую технику. Но из того, что мы увидели и узнали, трудно было понять, какое социальное лицо у этого и подобных ему хозяйств. Да, видимо, происходившее оставалось не более чем на стадии какого-то эксперимента.
Мы так увлеклись разговором с Садатом на тему о советско-египетской дружбе, что чуть не проглядели мираж, который возник перед нами, когда автомашины находились уже сравнительно недалеко от Александрии. Перед глазами вдруг предстал берег Средиземного моря, и я сказал вице-президенту:
– Смотрите, вот уже и берег Средиземного моря.
Садат спокойно ответил:
– До моря нам предстоит проехать еще более десятка километров.
– Так вот же впереди виден его берег, – настойчиво повторил я.
Собеседник пояснил:
– Это не берег, а самый настоящий мираж, который в этих широтах наблюдается нередко.
Это был первый и единственный случай в моей жизни, когда я видел подобное явление.
Вспоминая сейчас об этом, хочется сравнить его с тем миражем, который затуманивал политическое видение Садата позже, в ту пору, когда он стал президентом Египта. Садат в конечном счете пал жертвой своей неспособности видеть пропасть между реальной действительностью, подлинными нуждами египетского народа, с одной стороны, и политическим миражем – с другой.
В Александрии после непродолжительного отдыха у нас состоялась беседа с египетской делегацией, которая прошла в атмосфере, отвечавшей духу добрых отношений, существовавших в то время между Советским Союзом и Египтом.
В перерыве между двумя раундами беседы мы по предложению Насера покатались на катерах по морю. Дорогу к морю, находившемуся примерно в 150–200 метрах от особняка, где проходила беседа, нам пришлось проходить с трудом, так как прибой вынес на берег массу мазута. На обратном пути мы тоже еле дошли до дома, ибо мазут облепил обувь, брюки, носки, и освободиться от него иначе, как сбросив ботинки и переодевшись, оказалось просто невозможным. Мы даже
шутили:– А не устроил ли кто-то специальную мазутную диверсию против советской делегации?
Насер рассказал:
– Мы пока не в состоянии справиться с этим бедствием. Дело в том, что нефтепродукты, которые выносятся на берег, сбрасываются с судов далеко в открытом море. И поэтому нельзя даже назвать конкретных виновников этого загрязнения. В результате – побережье испорчено на протяжении десятков километров.
Тогда я еще раз воочию увидел конкретную иллюстрацию на тему загрязнения окружающей среды и еще лучше понял, насколько важна задача борьбы за ее чистоту.
После осмотра города и его достопримечательностей официальная часть поездки закончилась. Как говорят, «под занавес» мы спросили у хозяев:
– А где же то место в районе Александрии, на котором находилось одно из семи чудес света – знаменитый Фаросский маяк?
Мы знали, что его построили почти за три века до нашей эры, еще в те времена, когда не родилась царица Клеопатра. Он приветливо светил мореплавателям на протяжении многих столетий.
Хозяева не могли показать точно, где когда-то стоял этот маяк, хотя примерное место его расположения они знали. История этого маяка, так же как и имена Клеопатры, Цезаря и Антония, дышавших некогда воздухом Александрии, окутана множеством преданий и легенд.
От пребывания в Александрии у всех нас остались живые впечатления. Мы как бы физически соприкоснулись с глубокой древностью.
Однако еще большее удовлетворение мы получили, разумеется, от бесед с Насером и его заявления:
– Мы – за дальнейшее углубление советско-египетских отношений! Это является постоянной политикой Египта.
Возвратилась наша делегация в Москву с солидным политическим багажом относительно перспектив этих отношений и с достаточной уверенностью в том, что Насер слов на ветер не бросает. И он действительно слово свое сдержал – наши отношения при нем не давали трещин. Они крепли.
Злая ирония
Прошло несколько лет. Во время очередного отпуска, когда я находился на отдыхе под Москвой, пришло сообщение о том, что Насер скончался.
Президентом Египта стал Садат. Как бы по инерции в течение ряда лет советско-египетские отношения в общем не отбрасывались назад, хотя и не получали развития. Затем, однако, стали все чаще появляться признаки того, что политическое руководство Египта все меньше следует линии Насера. Да и ссылаться на него Садат почти перестал, по крайней мере так было во время встреч и бесед, которые имели с ним советские представители, даже на самом высоком уровне в Кремле.
Бросалось в глаза, что Садат, обращаясь за экономической и военной помощью, систематически увеличивает заявки, особенно в отношении вооружений. С советской стороны с фактами и цифрами в руках неоднократно доказывалось, что и объем вооружений, поставленных нами Египту, и качество этих вооружений обеспечивают не только равенство с Израилем, но даже превосходство над ним, во всяком случае по ряду их видов.
Но Садат обращал на это мало внимания. Любой участник переговоров замечал, что он ищет предлог для выражения недовольства. Попытки с советской стороны перевести обсуждение этих вопросов в разумное русло успехов не давали.