Пангаториум. Контрабанда

«Вот что такое ужасная боль», - пролезла мысль в умирающий мозг.

Один глаз Наталии приоткрылся, чтобы ещё раз взглянуть на этот свет и отправиться уже на тот, другой. Последнее, что она увидела, маленький хромированный пистолет с очень короткой иглой, в который боец поспешно заряжал прозрачные ампулы. Теперь Наталия точно знала, это не поможет. Она умрёт. Умрёт здесь и сейчас не смотря все усилия спасателей.

Сердце перестало биться, уколов она уже не чувствовала. Мысли исчезли вместе со звуками, глаза закрылись, ватная тьма приняла её в свои холодные объятия.«Странное ощущение эта смерть, - подумала Наталия, - Подумала? Выходит, я ещё мыслю. Мозг пока не умер. Осталось немного, минут десять, может и меньше и я шагну в вечность».

Нет боли, нет, звуков, нет запахов, ничего нет, тьма перестала быть холодной и больше не пугала. Пустота тоже исчезала, она заполнялась чувством абсолютного покоя. Всё что было с ней при жизни больше не волновало и не тревожило. Была ли с ней вообще жизнь или это был сон? Она ощущала поток событий собственной жизни от рождения до последнего вздоха, так же как смотрят фильм в кинотеатре. Этот поток неожиданно развернулся и превратился из киноплёнки в единую картину. Теперь она видела всю свою жизнь одной картиной, опять же не видела, а ощущала. Да это были именно ощущения жизни, а не зрительные образы. Она чувствовала свою память как нечто живое, и ей не казалось это странным. Она не видела своего тела, зависнув над ним. Собственное тело больше совершенно не интересовало её. Смерть совсем не такая, как она читала в книжках. Нет света в конце туннеля, и нет самого туннеля. Никакой костлявой смерти в чёрном балахоне и косой в руках не появилось, нет ангелов, нет бесов. Как же могла она что-то видеть если её глаза теперь мертвы вместе с телом. Она не слышала ангельских песен или слов страшного суда, потому что слушать больше нечем, органы слуха не работали в мёртвом теле. Она ничего не могла сказать, теперь говорить было нечем. Есть только блаженный покой и картина всей жизни, с первой секунды рождения, до последнего мгновения. Все её фразы, все поступки, все знания, все действия жили в её ощущении, а она жила в них. Вот её рождение и боль в лёгких от первого вздоха, лицо матери светло и спокойно. Сны пока ничем не отличаются от яви, мозг ещё слишком юн и не умеет отличить одно от другого. Голод и беспомощность, колики в животе, первые зубы режутся сквозь дёсны, кости растут и всё это через боль. Боль, которую от сознания спрятала память. Сколько боли в младенчестве! Но есть любовь родителей, колыбельная матери, сильные руки отца качают её. Она переживала всё заново. Всё! Все эмоции и все чувства и ощущения. Радость, злость, счастье, огорчения, любовь, ненависть. Иногда лёгкость души сменялась волнениями и тяжестью, но после боли переживаний снова становилось легко. Детский сад, школа, институт, первая любовь, первый поцелуй, первое предательство. Теперь она живёт тем, что нажила. Это невероятно, она проживет свою жизнь всю сразу и ощущает всё сразу, единым массивом, одним пластом! Теперь она суть прошедшей жизни. Образы, лица, события всё стало уплывать, прятаться, обволакиваться пеленой тумана. Всё перемешалось и закружилось, в жутком вихре. Унеслось, исчезло. Стало немного страшно. Она осталась одна в нигде. И кто теперь она и что такое «нигде»? Холодный ужас от неизвестности обнял своими когтистыми лапами и нет здесь никакой защиты, никакого спасения. Наталия никогда не была верующей, но вот именно сейчас вспомнила молитву, единственную молитву которую её заставила выучить бабушка, ещё в далёком детстве."Отче наш.." Молитва потека из ниоткуда без звука, без слов, без знаков. Как живая тёплая материя она растекалась по осознанности собственного бытия, возвращала порядок в потоке восприятий и памяти, защищала от нахлынувшего хауса, вернула чувство покоя. Девушка увидела саму себя, только не ту, которую привыкла видеть в зеркале. Она видела совершенно другую себя, не похожую и тем не менее она точно знала, что это она. С ней и прежде случалось такое, правда во сне. Но сейчас же она не во сне. Нет, это совершенно определённо не сон. Вот та жизнь, которая случилась с ней на Земле была сном, а теперь она просыпается и начинает всё видеть и чувствовать по-настоящему. Только сейчас она начинает жить. Она чувствовала себя маленькой крупицей чего-то колоссального, невообразимого и прекрасного. Настолько прекрасного, что человеческий разум не в состоянии ни описать, ни принять. Сейчас она словно маленькая капелька дождя, которая летит с неба в огромный океан. Маленький сгусток энергии, который летит во что-то невообразимо мощное, великое, таинственное и прекрасное. Ещё немного и она станет с ним одним целым, она станет с ним единым, она станет этим самым океаном, она вернётся домой! Пусть сейчас она всего лишь маленькая капелька, пылинка, частица, но она его часть, она его образ и подобие. От блаженного спокойствия не осталось и следа, её захлестнула волна неведомой прежде радости. Эта радость нарастала превращалась в громадную лавину неописуемого чувства блаженства. Она улетала туда, где её ждёт бесконечное чистое счастье! Это… Это… Это… Это прекрасно! Это божественно!

Её сильно тряхнуло, словно через тело прошёл мощный электрический заряд. Ещё раз тряхнуло. Яркий луч света врезался прямо в мозг через открытое веко. Полёт в бесконечное блаженство и счастье мгновенно прекратился.

Кто-то приподнял веко Натальи и направил яркий луч в зрачок. Свет обжигал сознание, вместо былой радости вернулась боль в лёгких. Шапиро хотела закрыть веко, и вернуться обратно в свой «океан счастья», но чей-то вредный палец упорно продолжал удерживать веко открытым, чтобы сверлить лучом света самый центр мозга. Это чертовски неприятно!

«Тело? Я вернулась в своё тело? А разве я его покидала?» - слабые проблески сознания постепенно возвращали её в реальность.

– Я умерла? – прошептала она с трудом двигая губами.
– Тар дай мерла...
– прогремел низкий бас. Именно прогремел, как гром во время грозы с раскатистым эхом.- Я могу слышать, могу говорить?
– снова прохрипела она.- Тай дай ворю... – прогремел бас в ответ.

«Кто это говорит? Или это я говорю сама себе? Что это было?» - вопросы всплывали в затуманенном сознании сами собой.- Двигай на свет!
– прозвенело трёхкратным эхом в сознании.Шапиро глубоко вздохнула.- Обрати всё своё внимание на свет! Давай борись! Ну, иди же! Не тупи!
– гремел голос. Теперь она точно осознавала, что это не она отвечает сама себе, а кто-то другой даёт ей абсолютно нужный, но как кажется кому-то, дельный совет. Наталии не хотелось снова отрываться от океана бесконечного счастья, превращаться в капельку и лететь, не понятно зачем, в чёрное хмурое небо, но проявить волю и лететь туда где было хорошо не получилось. Яркий радужный свет на секунду ослепил её и заставил глубоко вздохнуть.- Ну вот! Умничка! – отзывались звонким эхом слова в сознании, - сейчас отпустит.Наталия открыла второй глаз, луч фонарика сразу переместился в него. Шапиро прищурилась.- Всё нормально! Вытащили, - радовался голос, - дыхание восстановилось.

Эхо пропало, слова стали однозвучными. Луч фонарика скользнул куда-то в сторону от глаз. Белые яркие пятна «зайчиков» продолжали свою пляску и не позволяли толком разглядеть где она находиться. Белые блики от яркого света постепенно становились всё меньше и меньше, пока совсем не исчезли. Наталия смотрела в серое небо подпёртое стволами сосен.- С возвращением милая! Лёгких лет на Панге!Над ней склонилось лицо бойца, которого она видела перед смертью. Только теперь это была не озабоченная морда, а вполне себе симпатичное и, не понятно от чего, счастливое лицо.- Я умерла? – снова прошептала Шапиро. На этот раз губы её шевелились гораздо увереннее. Сила начала наполнять её тело.- А как же. Ещё как умерла. Так уж здесь принято, не сможешь жить, пока не умрёшь. Скоро уже пройдёт всё. Потерпи.- Что всё?- Всё и значит всё. Потом поймёшь. Добро пожаловать на Пангаториум!- Это латынь? Что-то знакомое - слабым голосом пробубнила девушка не глядя на бойца.- Это планета, - кратко пояснил парень и крикнул куда-то в сторону, - Бор сделал носилки? Чего так долго? Она теперь с нами. Успели.Парень снова посмотрел на девушку не скрывая радостной ухмылки.- Ты с какой луны свалилась, сокровище?- С какой? Луна одна, - не поняла Шапиро, говорить было тяжело, мысли путались, но она сразу уточнила, - я Наталия Шапиро, астронавт-инженер с малой МКС-5. Совершила экстренную эвакуацию по причине вывода из строя оборудования и угрозе жизни астронавту, согласно протоколу. На станции произошла нештатная и необъяснимая ситуация с вмешательством внешних сил.

– Хорошо, хорошо, - попытался успокоить её боец и погладил по голове, - не нервничай так. Теперь уже всё в прошлом. Станции, космос, модули. Здесь это не нужно. Набирайся сил. Тебе поспать надо.

– В спасательном модуле есть журнал, там записи, - не унималась девушка.

– Здесь они никому не нужны. Ты с Земли?

Шапиро не поняла вопроса и решила повторить всё заново.

– Я Наталия Шапиро, астронавт-инженер с малой МКС-5, - почти задыхаясь начала она, - совершила экстренную эвакуацию по причине…

– Я понял. Понял, - не дал он договорить девушке, - Всё нормально. Нормально. Поверь. Бор, где тебя черти носят? Это Землянка, землячка наша, Ланай был прав.Подошёл второй боец с двумя шестами.- Эти подойдут?
– спросил он товарища.- Вполне. Натягивай брезент. В лагерь её потащим. Опять мы Отсева обскакали с его птичкой. Пусть тренируется.Боец номер один радостно засмеялся. Наталия закрыла глаза. Боли в её теле утихли. Дышать стало легко. Она снова чувствовала свежесть и чистоту воздуха, наполненного хвойным запахом леса. Правда голова всё ещё отказывалась работать, ей просто хотелось спать. И она уснула.Часть 2

Территория Предлесье

Наталия долго не решалась открыть глаза. Попробовала их открыть, но ресницы слиплись.Дыхание было ровным в лёгких ничего не клокотало и не хрипело. Желудок не резало и не разрывало на части. Голова не болела. Она полна сил и энергии, по крайней мере так ей казалось. Шевелиться всё же было страшновато, а вдруг любым движением она вызовет новую волну чудовищной боли, которую ощущала совсем недавно.Первым разлепился правый глаз, за ним раскрылся левый. Наталия часто-часто поморгала. Осмотрелась.

«Это что ещё за модуль? – она почему-то решила, что вернулась на родную «Пятёрку», но присмотрелась и поняла, что это далеко не так.Крохотную комнатку, в которой она проснулась освещал небольшой ночник. Тусклый матовый свет отражался от гладких светлых стен. Шапиро провела по стене рукой. Похоже на пластик или на хорошо отполированное дерево, не понятно. Она откинула тонкое покрывало и села на узком лежаке. Помещение не больше чем три на семь метров, с низким потолком не выше двух метров. Небольшой столик у её изголовья, вероятно откидной к стенке. На столе чёрная кружка без ручки, больше ничего. Напротив, ещё один лежак такой-же одноместный, без постельного. Под лежаком ящики для хранения. Небольшие квадратные окошки в аккурат над лежаками. В задней стенке напротив столика, дверь. За окнами ночь. На стекле противоположного окошка играли слабые оранжевые блики, вероятно от костра на улице.

Память понемногу возвращала её из темноты небытия в реальность. Осмотрела себя. Из скафандра её вынули, но не переодели, она всё в том же спортивном костюме с «Пятёрки». Шапиро поднялась и присела. Опустила ноги на пол. Боли нет, как никогда и не было. На полу, рядом с лежаком, чёрные полукеды. Это её обувь, из комплекта одежды спасательного модуля.

Наталия дотянулась до кружки.

«Какой странный материал, - подумала она, потёрла поверхность большим пальцем, - ни металл, ни пластик, что-то среднее. На ощупь как застывший бархат, очень мелкий и приятный. Такой из рук точно не выскользнет».

Понюхала содержимое, запаха нет. Губы пересохли, в горле ощущение, словно песка насыпали. Сделала глоток. На вкус обычная вода. Кто-то очень предусмотрительный оставил кружку для Наталии. Она залпом выпила воду. Кружку аккуратно вернула на стол. Стало легче. Першение в горле пропало.

Девушка постаралась навести порядок в каше последних воспоминаний. Чем больше ей удавалось вспомнить, тем запутанней и непонятней всё становилось.

«Итак. Я приземлилась. Хорошо, - размышляла она, - а где собственно я совершила посадку? Кто эти ребята из спецподразделений, которые меня нашли? Почему я сначала их не понимала, а потом стала понимать свободно? Или это они начали говорить на понятном языке? Почему мне вдруг стало так плохо на земле? Да нет же не плохо… Я умерла! Совершенно точно, я была мёртвой! Но от чего? Что это вообще было? А потом тогда что? Воскресла?» Натали помотала головой. Поднялась и посмотрела в окошко. Небольшую полянку, в метрах в пяти от её убежища, освещали редкие всполохи догорающего костра. У костра на раскладном кресле кто-то сидел. Рядом с ним просматривались ещё четыре таких же кресла и походный столик. Справа от сидящего пристроилась оружие. Шапиро не могла точно видеть какое, очень похоже на автомат, но какой именно не понятно, впрочем, сейчас это значения не имело. Просто можно сделать вывод, раз человек вооружён, он может быть опасным или опасность угрожает ему. В любом случае он вооружён, и лучше быть на чеку. Шапиро подошла к дверям и надавила на ручку. Замок еле слышно клацнул и дверь легко открылась. До земли около метра. Небольшая приставная лесенка к дверям. Наталия спустилась и пошла к костру, на мгновение она обернулась. Её предположение подтвердилось, спала она в будке грузовика, в кунге. Что это за машина она не поняла. Какой-то бескапотный грузовик, с большой и широкой кабиной и большими колёсами. Модель в темноте сложно рассмотреть, цвет тоже не разобрать. Сейчас опять-таки не важно.