Пангея

– Сомнительно, - ответил Рудовский, - весьма сомнительно. Мы оголим фланг. Демоны смогут разделить наши позиции. И уже они ударят нам во фланг.

– Оставьте, штабс-капитан, - даже рукой махнул Павел Калатрава.
– Нас надолго не хватит. Сомнут в считанные минуты. А так нанесем куда более серьезный урон демонам.

Штабс-капитан пребывал в раздумьях недолго. Доверяться весьма ненадежному соседу, конечно же, было опасно, но наступали-то на них такие существа, что в борьбе с ними объединишься с кем угодно. Хоть с альбионцами, хоть с теннами, хоть с киберами. И непохоже это было на ловушку. Зачем устраивать ее в такой момент, да еще и столь открыто? Нет. Ловушкой это не было. А вот шансом ударить врагу во фланг и тыл - скорее всего.

– Руководите погрузкой, - бросил он младшему командору.

В общем, это не отличалось от погрузки в трюмы десантных кораблей. Там тоже экономили место и расставляли танки в отдельные боксы для предохранения от возможных столкновений во время космических перелетов. Винтокрылых машин было более чем достаточно, поэтому погрузились танки Рудовского и Павла Калатравы быстро. Затем тяжелые вертолеты поднялись в небо и понесли их. Понять, куда именно штабс-капитан, конечно, не мог, ему оставалось только положиться на пилотов Братства.

– Что они творят?!
– вскричал майор Штайнметц.
– Это же форменное предательство!

Мы оторвались от наблюдения за наступающими демонами. По тем уже начала работать артиллерия и малые мортиры. Немногие оставшиеся пулеметные расчеты подпускали врага еще ближе. Патронов к станковым пулеметам было слишком мало, даже с учетом того, что удалось собрать с тех, что были уничтожены во время обстрела.

Однако на нашем фланге творилось нечто несусветное. Танки, как наши, так и Братства, покинули свои позиции и сейчас вместе грузились на вертолеты. Как будто хотели в экстренном порядке эвакуироваться.

– Полковник Биберштайн погиб, - пожал плечами я.
– А кто там командует вместо него, одному богу известно. Быть может, Братству удалось чем-то сманить его. Или обмануть. Главное, мы остались без флангового прикрытия.

– Да и то сказать, - заметил Штайнметц, - толку с него было немного. Машин мало, почти все повреждены.

– Но все же, лучше, чем совсем ничего, - сказал я, - как сейчас.

Однако вертолеты полетели не в тыл, а под прикрытием боевых винтокрылых машин отправились к линии наступающих на нас демонов.

– А вот теперь я вообще ничего не понимаю, - развел руками Штайнметц.
– Это уже какое-то безумие.

– Похоже, танкисты Братства отчаянные ребята, - усмехнулся я.
– И им удалось втянуть в авантюру наших.

– Только к чему она приведет, - тяжко вздохнул майор.

Вертолеты приземлились достаточно быстро, хотя время, проведенное между небом и землей, растянулось для непривычных к таким перелетам танкистов Рудовского на часы. Наконец, вертолеты утвердились на земле и открыли люки. Танкисты тут же начали выводить свои боевые машины из них.

А в это же время с неба, как и говорил младший командор Павел Калатрава, прямо на головы демонам, опускались танки Братства. Над ними раскрылись несколько больших парашютных куполов. Но глядеть на эту весьма впечатляющую картину танкистам Рудовского было некогда. На полном ходу его боевые машины, особенно не соблюдая строй, рванули во фланг и тыл врага. Не останавливались для того, чтобы дать выстрел, как было положено по регламенту. На меткость было наплевать - враг был слишком близко и шел плотными рядами, чтобы хоть один снаряд пропал бы без толку.

– Вот это да, - вздохнула Елена.
– Да они же просто сумасшедшие.

– Все мы тут не совсем нормальны, - усмехнулся я, поводя биноклем по линии наступающего врага.

Демоны оказались не готовы к столь стремительной и непредсказуемой атаке. Тем более, что над ними хищными птицами кружили вертолеты Братства, поливая их огнем их пулеметов. С зенитным вооружением у нашего врага было туго, а потому белые вертолеты чувствовали себя вполне вольготно, стараясь сосредоточить усилия на тяжелой пехоте. Пули косили неповоротливых демонов, основательно прореживая их ряды. Досталось и тем, кто держал дракончика. Тот вырвался и принялся крушить все направо и налево. В разные стороны полетели несколько погонщиков и церберов. Несколько пуль достались и самому дракончику, но только привели его в ярость. Однако погонщики сумели ударами своих длинных кнутов направить его вперед. И тварь рванула в нашу сторону, расшвыривая лапами снег.

– А ведь так он в позиции нашей бригады сейчас врежется, - протянул Штайнметц, быстро прикинувший траекторию движения дракончика.

Мне нечего было ответить ему. Тварь неслась на нас. Вокруг нее образовался целый снежный вихрь, поднятый лапами. Она бежала с умопомрачительной для таких размеров скоростью. Я опустил бинокль, дракончика и без его линз было видно очень хорошо. Даже слишком.

Выстрела, свалившего дракончика, я не услышал за грохотом общей канонады. Орудия и мортиры били уже не с такой частотой, как во время боя с мертвецами, но все же выделить среди них отдельный залп было невозможно. Снаряд врезался в бок дракончика, повалив его на бок, и взорвался. Сила взрыва была такова, что тварь протащило еще несколько метров по снегу. Она так и осталась лежать, исходя черным дымом. Из чудовищной раны на боку торчали ребра. Признаков жизни дракончик не подавал.

– Метко, - произнес я, снова поднимая к глазам бинокль.

Наступление демонов замедлилось. Большая часть паукообразных бронемашин рванули на своих ножках в тыл, ликвидировать атаку наших танков. Их поддерживала тяжелая пехота. А вот танки Братства нанесли намного больший урон демонам. При одном только приземлении они передавили достаточно много их, а теперь дрались в окружении, расстреливая врагов буквально в упор.

Но вот одна за другой танки начали выходить из строя. Наши не могли противостоять такому количеству боевых машин противника. А уж атаку танкистов Братства иначе, как самоубийственной назвать было нельзя.

Машина штабс-капитана Рудовского получила уже достаточно пробоин. Электродвигатель был на последнем издыхании. Из моторного отсека постоянно слышался треск, а внутри танка скапливалось статическое электричество, от которого уже по волосам проскальзывали искорки. Заряжающий погиб, и сейчас тело его болталось где-то под ногами. Рудовский несколько раз наступал на него, но уже перестал обращать на это внимания. И сам он, и механик-водитель были ранены, а тут Рудовскому приходилось еще и вести огонь. Он не имел права умирать, пока есть еще снаряды для орудия.

– Меня сейчас прикончат, штабс-капитан Рудовский, - раздался в наушниках голос младшего командора Павла Калатравы, который Рудовский стал узнавать, не смотря на обезличивающую механистичность его.
– Я хотел сказать, что для меня было честью сражаться вместе с вами.

– Для меня это тоже была честь, - ответил Рудовский, загоняя в казенник орудия последний снаряд.
– Прощайте, младший командор Павел Калатрава.

Выстрел танковой пушки был на редкость удачен. Снаряд попал точно в сферическую кабину паука, взорвав ее.