Паника-upgrade. Кровь древних

– Может, поедем? – предложил он. – Ты же хотела взглянуть на слонов?

– Я знаю место, где они пьют, сэр, – сказал проводник.

– Поехали, – нехотя согласилась Лора, не отрываясь от бинокля.

В этом зрелище, в том, как маленькие, пушистые, очаровательные зверьки превратились в окровавленных фурий, было нечто исконное, первосущностное. Нечто возбуждающее и притягательное, воздействующее прямо на спинной мозг, минуя сознание.

Лора вздохнула и положила бинокль на сиденье. Саванна была пресной, как кукурузная лепешка без соли… До тех пор, пока желтая трава не окрашивалась кровью.

Проводник не солгал. Через каких-нибудь десять минут они увидели слонов.

Водитель остановил машину на довольно большом расстоянии.

– Не стоит, мэм, – сказал он в ответ на пожелание Лоры подъехать поближе.

Шестеро серых гигантов топтались на берегу. Время от времени один или другой запускал хобот в воду, желтую, как горчичный соус, и, набрав побольше, совал хобот в рот. Или устраивал себе маленький душ. Уши слонов жизнерадостно раскачивались.

– Они не выглядят опасными, – сказала Лора.

– Мэм, – проводник повернулся к ней, – если вы не понравитесь кому-то из них, он запросто перевернет «лендровер» вместе с вами.

– Но мы можем уехать!

– Они бегают со скоростью двадцать миль в час.

– Но у вас есть ружье!

– Чтобы убить слона, мэм, даже из большого ружья, нужно подпустить слона очень близко, – терпеливо разъяснил проводник. – И если двух выстрелов окажется недостаточно, слон убьет всех нас. Ей-богу, мэм, я предпочту голодного льва разъяренному слону!

– Я вовсе не говорила о том, чтобы их убивать, – обиделась Лора. – Можно ведь выстрелить в воздух, и он испугается…

Проводник молча смотрел на нее.

Лора вздохнула и снова взяла бинокль, наведя его на ближайшее к машине животное. Слон вытянул хобот. В бинокль были отчетливо видны два темных круглых отверстия на его конце и два нароста, похожие на большой и указательный пальцы.

Лора отложила бинокль и взялась за фотоаппарат.

Тенгиз смотрел на линию гор, поднимавшихся на востоке.

«Африка, – думал он. – Возможно, именно здесь появились первые люди…»

Слоны закончили водные процедуры и не спеша двинулись прочь, время от времени подхватывая хоботами ветки кустарника и отправляя их в рот.

– Будем возвращаться в лагерь, сэр? – спросил проводник.

– Да, – кивнул Саянов.

Сегодня они увидели достаточно.

Они провели в парке еще один день. Видели бегемотов, буйволов, зебр (этих можно было наблюдать, не выходя из огороженного проволочной сеткой лагеря), львов и гиен. Кормили шакалов, нашли совершенно целый череп гну. Череп этот, с парой великолепных рогов, Тенгиз решил увезти с собой. Под конец один из здешних работников, южноафриканец Сэм Ванвейль, который подвозил Тенгиза и Лору из аэропорта, пригласил их посмотреть, как ловят жирафа.

Глава четвертая Старый жесткий носорог

Чиновник Земельного департамента Куто Буруме поперхнулся, и изысканное лакомство – жирная жареная гусеница – выпало у него изо рта на клавиатуру. А Куто Буруме так и остался сидеть: оцепеневший, с открытым ртом, глядя на монитор.

На мониторе было нечто ужасное. Там был смертный приговор ему, Куто Буруме. А может, кое-что похуже, чем смертный приговор. О том, что творится в подвалах президентского дворца, ходили такие слухи… Лучше повеситься.

Трясущейся жирной рукой чиновник потянулся к телефону.

– Али? – пискнул Буруме в трубку. – Беда, Али! Во имя Аллаха, да, Али, это я! А кому мне еще звонить? Это касается нашего… Понял! Да, Али! Никаких имен! Да, я еду!

Чиновник вскочил, уронив на пол тарелку с гусеницами. Красный соус расплылся по ковру безобразным пятном, но Буруме даже не взглянул на испорченный ковер. Через минуту он выбежал из дома, выскочил на улицу и замахал руками, привлекая внимание велорикши.

Обычно Буруме передвигался важно и неспешно, поэтому зрелище бегущего чиновника привлекло внимание соседей. А один из них, осведомитель СБ, сделал отметку в памяти: сообщить начальству, что неблагонадежный Куто Буруме сегодня очень торопился. Велорикшу, который увез чиновника, осведомитель тоже запомнил.

* * *

Зрелище было достойное. Два джипа отсекли от группы молодую самку и понеслись за ней, подпрыгивая и мотаясь из стороны в сторону, со скоростью шестидесяти километров в час. Жираф же скакал плавно и грациозно, ухитряясь при этом совершать круги, уворачиваться и оставлять с носом ловца, стоящего в кузове с двадцатифутовым бамбуковым шестом, завершавшимся петлей лассо. Наконец охотникам удалось прижать жирафа к полосе кустарника и набросить мягкое лассо на длиннющую шею. В ту же секунду один из джипов угодил колесом в нору и перевернулся.

К счастью, никто не пострадал.

Десять человек совместными усилиями запихнули пойманного жирафа в транспортный ящик. Все это время остальные жирафы высокомерно и равнодушно взирали на происходящее.

– Арабы полагали, что жираф – гибрид леопарда с верблюдицей, – сказала Лора. – Сложение верблюда, голова оленя, копыта быка и хвост птицы. А шкура леопарда. Возможно, идея принадлежит грекам, пару тысяч лет назад назвавшим жирафа «камелеопардалис», а в средневековой Европе «камелеопардалис» превратился в «хамелеонпардуса» и, соответственно, «научился» менять цвет.

– Вы много знаете, мисс Лора, – с уважением произнес Ванвейль, очищая от колючек выгоревшую куртку.

– Я люблю смотреть познавательные каналы, – сказала Лора. – Послушайте, Сэм, скажите как биолог: есть хоть какая-то вероятность скрещивания верблюда и леопарда?

– Как биолог скажу: никакой, – ответил Ванвейль. – Потомство производится только внутри вида. Потомство, способное к размножению. Я не имею в виду мулов. А два таких разных организма, как леопард и верблюд, даже совокупиться не смогут.

– Но оплодотворение бывает и искусственное! – заметила Лора.

– Гены не обманешь, – возразил Ванвейль. – Это все равно что пытаться открыть один замок ключом, предназначенным для другого!

– А как насчет отмычки?

Южноафриканец засмеялся.

– Но все-таки, – настаивала Лора. – Неужели весь разнообразный бестиарий не имеет под собой ничего реального?

– Я не биолог, – сказал Тенгиз. – Но, если мне не изменяет память, некогда существовали создания, имевшие и когти, и копыта!