Пансион св. Бригитты

– Роз, ты спишь? – слышится шёпот. – Роз!..

Раздаётся тихий скрип кровати и быстрые шаги босых ног. Розалия бесшумно забирается в постель к своей подруге Джейн. Та прижимается к ней всем телом, ногами, и обнимает её. Обе дрожат, греют друг друга.

– Слышала? К нам приезжает сам преподобный мистер Рочестер... – шепчет Розалия в самое ухо подруги.

– Да... А кто он вообще, Роз? – шепчет Джейн.

– Ну, кто-кто? Самый главный... По-пе-чи-тель! Понимаешь?

– Главнее директрисы?

– Конечно... Он её и назначил! А захочет, так выгонит. Он всё может.

– Ужас!.. Говорят, он сам и пороть нас будет?

– Да он не то, что нас - он кого хочешь выпорет! Даже директрису.

Смешливая Джейн представила, как порют всегда такую надменную директрису, и принялась бесшумно хохотать в подушку. Роз тоже не выдержала...

– А знаешь, какой он старый и страшный? Я его видела однажды...

– Ну??.. И какой он?

– А такой... Нос крючком, седой, морщинистый... Вылитый Фома Аквинский!

– Да ты что??

– И всех будут к нему вызывать... И что он скажет, то с нами и сделают. Может, углями будут жечь, как ту блудницу...

– Перестань, Роз! Страшно... Мы же не блудницы!

– Откуда ты знаешь? – смеялась Роз, щекоча подругу. – А если бы тебя втолкнули в келью к монаху, а? Голую! – и она запустила руку ей под рубашку. – И монах бы не устоял... Что тогда?

– Не знаю... А что тогда? И как это – не устоял?

– Дура ты, Джейн. Вот скажи, что с тобой, голой, наедине сделает мужчина, а?

– Не знаю... Срамить будет, наверное, смеяться... Ужас!

– Ну, ты святая овечка!.. Чего ему смеяться?? Ему вставить тебе нужно кое-что... вот сюда! – и Роз неожиданно вставила руку Джейн между ног. Та охнула, и принялась со смехом отбиваться. Кровать громко заскрипела...

В этот момент распахнулась дверь и на пороге выросла сестра-воспитательница: она уже давно слышала их тихий шёпот. Она быстро включила свет и подскочила к нарушительницам.

– Кто разрешал ложиться вместе?! – зашипела она. – Ах, распутницы! Розалия Смит, немедленно к себе! Завтра всё доложу матушке настоятельнице! Какие негодяйки, какой разврат!..

Через минуту свет погас, и в спальне снова воцарилась тишина...

Малышка Джейн долго ещё не могла уснуть, а когда уснула, то ей приснилось, что её, голую, вталкивают в какую-то келью и запирают там. И тут появляется чёрный монах. Ей становится жутко стыдно, она пытается как-то прикрываться, а монах хохочет и тычет в неё пальцем...

* * *

– Сестрица Марта, голубушка! Вам нужно к матушке зайти, - ласково говорила сестра Агнесса, подойдя к Марте после вечерней молитвы. – Она вас ждёт.

– Меня? А зачем, сестра?

– Уж не знаю, милая... Она скажет.

Марта, перебирая в уме все свои прегрешения, отправилась наверх.

Директриса нервно расхаживала по кабинету, когда Марта постучала.

– А, сестрица Марта! Входи, милая, - ласково говорила матушка Элеонора, не зная, как подобраться к интересующему её вопросу.
– Как вам наши послушницы? Не вызывает ли кто особых нареканий?

– Нет, матушка. Особых не вызывают... – удивлённо отвечала Марта, не зная, что и думать.

– Скажи, милая... Хочу с тобой посоветоваться... Не заменить ли нам нашего шофёра в пансионе? Все же пансион для девочек, а тут – мужчина... Да и для сестёр тоже опасно!.. Долго ли до греха? Как думаешь? – и матушка уставилась на Марту округлившимися глазами, стремясь заглянуть ей в самую душу.

– Не знаю, матушка... Вам виднее! – покраснела Марта, начиная понимать, откуда ветер дует.

– А сама ты о нём какого мнения?

– Мнения? Да какого мнения... Шофёр, механик... что ещё скажешь? Каждый месяц наказания исполняет... Женская-то рука разве выпорет как следует?

– Ага, значит, ты против? – понимающе усмехнулась директриса.

– Против чего?

– Хватит дурочку валять! – разгневалась матушка Элеонора. – Агнесса!!

Стоявшая за дверью Агнесса появилась тут же. Директриса ухватила сестру Марту двумя руками за белый отложной воротник и принялась трясти её.

– Отвечай, зачем ты ходила в гараж?! – кричала она.
– И не сметь врать!.. Агнесса тебя видела.

Никак не ожидавшая такого гнева, сестра Марта с испугу рухнула на колени.

– Матушка, помилосердствуйте... Я только хотела...

– Что хотела?.. Франко хотела соблазнить, мерзавка?? Блуду предаться?

– Нет-нет, что вы!.. Хотела только, чтоб он наказал... выпорол, за грехи мои...

– Да-а? И что?? – поразилась матушка.

– Да что... Выпорол. А я ему руку за это целовала...

Удивлённая директриса задумчиво прошлась по ковру туда и обратно.

– Что скажете, сестра Агнесса?.. А вы бы хотели, чтоб Франко вас выпорол?

– Меня?.. – поразилась Агнесса.
– За что??

– Ха-ха! А неужели не за что?

– Так ведь... Что тут скажешь, матушка?.. Все мы грешны. И в мыслях, и в поступках...

– Вот и я о том. Грешны все, а порку получают только послушницы... Нет, ей богу, вы молодчина, Марта - очень здравая идея! – директриса уселась в своё глубокое кожаное кресло. – Отныне так и решим: после порки наших юных грешниц свою долю будут получать и сёстры-наставницы. Все, по очереди! Нечего вам чваниться и возноситься в гордыне - пред Господом все равны. Первой была сестра Марта, следующей будешь ты, Агнесса. Ты старшая наставница, и должна дать пример смирения остальным.

Лицо сестры Агнессы, никак не ожидавшей подобных последствий, вытянулось. Между нею и Франко была давняя вражда. У ней хранились ключи от погреба, где издавна стояло два бочонка красного вина для торжественных случаев, и как он её ни упрашивал, она никогда ему этих ключей не давала. Франко терпеть её не мог и называл крысой.

– Сама объявишь нам тот из семи смертных грехов, к которому более склонна. А уж Франко постарается его из тебя выбить... Прекрасная мысль, ей богу! – всё не могла успокоиться директриса. – Мне и раньше казалось, что в наших воспитательных мероприятиях чего-то недостаёт... Ступайте, милые, готовьтесь.