Папа, спаси меня
Шрифт:
— Черт, Малая… — выдыхает он, отпуская из захвата мой палец.
От его голоса у меня что-то внутри перемыкает, и я вскакиваю во весь рост, тогда как Кирилл сидит передо мной на корточках перед разбитыми черепками сахарницы.
— Тоня, ну сколько можно ждать! — разрезает сгустившуюся тишину ножом скрипучий голос мужа. Женя как всегда появляется вовремя…и не вовремя… — А, Дикий, вот ты где!
Он обводит нашу странную композицию недовольным взглядом, хмурит брови, от чего на лбу появляется залом.
— Тонька опять что-то разбила? Хм. Дикий, не обращай внимания. Моя жена немного неуклюжа.
Женя подходит ближе, в то время как Кирилл поднимается и следит за действиями моего мужа
Что же будет? Сейчас Кирилл все расскажет ему, все расскажет…и…
Что будет? Что будет дальше со мной, и с…
Но додумать нервные мысли мне не удается: Женя обнимает меня за талию, резко притягивает к себе, целует в висок, и тут же игриво шлепает по попе — любимый знак. Кирилл тут же кашляет в кулак, и я вижу, что он ставится белым — будто бы мужчина сдерживает всю свою силу, чтобы не сорваться.
— Седой, поговорим? — вдруг скрипуче выдает Кирилл.
Я смотрю на него. Мужчина глядит ровно и стойко только на Женю, полностью игнорируя мое присутствие, и от этого становится еще страшнее. Он хочет поговорит…о нас? Он хочет рассказать…обо мне? Он хочет…забрать свое?!
В полуобморочном состоянии я хватаюсь за руку Жени. Глазами, в которых плещется мольба не оставлять меня, не выходить на разговор с Кириллом, когда он так закрыт и страшен, с жутко беспокоящими меня сжатыми губами, как делает всегда перед тем, как наговорить или сделать что-то резкое, грубое, больное…
— Дикий, да. Есть вопросы. Порешаем сейчас, — соглашается муж и поворачивается ко мне спиной, отпуская. Он выходит из комнаты, и я смотрю широко раскрытыми глазами на Кирилла.
Уверена, что он читает мою просьбу: «нет, не говори, не говори ему».
Кирилл же качает головой и вдруг раздвигает губы в неискренней улыбке. Он смотрит холодно, решительно, максимально пренебрежительно.
— Что, малая, испугалась? — вдруг говорит он тихо. Приподнимает брови, но не ждет ответа. Резко проходит мимо меня и идет вслед за Женей.
Я же разворачиваюсь к мойке и включаю воду, чтобы ополоснуть порезанный палец, охладить руки и остудить горящие страхом, стыдом и возбуждением щеки.
Мне нужна минутка передышки, прежде чем я принесу в комнату, где сидят мужчины чай, и узнаю, зачем в нашем городе оказался Кирилл и что он делает в доме, где ему нет места…
Глава 5
Я всё ещё не могу прийти в себя, сам не зная, что меня беспокоит сильнее всего: то, что я находился в чертовски опасной, взрывной близости рядом с ней… Или то, как этот ублюдок обращается с собственной женой? Когда-то лучший друг… Братан… Седой… Сука!.. Я смотрю ему в глаза и вижу скользкую тварь, укравшую чужое. Хочется рыло ему начистить и на этом порешать все дела. Закончить всё здесь и сейчас. Но я из последних сил держу себя в руках.
А Тоня? Тоже хороша! Связалась с таким же бандитом, коим называл меня её папочка. Хотя… Седой же у нас в компании самый сыкливый был, о его проделках никто не знал, а в школе его всем в пример ставили. Видимо изобразил из себя честного бизнесмена перед богатеньким тестем. Очаровал его харизмой, которой в нём обычно было больше всего остального… Но она ведь клялась мне, что любит…
Чччччёёёёёёрт…
Облизываю кончиком языка верхнюю губу и ощущаю слабый привкус крови во рту. Её крови. Она поранилась из-за меня. Испугалась, что я расскажу всё о нашей порочной связи её обожаемому… О том, в каких мыслимых и немыслимых позах и местах мы предавались любви. Настоящей любви… Горячей… Страстной… А потом она просто взяла и исчезла. Раздавила сердце, которое я отдал ей, в стальном кулаке, и бросила меня… Она. Меня. Бросила.
Меня и никогда не бросал, а она бросила…Мысленно проваливаюсь в прошлое. В тот самый день, когда мы познакомились. Мы с Черепом, старым приятелем, поспорили, прогуливаясь в парке… Были же времена…
— Дикий, а слабо примерную тёлку склеить, а не по девкам доступным шататься? — спросил Череп, толкая меня своим плечом.
— Да легко… Есть на примете?
— Есть. Смотри вон, у фонтана сидит. Чёткая такая девчонка, книжку читает. Сможешь её охмурить?
Я посмотрел в сторону, куда Череп тыкал пальцем. На скамейке сидела красивая девушка с двумя косичками, заплетёнными колосками. Уж я-то был мастером по плетению кос, потому что с самого детства оставался дома с младшей сестрой, помогая матери. Катюха с самыми крутыми причесонами ходила в школу, и все ей завидовали. Вот только последний раз мать закатила мне тако-о-ой скандал, когда я убедил сестру сбрить одну половину головы, а на второй волосы оставить и выкрасить в синий. Катька ревела потом недели две, а мать буквально вымела меня из хаты. До сих пор с ними общаюсь сквозь зубы, но это совсем другая история. На спор мне нужно было очаровать хрупкую девчонку, вид которой буквально кричал о том, что она идеал, недоступный моему бюджету и внутреннему состоянию. Потому что я демон… Тварь, прогнившая изнутри… Сволочь без моралей и принципов… А она… Она чистая и светлая, как ангел.
— Зассал, Дикий? — принялся подначивать Череп.
Нет. Сдавать было не в моих правилах. Я негромко хмыкнул и направился к парнишке, который продавал сахарную вату. Взяв цветную, как он говорил похожую на шапочку единорога — хотя в моём понимании больше на радужную фекалию, потому что всю эту мимишность я ненавидел, — я направился к девчонке.
— Привет, я радужная фек… Тьфу, блин. В общем, вот… Сказали, что это похоже на какую-то модную шапочку единорога…
А единороги вообще носят шапочки?
Девушка подняла на меня взгляд и принялась хлопать ресничками.
— Это мне? — спросила она удивлённо.
— Это самой прекрасной девушке на планете… Если видишь кого-то прекраснее… — я пожал плечами, а она покраснела. — Бери, Малая, и кушай! Должно быть вкусно, зуб даю!
Она принялась благодарить меня, и когда брала палочку, на которой и держалась вся эта единорожья смесь, соприкоснулась своими пальцами с моими. Кажется, в ту секунду нас обоих прошиб удар тока во все двести двадцать, и уже тогда я понял, что она будет моей. Но не ради спора, а потому что я так захотел…
— Эй, Дикий, ну я прочёл всё. В целом нормальный договор. Я только пару пунктов исправил бы. Давай ещё мой юрист посмотрит всё, а потом я тебе вышлю всё? — разрезает мои воспоминания голос Седого.
— Издеваешься? Я ехал сюда хрен знает сколько часов для того, чтобы ты сказал, что всё будет решать какой-то юрист? Седой, так дела не делаются. Решил слиться, так и скажи…
Наверное, я сам решил слиться, потому что завожусь буквально с полоборота. Меня начинает трясти, как бешеного, и я хочу поскорее покинуть место, ставшее для меня своего рода ловушкой. Я больше не могу находиться рядом с ней, но в то же время так далеко. Потому что губам не улыбаться, а целоваться нужно друг с другом.
— Прости, Дикий! Меня всё устраивает, но у меня сейчас большая часть бизнеса на бабле тестя повязана, так что приходится консультироваться с его юристом. Мне нужно придумать, как бабос в твою задумку вывести. Идея стоящая на все сто. Так что ты не горячись. Всё порешаем, брат! Всё сделаем.
Седой начинает трясти задницей, как трясогузка. Конечно, я знаю, что идея стоящая. Конечно, я уверен, что она принесёт миллионы. Конечно, я и не сомневался, что мою бабу он увёл больше ради бабок её отца.