Папа, я иду тебя искать!

Она не меньше меня хотела этого.

Но, может, перейти в спальню, где есть двуспальная кровать? Не делать же это на подоконнике в первый раз?

Ещё один поцелуй и последние здравые мысли покинули мой мозг. Я прикоснулся к чему-то слишком совершенному и не мог отступить. Сейчас я мог буквально всё: море было по колено, а горы – по плечо. Я…

– Мама? – услышал я где-то далеко тоненький писклявый голосок. Не сразу догадался, кому именно он принадлежал. – Что вы здесь делаете? – голос прозвучал очень испуганно. Буквально переходил на крик.

До меня не сразу дошло, что нас увидела Юся…

Глава 12: Юся всё знает

Катя

Не думала, что это будет так сложно. Приехать к заказчику в гости куда сложнее, если чуть ранее вы поцеловались и не обсудили ни статус ваших отношений, ни что будете делать дальше. Ну, кроме ремонта и дизайна, который я вообще-то и не обязана контролировать.

Вдруг это был просто порыв эмоций и простой ни к чему не обязывающий поцелуй? Я ведь ранее и хотела всего лишь расслабиться!

Я сама себе противоречу – то сказала твёрдое «нет», а через мгновение и сама готова прыгнуть на шею.

Что со мной происходит?

Не могу не отметить, насколько по-доброму общается Сергей с Юсей, даже когда она задаёт чертовски неуместные и неудобные вопросы. Он был бы великолепным отцом, и я даже жалею, что Юся – не от него.

Хороших мужчин так мало! Жаль, что не каждая женщина выходит замуж за прекрасного представителя.

Мы остаёмся наедине и, что примечательно, у обоих мгновенно сносит крышу. Мы не сговариваясь начинаем целоваться. Сергей прикасается ко мне так, как никто другой никогда не касался: нежно, осторожно, возбуждающе.

Я и представить не могла, что способна испытывать такую гамму чувств!

И я на мгновение забыла о своей дочери, о своих обязательствах перед ней, об осторожности.

Доверилась чужим людям и тут же поплатилась.

Юся застала нас целующимися.

Катастрофа.

Конец.

Мы мгновенно разлепились, и я спрыгнула с подоконника. Как я вообще на нём оказалось? В какой момент сделала это?

– Юся… – охрипшим голосом прошептала я.

– Ты мне врала! – выкрикивает она столь неприятную, но правдивую фразу.

Сердце неистово стучит, мне безумно страшно. Я не знаю, что делать и не знаю, что будет дальше.

– Как ты могла?! – голос Юси срывается на крик, и я вижу в глазах дочери слёзы.

Такого стыда я ещё ни разу в жизни не испытывала! Почувствовала себя настоящей предательницей, которая уничтожила доверие дочери. Сможет ли она мне ещё когда-то поверить? Что будет с нами? У меня никого ближе дочери нет!

– Юся… – повторяю я, но дочь меня не слышит.

Она выскакивает из комнаты, и я хочу бежать следом.

Внезапно меня хватает рука до этого молчавшего Сергея. Если в такой ситуации он хочет продолжения, то у меня для него плохие новости!

– Отпусти! – рявкаю я. Голос наконец-то слушается.

– Пока мы все трое не наломали дров… – начинает он, и я его мгновенно перебиваю:

– Мы уже наломали дров! – рычу я, желая выцарапать ему глаза. О чём я только думала! – Нас видела Юся!

– Я понимаю! Но если ты сейчас будешь всё отрицать, то подорвёшь любое доверие дочери. Успокойся, пожалуйста, мы должны всё обсудить. Буквально две минуты, – он спокоен, холоден и рассудителен.

Моя подступающая истерика его никак не триггерит, и мне почему-то хочется успокоиться рядом с ним.

– Я тебя слушаю, – руку я всё-таки одёргиваю, но вслед за дочерью не бегу.

– Мы можем сказать, что я набросился на тебя, и ты всего этого не хотела, – максимально отстранённо говорит он, и почему-то меня ранят эти слова. – Глупо это отрицать: Юся видит, что ты мне нравишься, она не глупая.

– А я тебе нравлюсь? – огрызаюсь я.

Сергей смеряет меня очень недовольным взглядом, и мне хочется вжаться в ближайшую стену. Поразительно: он не повышает голоса, но я прямо вижу, что где-то накосячила.

– Почему твоя дочь видит это лучше, чем ты? Хорошо, объясню на примере: когда ты меня отшила, я подумал, что ты права и поехал в клуб «кого-то себе снять». Там мне не понравилась ни одна девушка – вот насколько ты меня зацепила, – это признание приводит в шок.

Просто стою и быстро-быстро моргаю.

– Но я понимаю насколько важна тебе дочь и осознаю, что нельзя вот так разом сказать ей, что у нас отношения.

– А у нас отношения? – моргаю я, открывая и закрывая рот.

Когда он всё решил? Когда я на это согласилась?

– Я услышал правила игры с первого раза. Не будь, пожалуйста, не последовательной, – сглатываю, осознав страшную мысль: простой игры в отношения не получится, этот мужчина предлагает серьёзные отношения.

Голова идёт кругом. У меня вообще-то дочь только что увидела нас целующимися! И я совершенно не знаю, что ей сказать!

– В общем, я скажу твоей дочери, что я не сдержался и полез тебя целовать. Сделаем вид, что я не контролирую себя. Спрошу разрешения у Юси, могу ли я за тобой поухаживать, – нервно хихикаю от такого предположения. – Ты можешь сказать тоже самое, но пообещаешь ко мне присмотреться.

– И что будешь дальше? – хмурюсь я, чувствуя, как паника подступает к моей груди.

– Когда ты будешь уверена во мне, мы скажем Юсе, что мы вместе.

Он уходит, оставив меня одну. И только спустя секунду я осознаю, что он сказал не «если ты будешь уверена», а «когда»…

Глава 12, часть 2

Сергей

Меня жестоко вырвали из сладкой неги, из наслаждения, которые обещали её губы, её вздёрнутый маленький носик, её гладкая кожа. Я не имел право продолжать. Не имел право покалечить психику маленькой девочки, что так неистово нуждалась в отце и стояла в дверях.

Прагматический ум предпринимателя, к счастью, включился раньше, чем утихла буря эмоций внутри. Я вдруг осознал, что могу использовать ситуацию на благо себе. Заработать очки как перед дочерью, так и завоевать сердце её матери.

Я мог взять вину на себя и мог сделать всё возможное, чтобы Катя ответила мне взаимностью. Что я влюбился в эту девушку – было невозможно отрицать.

И это чувство было куда сильнее лёгкой зацикленности на человеке. Я даже вспомнил английское значение «fall in love», что значило «влюбиться», но имело куда большее значение, чем у нас. «Упасть в любовь», испытывать сильные романтические чувства, которое было куда больше простой любви.