Папины хлопоты

Перчатки и правда словно влитые сидели. Поблагодарив жестом лопоухого гномика, я прошёл сквозь Железных и встал рядом с Неистовым. Сбоку чтобы никого не задавить примостился Мотыга с ящиком зажигательных коктейлей.

– Стратегия мой командир, проста. Выманиваем вот эту тварь сюда, – я указал пальцем на изуродованную мумию Длинноносой, – и я её уничтожаю.

– Думаешь поможет?

– Поможет. Не так давно в лесу я уничтожил шайку гоблинов и они совсем не были похожи на этих. Они быстро соображали, хитрили, в общем, были живыми и не хотели умирать. А эти посмотри – глаза выпучены, слюни по подбородку текут, будто в трансе.

– В чём? – удивился незнакомому слову гном, задрав голову.

– В трансе. Ну, будто под контролем чего-то, гипнозом.

– Ааа, одержимые то есть! – догадался Добур.

– Ну, можно и так сказать. В общем как можно дольше не пускаем их на мост. Затем отходим сюда не пускаем их с моста. Мотыга прикрываешь нас с боков, вдруг полезут.

– А потом?

– Потом начнут стрелять лучники. Лоник-то как в цель бьёт?

– Без промаха, – сказал Рофур, вглядываясь в шевелящийся ковёр на другой стороне реки. – Дальше?

– Они вынуждены будут принести Длинноносую сюда, и тут я её уничтожу.

– Так она же всё живое убивает.

– Это магия, а она на меня не действует.

– А если не сработает?

– Тогда нам всем конец.

За нашими спинами кто-то начал неистово молиться, и мэтр Эбле тут же на него прикрикнул. Суровый мужик.

– Смелый ты, – бросил в ответ командир Железных. – Ну ладно умрёшь в бою местечко за столом Того Кто Открывает все двери, тебе обеспечено. Договорюсь.

– Спасибо, обойдусь. Мне ещё дочь спасать, – проворчал я, становясь плечом к плечу с гномами. – Битва пяти воинств, блин.

22. Мотыга

Мотыга глухо зарычал и по толпе гоблинов, плотно окружавшей Длинноносую, пошло странное еле заметное серо-серебристое свечение, которое словно круги на воде охватывало всё больше и больше оскалившихся, выпучивших глаза особей.

– Хирд, внимание! – пророкотал Рофур.

Железные дружно издали что-то вроде «Хаг!» и щиты одновременно опустились на землю, да так, что мост под ногами завибрировал.

Я напрягал и расслаблял мышцы готовя тело к схватке. Старый проверенный годами способ. Нет, я не погибну здесь, в этом карикатурном фэнтезийном мирке от рук мелких, злобных уродцев натравливаемых на всё и вся сумасшедшей мумией древней старухи. Не беспокойся доченька, папа справится.

– Хирд, стена!

– Дум! – хором гаркнули гномы и выдвинули щиты тесно придвинувшись друг к другу. Мечи поднялись на согнутых в локте руках над головой. Да, да, именно мечи. Никаких топоров, секир, и боевых молотов из фильмов старика Джексона. Нет, точнее топоры-то были, но на длинных ручках и совсем не массивные, скорее нечто вроде томагавков с которыми мы привыкли видеть наших индейцев. Выполняли они роль вспомогательного оружия, не более. А вот мечи у Железных были самые обыкновенные, разве, что клинок был чуть более широкий, чем я привык видеть в учебниках по истории, музеях и киношках.

Гоблины рванули все сразу, расталкивая друг друга и вереща, словно стая безумных котов в период спаривания.

– Хирд, атака!

– Бирн! – выдохнули из себя два десятка глоток, и мечи синхронно опустились на головы ринувшихся на мост гоблинов.

Первый ряд уродцев скончался мгновенно, затем второй, третий, четвёртый и пятый.

– Хирд, смена!

– Аху! – первая шеренга, состоявшая из пяти бойцов, повернула щиты боком и сделала шаг вправо и назад. Одновременно, вторая шеренга выдвинулась вперёд развернув горгонионы. И снова первый, второй, третий, четвёртый и пятый ряд пали.

– Хирд, смена!

Ну что сказать, я остался под впечатлением. Если все гномы сражаются именно так, они приберут весь этот мир к рукам совсем скоро, тут и говорить не о чем.

Мне на этом празднике жизни места пока не было и поэтому, щёлкнув зажигалкой, я запалил фитиль первой бутылки и отправил её по назначению. Публика была в восторге.

Гоблины горели весело, усугубляя дело начавшейся паникой. Пропитанные потом шерстяные тряпки, которые они использовали вместо одежды, вспыхивали словно бумага, поджигая тем самым соседей.

Щелчок зажигалки и новая бутылка разбилась о голову остроухого мерзавца – новые крики и бестолковая сутолока. А гномы тем временем собирали свою кровавую жатву, уже уложив себе под ноги целую кучу трупов.

Я бросал бутылки одну за другой, выжигая в рядах гоблинов целые проплешины, но Длинноносая на древке так ни разу и не приблизилась к нам.

В какой-то момент я даже подумал, что противник вот-вот побежит, ведь они не смогли продвинуться ни на шаг вперёд, а потеряли уже так много бойцов. Не тут то было.

Снова это серо-серебристое свечение охватившие атакующих всё изменило. Паника разом прекратилась и даже пылающие гоблины замерли на месте. В десятке шагов от меня серомордый с горящими волосами дико завращал зенками и оскалив зубы, вернулся в строй. Словно марионетки они развернулись в сторону моста и одновременно кинулись на нас.

Груды сложенного штабелями кирпича, преграждающего путь на мост, дрогнули и сдвинулись на несколько шагов в нашу сторону. Гоблины давили друг друга, плющили тела соседей о камни, ломали кости, вывихивали конечности, но протискивались в узкий проход обороняемый хирдом.

Вот тогда то и наступило наше с Мотыгой время. Забросив последнюю бутылку с зажигательной смесью в нахлынувшую на нас волну неприятеля, я начал сбивать гоблинов с парапета моста справа, а тролль делал тоже самое слева. Уродцы ловко пробегали по ограждению мимо гномов норовя ударить их в спину и поэтому работы нам хватало.

Груды булыжников с дробным стуком полетели в воду или рассыпались прямо по мосту. Нападающие падали, поднимались и снова рвались в атаку.

– Хирд, отступаем!

– Аард! – гномы сложили щиты в нечто наподобие римской черепахи, и сделал четыре шага назад.

На новом рубеже противника снова встретили острые клинки безжалостно пластавшие тела, срубавшие древки копий и кроша гнилой металл. На некоторое время мы опять смогли удержать их.

И всё же шпага герцога была великолепным оружием, она порхала в моих руках, рубя и протыкая тела легко и непринуждённо.

Рано или поздно любой даже самый выносливый воин начинает уставать, а значит, делает ошибки. И вот уже один из гномов падает на землю пронзённый точным ударом копья в смотровую щель шлема и сразу за ним второй, ибо щит товарища, прикрывавший его грудь, опустился. В прореху сразу ударил поток гоблинов, будто направленных чьей-то опытной рукой.