Пара жизней про запас

– Для меня секунды предостаточно! Я же профессионал, – с пафосом ответил Виктор Максимович.

Гаврилова и Михайлов не знали друг друга. Савотин и не собирался их знакомить. Так ему было легче контролировать процесс переброски девушек за границу да и самих участников дела. Однако смерть Равца требовала корректировки правил. Теперь он был вынужден представить их друг другу.

– Ну, что ж, профессионал, теперь ты будешь с ней работать. Она перевозит девиц за границу для нашего клиента. Представишь ее как балетмейстера и репетитора шоу. Она бывшая танцовщица, поэтому, как специалист, ответит на любой вопрос девиц, мечтающих о карьере балерины за границей. – Савотин усмехнулся. – Товар, я надеюсь, достойный?

– Товар отборный! Возраст у всех до двадцати трех, рост от ста семидесяти. Модели, одним словом!

– Ты, наверное, догадываешься, Витя, что после смерти Равца ты будешь выполнять его работу.

– После убийства, Боря! После убийства! – по слогам выговорил Михайлов, пристально глядя в глаза Савотину. – Что-то мне нехорошо. Я выпью. – Он схватил стакан с виски и, сделав глоток, поморщился. – Что за гадость?

– Это хорошее виски. Просто лед растаял. Налей чистое.

– Да? – Михайлов недоверчиво покосился на бутылку, стоящую на столике. Не найдя, куда вылить остатки, он, вздохнув, допил содержимое стакана, снова поморщился и, наполнив его до половины чистым виски, выпил залпом. – Как вспомню об этом зверстве, меня в дрожь бросает! – Он взбил подушки и расположился на полу. – Ты не представляешь, Боря, что мне пришлось вынести!.. Я возьму кусочек сыра! Я когда нервничаю, безумно хочу есть! – не дожидаясь ответа, Михайлов взял тарелку с сыром, поставил ее на пол рядом с собой и принялся жевать сыр. – Театр полон ментов! Они думают, что Равца убил маньяк. Я из театра боялся выйти, мне всюду мерещились подозрительные рожи! Есть предположение, что Равца изнасиловали, когда он был уже мертв! Ужас! Кошмар!

– Чтобы трахнуть Равца, для этого его не нужно было убивать! Он всегда с удовольствием на это соглашался. – Савотин налил себе виски и, перед тем как выпить, с отвращением произнес: – Достал меня этот пидер. Его же, кроме собственной задницы, ничего не интересовало!

– Зачем ты так! Неизвестно, что ему перед смертью пришлось вынести!

– Почему неизвестно? Известно! В особенности тебе! – Савотин громко расхохотался.

– Не надо так со мной, Боря! Наше давнее знакомство еще не дает тебе права шутить на эту тему! – произнес оскорбленный Михайлов и, поставив пустую тарелку на стол, отвернулся.

– Ладно, Витя, не обижайся! – прекратив смеяться, очень мягко извинился Савотин. – Давай лучше выпьем. – Он налил виски в оба стакана и протянул один Михайлову.

– А что там за мясо? Свинина? – не поворачиваясь, обиженным тоном поинтересовался Виктор Максимович.

– Баранина.

– Свинину я люблю больше.

В тарелку с овощами Михайлов положил два больших куска мяса, взял стакан с виски у Савотина, выпил и, вновь устроившись на полу, принялся закусывать.

– Кстати, ты всегда недолюбливал Равца, – обратился он язвительно к Савотину, не отрываясь от еды.

– Я его не недолюбливал, я его презирал! Пустой и не в меру жадный был человечишко! – Савотин выпил виски и прикурил сигарету. Выпуская кольца дыма, он равнодушно продолжил: – Ты, насколько я помню, тоже был не в восторге от Юрика. Говорят, ты на банкете по поводу последней премьеры пытался ему морду набить и при всех грозил, что он у тебя дождется.

– Это другое! – Михайлов оторвался от еды. Он прищурился и, глядя в глаза Савотину, зло проговорил: – Он, паскуда, на этом банкете пытался моего Илюшу соблазнить! Каждую секунду за столом повторял: «Какая фактура, какая фактура. Мне бы такого актера в труппу. Мне как раз герои-любовники нужны!» – Михайлов злился все больше. Лицо его стало красным, а глаза превратились в щелочки. – А потом эта тварь при мне его еще и лапать начал! Пидовка старая! Сука!

– Ладно тебе! Не заводись! – попытался успокоить Михайлова Савотин, видя, что тот разошелся не на шутку.

– Да знаешь, как мне обидно, Боря, как больно было! Я в Илюшеньку столько сил, столько денег вложил, а этот гад из-за своей прихоти секундной чуть все не испортил! Чуть не разрушил то, что я по кирпичику складывал! – Виктор Максимович схватил бутылку, налил себе полный стакан и залпом выпил. – Я все понимаю! Какой я ему конкурент? Он директор театра, ему и сорока нет! А я? А я его старый разожравшийся зам! Ни внешности, ни положения!

У Михайлова на глазах выступили слезы. Он быстро вытер их ладонью и налил себе еще виски.

– Ты чего, Виктор?

Савотин давно знал Михайлова, но таких откровений от него никак не ожидал.

– Ничего! – Тот выпил и, усмехнувшись, начал упрекать Савотина. – Даже ты, Боря, в нашем деле с загрантурами его надо мной поставил! Юрик у нас везде первый!

– Прекрати! Тоже мне! Устроил здесь показательные выступления униженных и оскорбленных! – закричал Савотин и раздавил еще горящий окурок прямо на столе.

В комнате неприятно запахло жженым лаком. Савотин налил себе виски, выпил и закусил кусочком лимона. Он прикурил новую сигарету и, немного помолчав, спокойно продолжил:

– Нет больше Юрика! Ты теперь займешь его место в деле с турами! Ты теперь первый! – Он снова помолчал, глядя в глаза Михайлову, который сидел неподвижно на полу, боясь пошевелиться. – Я не хочу вводить в дело нового человека. Тебе придется работать за двоих. Платить я тебе буду так же, как и раньше. О денежной прибавке пока и не думай, но!.. Сейчас ты автоматически становишься исполняющим обязанности директора театра, а через месяц министр назначит тебя директором. Это я тебе гарантирую.

– Я не знаю, что сказать, Борис! – Михайлов в растерянности развел руками.

– Как не знаешь? Ты что, не рад?

– Что ты! Наоборот! Я рад! Я очень рад, но...

– Вот и славно! – прервал Савотин собеседника. – Мне приятно, что ты доволен. Только не расслабляйся сильно. О том, что ты Равцу грозил, менты очень скоро узнают. Поэтому ты к разговору с ними подготовься получше. И не дай бог тебе хоть одну букву из моего имени при них произнести!.. Ведь маньяк, Витенька, может и до тебя добраться. – Савотин, улыбаясь, смотрел в глаза Михайлову. Убедившись, что его слова подействовали на собеседника как магическое заклинание, лишающее дара речи, Борис рассмеялся. – Шучу! Шучу! Ладно, время уже позднее, беги к своему Илюшеньке. Порадуй мальчика! Быть ему ведущим актером! – Савотин прекратил смеяться. – Я надеюсь, у тебя ума хватило не посвящать его в наши дела с загрантурами?

– Что ты! Что ты! – испуганно зашептал Михайлов, размахивая руками. – Как можно! А потом, это ему и не нужно, и не интересно! Он натура творческая, романтическая!..

– Ладно, успокойся! Мне натура твоего Илюшеньки не интересна. Сейчас я тебя познакомлю с Викторией Николаевной и можешь идти к своему романтику развлекаться. Да, и у меня в планах на сегодняшнюю ночь две очаровательные на все согласные девицы. – Савотин взял лежащий рядом на кровати телефон и набрал номер. – Это я, Викуля! Девочки готовы?.. Прекрасно! Передай им, что я соскучился! Я жду! Да, и не забудь, приведи их сама, как я просил! Тем более что мне надо тебя познакомить с одним человеком. Он будет работать с тобой вместо Равца... Не задавай лишних вопросов. Просто я так хочу! – Савотин отключил телефон и положил его на стол.

– Она что, не в курсе, что Равца убили? – с удивлением спросил Михайлов и, выпучив глаза, уставился на Савотина.

– Нет пока. Она вообще не в курсе многого. И поменьше разговоров с ней. Никаких обсуждений. Это не просьба! Понятно?

– Конечно, понятно! – испуганно залепетал Михайлов. – Чего ж тут непонятного?

– За два дня до отлета представишь ее девушкам. Звонить ей будешь сам. Номер я тебе позже скажу. И ничего лишнего! Никакой инициативы! Я добрый и понимающий пока...