Парад феноменов

– Такой ион-лимит терпеть нельзя!
– заявил в сердцах Риши.
– Я был просто вынужден пойти на крайние меры. И поскольку Крумелур поддерживает тухлые контакты с этими недосоленными пиррянами, я и захватил экипаж их подозрительного челнока, курсирующего между Пирром и Моналои. Освободите планету Мэхаута от чумрита, и я освобожу этих патиссонов репчатых. Вот такая моя обида.

– Принято, - кивнул Гроншик.
– Кто еще хочет пошевелить лепестком?

Керк не уверен был, что правильно понимает смысл вопроса, и призадумался, пора ли уже ему говорить. Мета пребывала в еще большей растерянности, а Крумелур и Свамп как самые опытные явно не торопились с выступлением. Поэтому всех неожиданно опередил Хрундос. Он вытер платочком лысину и сообщил:

– Любой нон-лимит - это пренебрежение Уставом Огорода, что является высшей гадостью в мире овощей. Хуже гнилой подпорки. Но нельзя отвечать гадостью на гадость. Так гласит Устав. Поэтому я не знаю и не хочу знать, был ли нон-лимит со стороны Моналои. А вот брать в заложники звездных подружек может только самый прокисший нон-лимитер. Такая моя обида.

Мета не поняла и половины из безумной речи Хрундоса, но главное схватить было нетрудно - этот надутый авторитет принял их сторону. Осмелев, она вскинула руку вверх, как школьница:

– Можно, я скажу?

– Пусть говорит хозяйка надела, - распорядился Гроншик.

– Риши Джах Кровавый бесстыдно врет насчет своего представителя, посланного с целью переговоров. Именно я стояла за штурвалом пиррянского крейсера, когда боевой катер-невидимка, принадлежащий Риши, обстрелял нас. Мы пытались пойти на контакт, но катер не отзывался. Возможно, он просто был пуст. В любом случае, скажу вам как специалист, этот катер выполнял функцию корабля-смертника. Мы едва успели взорвать его на безопасном для себя расстоянии. Вот такая моя обида, - добавила Мета на всякий случай, если уж у них так принято.

Гроншик улыбнулся, впервые проявив нормальную человеческую эмоцию. Мета искренне порадовалась: значит, это все-таки люди, а не сошедшие с ума андроиды, как начинало порою казаться.

– Послушай, баклажан, - обратился к Риши длинный и тощий тип с лохматой головой, - ты что же, пытался понавешать ботвы братишкам на антенны?

– Нет, - сказал Риши, истово мотая головой.
– Нет! Это просто обида.

Раньше Огород всегда понимал такое!

– Раньше понимал, - мрачно пробурчал Гроншик.
– А теперь, похоже, притомился. Огород поливать надо чаще, братишка Риши! Ладно. Будешь говорить, Крумелур?

– Да уж другие спелые достаточно, мне кажется, лепестками пошелестели. Я только и могу, что пестиком по тычинке хлопнуть.

Впору было рассмеяться над удачной шуткой, но все собрание лишь еще сильнее помрачнело. Гроншик смотрел угрюмо, исподлобья.

Риши съежился, словно пытался превратиться в маленькую серую мышку и забиться в норку. Ведущий рубанул сплеча:

– Ну что, овощи, собираем урожай? Патиссонов отпустишь сейчас же. Перед братишками извинишься. Даже перед неспелыми. А за сахаром, который космофлоту поставили, пусть твои фенхели проследят. Моналойский сахар Мэхауте не помешает. У меня все. Обиды кончились?

– Постойте, - неожиданно вмешался Керк.
– Но я считаю, что чумрита на планете Мэхаута быть не должно.

И кто его за язык тянул? Не терпелось сказать хоть что-нибудь, раз уж прилетел? Или седовласый пиррянский вождь действительно считал вопрос о распространении чумрита принципиальным?

Лица у всех собравшихся вытянулись. Очевидно, заявление Керка показалось диким и неуместным до неприличия. Но Керка допустили на слетняк Огорода и его должны были выслушать. Гроншик задумался на секунду-другую и вдруг заявил:

– А пиррянин-то прав. Не нужен чумрит Мэхауте. Там и своего дерьма хватает.

По кабинету прокатился шумок, на фоне которого отчетливо прошелестел благодарный шепот Риши Джаха:

– Ой спасибо, братишки!

– Барнардский лук тебе братишка, - проворчал длинный и лохматый.

И тут раздался буквально стонущий голос Крумелура:

– Д-да вы о ч-чем?
– Фэдер едва мог совладать с непослушным языком.
– Вы просто в маринаде сварились! За что?

– Ни за что, Крум. Просто по справедливости. Да ты не кисни, шпинат, мы тебе другую планету нароем. Гореть мне в плазме, если не так!

– Правда?!
– мигом оживился Крумелур.

И они все стали шумно обсуждать варианты новых миров для распространения моналойской заразы.

В какой-то момент Мета с ужасом осознала, что забыли не только про Риши, но и про заложников. Вот сейчас поделят они свои планеты, и все мило разойдутся. А вопрос так и останется нерешенным.

– Послушайте!
– закричала она.
– А что нам мешает прямо сейчас оторвать голову этому Кровавому Джаху?

В кабинете Гроншика мгновенно повисла мертвая, давящая тишина. Достойный получился вопрос.

– А мешает нам то, дорогая моя хозяйка, что его моченые фрукты тут же оторвут четыре головы четырем вашим соотечественникам.

– Согласна, - враз поняла Мета.
– Тогда пусть он освободит их, и дело с концом.

Собственно, освобождение друзей и было единственно важным для нее, а про оторванную голову - это так, для красного словца, чтобы внимание привлечь. Гроншик презрительно бросил Риши шарик мобильной джамп-связи и коротко распорядился:

– Сигналь, баклажан!

Что он там бормотал на своем хинди, мало кто понял, если не сказать, что вообще никто, но уже минуту-другую спустя в наушниках Меты и Керка зазвучал звонкий голос Лизы:

– Мета, Керк, это мы! Слышите? Через сорок секунд стартуем.

– Слышим. Рады за вас! Повторная связь через десять минут, как только выйдете в кривопространство. Подтвердите прием.

– Подтверждаем. Связь через десять минут.

"Победа", - мелькнуло в голове у Меты. И на радостях захотелось пошутить. Забыла, видно, в какой компании находится. С непривычки-то. Вот и брякнула: Ну а теперь самое время оторвать голову этому баклажану.

Но в мире овощей так не шутят. Ее же признали хозяйкой надела, то есть авторитетом как минимум второго ранга.

Все замолчали, еще раз обдумывая предложение звездной подруги. Гроншик побарабанил пальцами по столу и, тяжко вздохнув, вопросил:

– Ну что скажете, братишки-огурчики?

Но Риши не стал дожидаться, какое решение примут огурчики, а равно и помидорчики вместе с морковкой. Он принял свое. Мгновенное, страшное и единственно правильное в той ситуации. Как ему казалось.

Взметнулась вперед и вверх черная рука мэхаутского наркобарона, и вырвалось из пальцев плоское зубчатое колесико. Маленькая сверкающая смерть устремилась в сторону Меты по кривой, но идеально точной траектории.