Парад Победы

100-й гвардейский полк, обходя Барвенково главными силами, устремился на город Лозовая. Забегая вперед, хочу заметить, что 35-я гвардейская стрелковая дивизия получила почетное наименование — Лозовская — в связи с тем, что весьма успешно провела бой по овладению этим городом. По иронии судьбы дивизии пришлось проходить во время войны через Лозовую трижды: первый раз — штурмуя город зимой, второй — отступая весной, и третий — освобождая его вторично летом того же сорок третьего года. _[179]

10 февраля дивизия овладела городом Лозовая, командир дивизии в это время получил генеральское звание. Должен отметить, что это звание расценивалось нами не только как проявление личных способностей Кулагина, а как признание и авторитета нашей дивизии. Для нас очень важно было, что дивизией командует все-таки генерал.

Не успело остыть оружие, как уже 17 февраля наша дивизия получила приказ овладеть Павлоградом (в 1950–1970-е годы этот город становится одним из центральных объектов строительства стратегических ракет), а 18 февраля получает задачу наступать на Синельниково и Новомосковск. Таким образом, Днепр был уже рядом.

Однако в этот раз дивизии не суждено было выйти к могучей реке. Для того чтобы остановить продвижение наших войск, противник подтягивал свои резервы. Но не это было самым главным в сложившейся в то время оперативно-стратегической обстановке. Наши войска тогда глубоко вклинивались в оборону противника. На острие этой клинообразной дуги была в том числе и наша 35-я гвардейская стрелковая дивизия. Соединения 4-го гвардейского стрелкового корпуса, в состав которого входила наша дивизия, преследуя противника, вышли за границы действий своей армии и оказались в полосе 6-й армии. В связи с этим командование Юго-Западного фронта передает весь корпус в 6-ю армию. Не знаю, повлияло ли это на управление войсками или нет, но, на мой взгляд, в критической обстановке передавать соединения из одной армии в другую по меньшей мере было нецелесообразно. А сложность обстановки характеризовалась следующим.

Наше командование, увлеченное преследованием отходящего противника, а также успехом, который сопутствовал нашим войскам в целой серии боев, в том _[180]числе при овладении городами Старобельск, Изюм, Барвенково, Лозовая, Павлоград и т. д., не уделяло должного внимания ни надежному прикрытию флангов, ни поддержанию коммуникаций в надежном состоянии (а ведь наступала оттепель!), ни своевременной подаче передовым частям боеприпасов, горючего и продовольствия. Мало того, фактически были израсходованы все резервы. В боях были задействованы даже учебные батальоны дивизий. Уж очень был большой соблазн — Днепр! А серьезные аргументы в пользу того, что такая ситуация потенциально несла в себе тяжелые последствия, находились в тени. Пожалуй, даже не в тени, а, знаете, некоторым недальновидным военачальникам было присуще отношение — авось пронесет!

Но войну с таким противником на авось не выиграешь. Фашисты воюют капитально, со знанием дела, упорно. А при виде крови, огня, слез и разрухи они, опьяненные всем этим, звереют. Но главное — гитлеровское командование, которое, хотя ему и свойствен педантизм, подавляющий творчество, тем не менее действует хитро, с расчетом. Однако надо было «переиграть» его в стратегии и тактике. И в целом нашему командованию удавалось это делать. Однако в данном случае этого не произошло.

Учитывая просчеты командования Юго-Западного фронта, а также состояние наших войск, растянутость фронта и поредевшие передовые части, а также конфигурацию фронта, гитлеровское командование принимает решение: втянуть возможно дальше образовавшийся «пузырь», разбить или сковать части Красной Армии на острие вклинения на рубеже Новомосковск — Синельниково и одновременно нанести два мощных удара под основание вклинения: один из района Краснограда, второй — из района Красноармейска, по сходящимся направлениям на Павлоград _[181]и Барвенково. Ставилась задача — окружить и уничтожить главные силы Юго-Западного фронта.

С этой целью немцы еще к 13 февраля 1943 года создают группу армий «Юг» (на базе командования группы армий «Дон»). В состав ее вошли оперативные группы «Холдинг» и «Кампф», несколько танковых корпусов, в их числе танковый корпус «СС», танковые дивизии «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова» — всего более 30 дивизий. При этом кроме основных глубоких ударов проводились удары, направленные на выход во фланг и тыл наших войск, составляющих первый эшелон. Там были и части нашей 35-й гвардейской стрелковой дивизии.

21 февраля 1943 года (т. е. за два дня до праздника — Дня Красной Армии) танковый корпус «СС» прорывает оборону 101-го гвардейского стрелкового полка нашей дивизии, выходит на дорогу Новомосковск — Павлоград, и уже к 15 часам немецкая мотопехота с танками была в Павлограде. Там противник смял учебный батальон дивизии и овладел городом. Однако немецкие танки напоролись на огневые позиции 65-го артиллерийского полка дивизии. Потеряв в бою несколько танков, фашисты обошли этот опасный район и вышли в тыл нашей дивизии.

В то же время 100-й и 102-й гвардейские стрелковые полки были скованы непрекращающимися атаками противника в районе Синельникова и Новомосковска. Авиация противника постоянно бомбила и штурмовала наши войска с воздуха. Части дивизии несли большие потери. Не хватало боеприпасов. Фашистские стервятники на бреющем полете разбрасывали листовки такого содержания: «Русский солдат! Ты находишься в окружении. У тебя один выход — сдаваться в плен. Кто придет к нам — тот останется жив и получит хорошее питание. Кто будет сопротивляться — тот погибнет. Не забудь взять котелок и ложку. _[182]Эта листовка — для тебя пропуск. Немецкое командование».

В сложнейшей обстановке генерал Кулагин, потерявший связь с командиром корпуса и выше, принимает, на мой взгляд, единственно правильное решение — прикрываясь от наседающего противника специальными отрядами, собрать дивизию в один кулак и ударом на северо-восток прорваться к соседу справа, о котором хоть и скудные, но были сведения. Генерал лично возглавил передовой отряд — 100-й гвардейский стрелковый полк, усилив его танками и артиллерией. Всем была доведена задача. На каждую колонну был назначен старший. В ночь на 22 февраля дивизия начала выходить из окружения. Мне суждено было действовать в составе передового отряда: доставив распоряжение командиру 100-го гвардейского стрелкового полка, я в нем так и остался.

Полк основными силами (а их осталось мало) разместился десантом на танках 16-й танковой бригады Героя Советского Союза Н. М. Филиппенко. Первая ночная атака (а мы действовали в ночное время, днем же старались отсиживаться в лесопосадках) была предпринята у большого поселка Кочережки. В темноте роты скрытно подошли к селу полудугой и перебили весь немецкий гарнизон. Затем, не останавливаясь, двинулись на поселок Петровский и далее — на Сергеевку, Надеждовку.

Об этих боях в моей памяти отложилось немало ярких эпизодов. Например, командир противотанковой батареи лейтенант Сердюк, увидев, как на картинке, выдвигающиеся танки противника, с ходу развернул батарею и сразу подбил четыре танка. Остальные ушли обратно.

Другой случай. Командир пулеметной роты старший лейтенант Пузанов, скрытно разместив роту вдоль дороги, по которой должна была двигаться колонна мотопехоты противника, дождался ее и ураганным огнем _[183]роты уничтожил все, что было в секторе до двух километров. На этом участке дороги долго полыхали подожженные машины.

И еще один пример. Саперному батальону дивизии, которым командовал капитан А. Бахтин, было приказано минировать пути отхода, чтобы создать благоприятные условия для отрыва от противника. Выполняя эту задачу, саперы были вынуждены одновременно отражать атаки пехоты и танков противника. При этом не один его танк нашел себе могилу в этих боях. Знаменитым в дивизии стал старший сержант Мухальченко, который подбил из противотанкового ружья несколько танков.