Парад теней
Шрифт:
— И бык при нем? — поинтересовался Сырцов, устраиваясь за баранкой "гранд чероки".
— При нем, Георгий Петрович, — вместе с ним огорчился Сережа, аккуратно влезая в гостеприимно распахнутую дверцу.
— Шума не хочу, — поделился своими опасениями Сырцов. — Но боюсь, без шума не получится.
Сережа сочувственно покивал. "Гранд чероки" вскарабкался по переулку и выбрался на Садовое кольцо. Начались дела, намеченные Сырцовым на сегодняшний день.
"Форд
— Дарья, — ахнула одна «сприха».
— А говорили, что они поругались! — кого-то уличая, воскликнула другая.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался с Дарьей узнавший ее привратник в вестибюле. Был очень обходителен, ибо святое дело: "и звезда с звездою говорит", как сказал поэт.
Анна открыла дверь, и Дарья порывисто поцеловала ее в щеку. В ответ Анна потрепала ее за ухо, оценила:
— Хорошо выглядишь, Дашка, — и пригласила: — Заходи. Кофейку сейчас попьем.
Дарья сняла мальчиковую курточку, повесила ее на вешалку, от кофе отказалась, отговорившись, что только что его пила.
Она прошла в гостиную- зал и здесь, у стойки бара, Анна предложила иной вариант — выпить по малости коньячку. Даша согласилась, но «чуть-чуть».
Анна зашла за стойку и со сноровкой опытной барменши налила две дозы. Шикарным рывком катнула по гладкой доске стакан в сторону Дарьи и подняла свой:
— Со свиданьицем, — подождав, пока Даша выпьет, выпила сама.
— Ты сегодня радостная, как телка на весеннем лугу. Удача в личной жизни, да?
— Да нет, вроде все по-старому, — стесняясь лгать, промямлила Дарья.
— Все врешь, Дарья, — уличила Анна.
— А зачем? — на всякий случай Дарья обиделась.
— Для приличия. А я тебя без приличий спрашиваю: сегодня всю ночь безоглядно с Жоркой Сырцовым трахалась, да?
— Зачем ты так, Аня! — взмолилась Дарья.
— Ну, не трахались, не трахались! Пусть будет так — всю ночь любили друг друга.
— Откуда знаешь? — покраснев, спросила Дарья.
— Ты же с Жоркиного телефона мне звонила, коровища, а номерок-то на моем аппарата фиксируется. Впредь осторожней будь.
— Не хочу быть осторожной, — гордо заявила Дарья. — Не хочу!
— Счастливая, да? — грустно догадалась Анна.
Чрезвычайно серьезный стажер Петя обеспокоенно отрапортовал:
— Они пока еще здесь, Георгий Петрович. Но по всем признакам собираются рвать отсюда когти навсегда. Амбал уже отнес один тяжелый ящик к машине.
— И за вторым пошел? — поинтересовался Сырцов.
— Наверное…
Прижимая ящик к выпяченному животу, амбал Виталий выволок его из тесного коридора на дневной свет и слегка ослеп от этого пронзительного весеннего света. Ровно настолько, сколько понадобилось Сырцову, чтобы незамеченным подойти к нему и приставить холодный ствол «байарда» к его потному лбу. Прозревший Виталий, заведя глаза под лоб, увидел устрашающих размеров
ручной братоубийственный снаряд.— Ящик пока не отпускай, — негромко попросил амбала Сырцов. — Петя, ящик прими, а ты, Сережа, браслеты цепляй.
— Куда его? — осведомился Сережа, защелкнув наручники, а Петя, с трудом удерживая тяжеленный ящик в опущенных руках, спросил:
— А что с ящиком делать?
Сырцов для начала решил разобраться с ящиком. Засовывая «байард» в сбрую, он полюбопытствовал у Виталия, что в ящике. До сих пор не понимая, что происходит, Виталий покашлял, но, твердо поняв, что отвечать надо обязательно, объяснил:
— Посуда всякая, чашки, ложки, вилки, тарелки, чайник электрический, утюг.
— Утюгом, значит, пытали? — вопросом выразил свое изумление сообразительный Сырцов. — Отважные же вы ребята!
— Мы не пытали… — безнадежно заныл Виталий.
— Брюки гладили, — насмешливо предположил Сырцов. — Ладно, об утюге потом. Что там Альбертович делает?
— Бумаги собирает. И меня ждет.
— А дождется меня, — обрадовал амбала Сырцов.
— Куда его, Георгий Петрович? — повторил вопрос Сережа.
— В их машину, — распорядился Сырцов. — И ящик туда же. Ну и, естественно, караульте их ненавязчиво.
— Кого их? — удивился Петя.
— Виталия и ящики, — терпеливо разъяснил Сырцов и вошел в темный дверной проем.
Поначалу было просто темно, а затем черно, как у негра в аппендиксе. Сырцов брел на ощупь, не включая — от греха — карманный фонарик. Сейчас должна быть последняя дверь. Сырцов ногой распахнул ее и увидел Андрея Альбертовича, на коленях стоявшего у картонной коробки. Не поднимая головы, Андрей Альбертович успокоил предполагаемого собеседника:
— Сейчас пойдем, Виталий.
— Никуда-то мы с тобой не пойдем, — устало огорчил его Сырцов, но для поддержания в клиенте необходимой для разговора бодрости добавил: — Пока.
Андрей Альбертович поднялся с колен, не испугавшись и даже не удивившись.
— А потом?
— А потом что-нибудь придумаем.
Они были когда-то шапочно знакомы, даже провели вместе пару дел и сейчас внимательно разглядывали друг друга- все-таки лет пять-шесть не виделись.
— Давай придумывай побыстрее, — поторопил Сырцова Андрей Альбертович.
— Придумал, — обрадовал его Сырцов и наотмашь врезал коллеге по уху. По-простецки, но на полную силу. Андрея Альбертовича кинуло к стене, где он ненадолго прилег рядом с ободранным табуретом. Ошарашенно поднялся. Видимо, гудело в башке. Беспомощно присел на гнилую табуретку и спросил:
— Что тебе надо, Сырцов?
— Так что тебе надо, Дашка? — отхлебнув кофейку, спросила Анна. Она уговорила-таки гостью на кофе. Дарья тоже поднесла свою чашку к губам, но пить не стала, а лишь сымитировала глоток. Робко ответила:
— Я опять хочу петь, Аня, — будто повинилась.
— Ну и пой себе на здоровье, — пожала плечами Анна.
— Как? Миши-то нет. А сама я ничего не умею.
— Тоже мне — проблема! Была бы шея, а хомут всегда найдется. В конторе-то у него наверняка кой-какие людишки имеются.