Парадокс чести

— Что это, леди?

Улыбка Джеймс искривилась. — На этот раз, не просто костяшка. Это сустав пальца Сгоревшего Человека. Это всё решает.

— Что, леди? — спросила Рута, но так и не получила никакого ответа.

Довольно скоро, они завернулись в одеяла и уснули. Когда Рута проснулась следующим утром, с Журом, свернувшимся рядом с ней, Джеймс уже ушла.

Глава XVIII Канун Лета

60-й день весны

I

И снова, как и в день зимнего солнцестояния, Джейм разглядывала внутренний двор Киторна через внешние ворота. На этот раз между плитами пола вместо снега поднимались дикие цветы, а она сидела верхом на Бел-Тайри, оставив Черепа в училище в качестве резерва на будущее.

В остальном внутренний квадрат Киторна был всё так же полон кричаще ярких, суетящихся фигур: Земляная Женщина металась по сторонам в своих блестящих, широких юбках; Падающий Человек шелестел чёрными перьями; а Съеденная Когда-то скрючилась под накидкой из шкуры сома, мрачно выглядывая наружу сквозь распахнутые рыбьи челюсти. Отсутствовал только Сгоревший Человек, хотя в северном углу громоздился костяной костёр, принижая своим видом миниатюрный глиняный домик Земляной Женщины, бассейн Съеденной Когда-то и ивовую клетку Падающего Человека. Остальные мерикиты вовсю сновали вокруг, очищая квадрат и расставляя факелы.

Всё это также очень походило на предыдущий Канун Лета, когда Хатч обманом вовлек её в борьбу за звание Любимчика Земляной Женщины. Отсюда был виден змеевидный орнамент, что обрамлял зев колодца, ведущего прямо в глотку Речной Змеи; вон и выемка, где Змея заявила свои права на предыдущего Любимчика, за исключением его обрезанных ступней. В целом вся сцена, сейчас и тогда, освещалась пламенеющим закатом, придающим всему окружению оттенки кроваво-красных теней.

Шаман, носящий юбки Земляной Женщины, заметил Джейм и прорысил вперёд к ней, чтобы поздороваться. Под соломенным париком и накрашенными щеками она узнала сморщенное лицо Маслола.

— Ну, наконец-то, — сказал он, делая попытку схватить Бел за повод, как будто, чтобы не дать ей сбежать, но винохир шарахнулась в сторону. — Ты его принесла?

Джейм вручила ему шишковатый, почерневший сустав.

Маслол вздохнул с облегчением. — Последняя кость Сгоревшего Человека. Нам оставалось только догадываться, что она пришла к тебе, хотя Земляная Женщина и сказала, что устроила одну штуку, что заставит тебя побегать. — Он подозвал мальчика и отдал ему косточку. — Живей, положи её в костёр рядом с висельником.

— А где Чингетай? — спросила Джейм, когда мальчик убежал.

— Размещает остальные двести пять собранных костей, чтобы превратить обычные костры в костяные [137] .

— Что, все в одну ночь?

— Он же сложил все костры заранее, верно? И трудился над этим целую неделю, всё это время скрываясь от разведчиков ноятов. Ну, этим вечером он должен снова обежать всю округу, добавляя по кости в каждый костёр, и по-прежнему таясь от ноятов. Этим вечером их будет тут море, не меньше, чем драгоценных челюстей на свежем трупе.

137

bonfire (костёр) в bonefire (костёр с костью)

Джейм вспомнила, что, как только все костры будут заряжены, каждый своей собственной обугленной костью, Чингетай сыграет роль Сгоревшего Человека и зажжёт их все одновременно, прыгая через самую первую косточку — ту, что, вероятно, была спрятана в той груде растопки в северном углу квадрата. И всё же, это была солидная работа для одной ночи. Так она и повторила Маслолу, рассчитывая получить побольше информации.

— А. — Он сдвинул назад свой соломенный парик и вытер потный, морщинистый лоб тыльной стороной ладони. — Придержи свои вопросы до домика Бабки Сид. Может, у неё найдётся время всё объяснить.

Джейм поехала дальше, размышляя о том, что, похоже, на этот раз и деревня, и квадрат Киторна имеют свои собственные роли в нынешнем ритуале. Возможно, так было и в прошлый Канун Лета, но если и так, то она об этом никогда не слышала. Вообще говоря, Киторн был делом мужчин, а деревня — женщин.

Вот и поселение мерикит, на окружённом частоколом холме, под тлеющим небом. Ворота перед ней распахнулись и захлопнулись следом, управляемые девушками из домика девиц.

— Скачи, Любимчик, скачи! — кричали они. — Бабка тебя ждёт.

Деревянная дорожка гулко отдавалась эхом под копытами Бел. Домикохозяйки высовывались из своих притопленных домиков в окружении волн ароматного дыма, чтобы махнуть ей, когда она проезжала мимо. Если сегодня вечером всё пройдёт хорошо, деревня будет пировать. А если нет, то, возможно, им придётся драться за свою жизнь.

Внешний дворик перед домиком Бабки Сид был заполнен вооружёнными мужчинами и женщинами, которые расступились, освобождая Джейм дорогу. Анку выкрикнула приветствие, которое эхом подхватили её девы битвы. Спешившись, Джейм спустилась в домик. В приподнятом очаге у северной стены горел огонь, освещая яркие гобелены и груды роскошных мехов, тающих дальше в тенях. В остальном же домик казался пустым. Из-за занавеса, висящего за позолоченным судейским креслом Сид, доносились приглушённые голоса. За гобеленом скрывалась ещё одна короткая лесенка. Джейм снова спустилась и поднырнула под низкую перемычку, украшенную глубокой резьбой из иму, вступая в суглинистые тени домика Земляной Женщины.

— Ты как раз вовремя, — сказала Матушка Рвагга, откидываясь назад на корточках в водовороте разноцветных юбок. Она сидела в центре грязного, земляного пола домика, в окружении не симметричного круга маленьких камней. За его пределами стояла Бабка Сид, одетая в зелёное платье, стреляющее золотым шитьём, её тёмно-красные волосы рассыпались по белым плечам. Слабая припухлость её живота делала её ещё более величественной, чем обычно, грядущее материнство только подчёркивало её стать.

— Ты не можешь пойти, — терпеливо и слегка устало говорила она Прид, как будто ей уже приходилось повторять это чересчур часто. — Это дело для тех, кто постарше.

Девушка в раздражении тряхнула своей светло-рыжей гривой. — Я достаточно взрослая, чтобы быть девой битвы. Почти достаточно. А кроме того, Хатч сейчас снаружи, прочёсывает лес вместе с остальными мужчинами. Бабка, прошу!

— Твой кузен старше тебя, и почти вдвое крупнее. Отступи, любимая.

Затем они увидели Джейм. Прид метнулась к ней прямо через каменный круг, под предупреждающее рычание Земляной Женщины.

— Моя бабка не даёт мне помогать моим сестрам. А ты?

Как же она походила на ребёнка, который, получив отказ от матери, бежит к своему отцу. Джейм коснулась голого плеча девушки. Оно казалось удивительно тонким, а её лицо, обращённое кверху, полнилось чем-то, близким к отчаянью. Со времени весеннего равноденствия что-то изменилось, но вот что именно?

— Это не мне решать, идти тебе или остаться, — сказала она мягко. — Прид, в чём дело?

Но девушка только повернулась прочь, кусая губу и не отвечая. Встретившись с Джейм глазам, Бабка Сид сделала лёгкий, беспомощный жест.

Земля задрожала. В полу открылись рдеющие трещины, в которых угадывались знаки Четверых. Квадрат, вероятно, отмечали теперь аналогичные символы. Над каждой расселиной поднимался волнующий воздух жар. Джейм сбросила наспинные ножны рукокос, а затем свою куртку, не забывая следить за тем, куда они попадают.