Парадокс Prada

— Вместо этого ты всячески нас задерживал, — говорит Блейк. — Ты надеялся, что мы не успеем вовремя и я умру, а тогда ты вмешаешься и поможешь Деви разобраться с последней загадкой.

— Ты сообразителен, Блейк, — отвечает Энди. — Я тебя недооценил.

— А Янус? — спрашиваю я. — Он…

— Он вполне реален, — говорит Энди. — Я любил тебя много лет, Деви. И должен был доказать, что достоин тебя. Так что я хорошо подготовился. Я видел, что Защитники и Жертвы, которым удавалось спастись, начинали жить вместе. Мел и Страйкер. Дженн и Девлин. И я подумал: а чем я хуже?

— Может, тем, что ты отвратительный извращенец? — высказывает предположение Блейк.

Но Энди не обращает на него внимания.

— Когда Мел захотела рассказать всем об игре, фильм показался мне превосходным способом решить все проблемы. Я ведь помог тебе, Деви. Помог вернуться в кино. Именно я настоял, чтобы ты снималась в главной роли. Я спас твою карьеру. И я знал, что сумею тебя спасти.

— Нет, — шепчу я, потому что на большее сейчас не способна.

— Несколько лет назад я встретился в Интернете с Янусом. И очень быстро понял, что он восприимчив к моим идеям. А когда я провел небольшое расследование и выяснил, что именно он напал на тебя много лет назад, я решил, что его следует наказать. Лучше всего это было сделать в процессе игры. И в честном поединке покончить с человеком, который думал, что любит тебя так же, как люблю я.

— Так это ты ввел его в игру? Но…

Я замолкаю, вспомнив слова Мел о том, что тело Арчибальда Гримальди — гениального изобретателя игры «Играй. Выживай. Побеждай» — так и не было найдено.

— Боже мой! Энди, неужели ты Гримальди?

— Единственный и неповторимый, — с довольной усмешкой отвечает он. — Именно я сделал Януса Убийцей, а себя — твоим Защитником.

— Рыцарь на белом коне, спасающий девушку, — говорю я.

В животе у меня бурлит, я с трудом воспринимаю то, что он рассказывает.

— И Деви осталась бы с тобой, а не со мной, — заканчивает Блейк.

— Никогда, — заявляю я.

Подумать только, ведь я считала Энди милым!

— Зачем ты все это делаешь? — спрашивает Блейк.

— Потому что могу. — Энди не сводит с меня глаз. — Жаль, что события развивались именно так, а не иначе.

Я дрожу, но пытаюсь победить страх. Мы попали в ловушку, точно крысы, и, если у Энди есть пистолет, он легко с нами разделается. Хватит болтать. Пора уносить отсюда ноги к дьяволу!

Точнее, пора отправить Гримальди к дьяволу.

Без дальнейших колебаний я вытаскиваю из заднего кармана пистолет. Мне удается это проделать с рекордной быстротой, но все же я немного опаздываю. Возле моего уха со свистом проносится пуля и вонзается в дерево с таким треском, что я едва не глохну.

Я хватаюсь за ближайшую стойку и умудряюсь не упасть, однако пистолет выскальзывает из моих пальцев, летит вниз и остается лежать на одной из стоек для краски. Я пытаюсь дотянуться до него, но ничего не получается. Для этого мне нужно совершить акробатический подвиг. А сейчас это вряд ли уместно.

Мы остаемся у него на прицеле, и я не знаю, что делать дальше.

— Блейк? — спрашиваю я.

— Он уже мог бы убить нас, если бы хотел, — говорит Блейк. — Продолжай резать веревку.

Я немного нервничаю, но вновь наклоняюсь вперед. Нож у меня в руках, и я начинаю пилить веревку, которая удерживает Блейка за пояс. Еще немного, и он свободен. Я прижимаюсь спиной к букве и обхватываю Блейка за талию. Он тяжелый, но теперь у меня есть опора, и остается только помочь ему опуститься вниз, чтобы ноги коснулись стойки.

Я уже почти решила эту задачу, когда Блейк вопит, чтобы я остановилась.

— Горло, — хрипит он.

— Кстати, — сообщает Энди, — совсем забыл сказать. Если ты перережешь веревку, удерживающую Блейка за пояс, на его шее затянется удавка. Как только давление станет достаточно сильным, он умрет.

— Будь ты проклят! — кричу я.

— Ты пошевелишься, и он соскользнет вниз. Стоит его телу переместиться на полдюйма, и ему конец.

Я смотрю по сторонам и понимаю, что он прав. Сейчас я держу Блейка — его ноги упираются мне в бедра, — но ниже он спуститься не может.

Стоит мне пошевелиться, и он умрет.

Боже мой, что же делать?

— Дай нож, — говорит Блейк. — Я перережу проклятую веревку.

Предложение кажется мне великолепным, я протягиваю ему нож, и кончики наших пальцев соприкасаются.

— Неплохой план, — замечает Энди. — Но есть еще одна деталь, о которой я не упомянул. На балке, поддерживающей букву «Д», установлена взрывчатка. Через три секунды после того, как шнур удавки будет перерезан, вы рухнете вниз.

— Ты блефуешь, — говорит Блейк.

— Вполне возможно, — отвечает Энди.

Ну вот. Мы оказались в патовой ситуации.

Я очень, очень, очень хочу, чтобы этот человек умер. Прямо сейчас.

Очевидно, мысли Блейка текут в том же направлении, потому что он шепчет мне:

— Если я буду держать тебя за руку и слегка раскачаю, ты достанешь до пистолета?

— Ты хочешь сказать, если к этому моменту не разлечусь на тысячу кусочков после взрыва? Да, наверное.

— Вряд ли он намерен взорвать нас, — говорит Блейк. — Он сказал, что мы рухнем вниз, помнишь?

— В любом случае мы погибнем.

— Может быть, и нет.

— Блейк…

Мы говорим тихо, и я вижу, что Энди начинает сдвигаться в нашу сторону. Не знаю, слышит ли он наши переговоры, но уверена, что ему очень хочется услышать.

— Он сказал «через три секунды», — говорит Блейк.

— Я постоянно так говорю. Но это не значит, что я выражаюсь буквально.

— У нас есть другие варианты?

На этот вопрос у меня нет ответа.

— Ты мне веришь?

— Да, — без колебаний отвечаю я.

— Тогда возьми меня за руку. Я перерезаю шнур.

И, прежде чем Энди успевает понять, что мы собираемся сделать, Блейк режет шнур. Он сразу же начинает падать, увлекая меня за собой. Он крепко сжимает мое запястье, но в остальном это свободное падение. Однако я успеваю схватить пистолет. Шансов попасть в Энди совсем немного, но все же я стреляю. Одновременно у меня возникает ощущение, что гора под нами взрывается. Я ударяюсь обо что-то твердое — мне кажется, что у меня сейчас оторвется рука, — но Блейк продолжает крепко меня держать.