Парадокс. Книга 3

Мужчина подчеркнул пару слов на листке бумаги, а затем продолжил допрос. — Значит вы расстались не совсем в хороших отношениях?

Вижу куда ты клонишь, но поймать меня на этом тебе не получится, тем более что ловить то и не за что. — Мне дали год, чтобы образумиться, но я решил остаться в Китае. Со временем они смирились, но урон отношениям всё же был нанесён. Достаточный мотив для волшебного похищения моих родителей, будучи находясь в другой стране?

Оперативник сохранял спокойствие и хладнокровие, и ответил ровным голосом. — Я не утверждаю, что их похитили вы, так же, как и не утверждал, что речь идёт о похищении. Мы рассматриваем этот вариант, но в ходе следствия не можем отрицать и других возможностей.

— И по этой причине вы меня держите здесь? — С явным намёком на злоупотребление властью, я проговорил.

— Официальная причина, по которой мы не можем вас отпустить, это нападение на сотрудников при исполнении. — Я попытался возразить, как вдруг он поднял указательный палец, и произнёс. — Прежде чем вы заговорите, я советовал бы проконсультироваться с вашим адвокатом. Факт задержания записан на камеры, которыми оборудованы все наши сотрудники. Просто вежливый совет, а следовать ему или нет, вы можете обдумать в камере.

С этими словами он закрыл личный блокнот с кожаным переплетом и встал. Послышался звук открывающейся двери, и когда сотрудник полиции оказался в дверном проеме, я заметил, как загадочная фигура, что-то прошептала ему на ухо. Мужчина в пол оборота развернулся, и бросил на меня таинственный взгляд.

Через минуту в помещение вошел сотрудник в форме, и надев на меня наручники, повёл обратно в камеру. Обычно, в подобной сложившейся ситуации, люди испытывали бы страх, особенно учитывая, что это моё первое посещение не только полицейского участка, но и следственного изолятора. Тем не менее я чувствовал себя крайне нелепо, заключенный в наручники, так как в любой момент мог открыть разлом и вернуться на свободу.

Однако в таком случае, меня точно ожидало бы уголовное преследование, а точнее статья. Во-первых, в дальнейшем мне пришлось бы скрываться в родной стране, а во-вторых, я так и не выясню что чёрт возьми случилось с моими родителями. По этой причине я покорно следовал за человеком, и крайне удивился, когда мы прошли мимо той камеры, в которую меня поселили прошлой ночью.

Вместо этого мы оказались в помещении напротив, где взгляды местных обитателей тут же приковала моя персона. Камеры выглядела намного больше, нежели та, в которой меня поселили ранее. У дальней стены находилось три двухъярусных кровати и еще по две по бокам. В центре располагался стол с приваренными к нему скамьями, за которым сидело четверо заключенных.

Один из них, самый крупный, крепкий и лысый, коротко кивнул моему конвоиру, а затем переключил свой взгляд на меня. Я чувствовал себя довольно комфортно, но ничего не мог поделать с множеством оценивающих меня взглядов.

Все мои познания тяжкой жизни арестантов сводились к просмотру западных фильмов, и внутри я понимал, что в России вещи обстояли немного иначе. С другой стороны, в подобных заведениях всегда правила в первую очередь сила, а затем и характер. Я заметил единственную свободную койку, располагавшуюся возле отхожего места, и видимо она предназначалась мне.

Вот уж действительно насмешка судьбы. Выпускник довольно неплохого престижного университета, бывший сотрудник одной из крупнейший энерго корпораций и самопровозглашенный лидер мелкой банды, будет дожидаться вердикта сотрудника полиции у не побоюсь этого слова, параши. Нечто мне подсказывало, что где-то в жизни я свернул не туда.

Я медленно осмотрел помещение, заметил крепкого паренька сидевшего на койке первого яруса у правой стены и подошел к нему. За спиной зазвучали возмущенные голоса, и видимо я нарушил какой-то из местных обычаев. Ну что же, мне не в первой, и признаться, уже надоедало действовать дипломатически. В конце концов, всем не угодишь.

У меня остался полный доступ к связи с внешним миром, и еще во время ожидания допроса, мне удалось прочесть пару статей о пребывании в подобных местах, а именно о контингенте. В следственном изоляторе сидели люди, которые обвинялись в том или ином нарушении закона, и ожидали судебного решения.

Это означало, что местные могли быть как и мелкими бухгалтерами, заполняющими левые отчёты для налоговой, так и отпетые убийцы. Конечно, в целях безопасности их пытались селить подальше от мелких нарушителей, но что-то мне подсказывало, учитывая местные морды, что меня окружали не пьянчуги или офисные клерки.

Парень видимо поступил совсем недавно, и не успел обжиться, так как старался держаться подальше от остальных, и сгорбленная осанка добавляла колорита его внешнему виду. Не хотелось бы подставлять незнакомого мне человека, но нюхать чужие испражнения я не собирался. Парень вопросительно посмотрел на меня, широко раскрыв глаза. Я кивком указал ему в сторону свободной койки, как вдруг за спиной раздался тяжелый бас.

— Эта шконка занята.

Я сделал вид, что не обратил внимание на говорящего, и ждал пока освободиться моё новое пристанище. Парень взглянул на крупного мужчину, а затем перевёл взгляд на меня. Внутри зарождалось сжигающее чувство злости, и я был готов схватить бедолагу за грудки и вышвырнуть прочь.

— Пассажир! — Вновь раздался голос человека. — В уши долбишься? Сказано, место занято.

После этих слов за спиной послышались множество шагов. Местные вставали из-за стола, а те, что отдыхали на койках, прижались к стенам. Я знал, что в помещении находились камеры наблюдения, и в тот момент за нами наблюдали охранники. Мне не хотелось устраивать побоище, тем более хоть я и являлся пользователем, мне крайне не хватало навыка рукопашной подготовки.

В тот момент в голове раздался голос Далласа, который со смехом принялся рассказывать, как он с новичками только что зачистил целую поляну тварей. Так же он рассказал, что аборигены стали привыкать к мысли о новом соседстве, хоть и старейшины всё еще были против. Техасец не забыл упомянуть, о стабильном сборе капсул, и поинтересовался, когда я загляну на огонек. Я не стал говорить ему о сложившейся ситуации, прекрасно понимая, как он отреагирует, поэтому ответил коротко: «Всё окей, разбираюсь с ситуацией, свяжусь позже».

В момент, когда мы закончили свой маленький разговор, я почувствовал тяжёлое дыхание за спиной, словно надо мной навис разъяренный минотавр. Всё что я мог сделать в этой ситуации, это коротко намекнуть на собственное превосходство, однако не стоило показывать это перед камерами. Сотрудники явно знали о моих способностях, но применять их на практике, добавит потенциальный срок.

По этой причине я раскрыл левую ладонь, из которой тоненькой змейкой показалась нить. Подобный жест должен был отпугнуть моих новых соседей и показать, что со мной лучше не связываться. Сработало не совсем как я предполагал. Да, несколько человек всё же отступило, а когда я обернулся, лысый вожак по-прежнему смотрел на меня озлобленным взглядом.

Я опустил голову, и обнаружил, что он держал в руках нож. Нет, не заточку или некое подобие самодельного оружия, а настоящий нож. В тот момент у меня больше не осталось сомнений касательно происходящего. Не знаю, были замешаны ли в этом сотрудники изолятора, или пару человек, чей карман заметно потолстел.

Нечто мне подсказывало, что нож оказался у него не просто так, и направленный на меня клинок, дожидался моей крови. Я открыто прочитал намерения человека в его глазах, и понимал, что конфликта не избежать. Вопрос по-прежнему оставался открытым, кто и главное по какой причине хотел моей смерти.