Параллельная жизнь

ЮСон и КиХо смотрят принесённый менеджером ролик. Последний выпуск канала «Ужин с СунОк».

– А-д-ж-ж-ж! – качает головой ЮСон, – Она опять нарушает условия контракта.

– Не нарушает, господин директор. Пока не нарушает. Президент СанХён разрешал ей рекламу канала сестры, – поправил КиХо.

На экране сёстры мирно пили чай и рассуждали о своих проблемах. Одной проблеме. Того факта, что их дядю посадили в тюрьму.

– Многие недовольны тем, что нашего дядю посадили, – говорит СунОк, – даже в кафе меньше ходить стали.

– Да и кумихо с ними! – беззаботно отвечает Агдан, – Что мы тут можем сделать?

– В сети говорят, что нам в Корее не место, что мы семья предателей. И должны сидеть тихо и не высовываться.

– Они всегда так говорят. Это те самые говорят, которые залепили мне гнилым бананом в лицо, испачкали краской наше кафе, тебя побили, маму до больницы довели, президента СанХёна краской облили. По ним самим давно тюрьма плачет. Пусть сами из Кореи сваливают, – агрессивно заявляет Агдан.

– Чего ты вздыхаешь? – обращается Агдан к сестре.

– Дядю всё-таки посадили…

– Ну, да, жалко. У меня только несколько вопросов есть.

– Каких?

– А с чего это наши «дорогие» злопыхатели вдруг заговорили о предательстве?

СунОк вполне достоверно таращит глаза. Она что, не в курсе?

– СунОк, ты что, сама не смотрела? – искренне удивляется Агдан.

– Почему? Смотрела, – не очень уверенно отвечает сестра.

– И самого главного не увидела, – удручённо констатирует Агдан, – что ж тогда говорить о наших недоброжелателях? Там номер статьи, по которой осудили нашего дядю. И это вовсе не предательство. Это статья за контрабанду. Не за измену Родине, не за выдачу государственной тайны. Всего лишь за контрабанду.

– А разве это не измена Родине? – неуверенно спрашивает СунОк.

– Нет! – возмущённо отвечает Агдан, – Контрабанда это незаконный ввоз-вывоз товаров. И если бы дядя вывез, например, образец секретной военной техники, его, как раз и осудили бы за измену. Вместе со статьёй за контрабанду. Но ничего такого нет.

– А что такое незаконный провоз товаров? – продолжала Агдан, – Бывает, что таможня и пограничники негласно получают указания какую-то контрабанду пропускать. Ввозить что-то нельзя, а страна нуждается.

– А почему нельзя? – с надеждой в голосе спрашивает СунОк.

– Да всяко бывает, – машет рукой Агдан, – Бывает, что можно, но таможенные пошлины с той стороны слишком высокие и нам просто не выгодно официально ввозить. Или запрет с той действует, а мы по международным правилам и соглашениям обязаны его выполнять. Вот и выполняем. А за нарушение закона контрабандистами государство ответственности не несёт. Всяко бывает…

Кабинет ЮСона.

– Откуда она всё это знает? – удивляется ЮСон. КиХо пожимает плечами.

Ролик.

– Поэтому все, кто заикается о предательстве, пусть идут лесом, – эмоционально заявляет Агдан.

– Куда? – как-то тупенько спрашивает СунОк.

– В дурдом на проверку к психиатру, – Агдан категорична, – У них с головой не в порядке.

СунОк вздыхает. Агдан продолжает.

– Ещё одно. Судебная ошибка возможна? Очень даже возможна.

– Как они могли ошибиться?!

– А как ошибся суд, который присудил мне штрафы платить? – резонно интересуется Агдан, – Я военнослужащая, моё дело должен рассматривать военный суд. Гражданский обязан был передать все материалы в военную прокуратуру. Почему они этого не сделали?

– Может они не знали, что ты в армии?

– Как это? Там судья, секретарь, обвинитель, куча потерпевших с адвокатами, публика. И никто не знал, что я военнослужащая? Вся страна знает, а они не знали? – откровенно потешается Агдан.

– А ты почему на суд не пошла? – от этого опасного вопроса СунОк директор ЮСон и менеджер КиХо заметно напряглись.

– А я откуда знаю? – пожала плечами Агдан, – Может, я тогда в госпитале была? Я и на работу ходила, но мне могли сказать на левое ухо, а я им почти не слышала первое время. А работы тогда столько было, что бывало и есть забывали. Не то, что тебе там что-то сказали.

Никто не мог видеть, но Агдан в это время толкнула сестру ногой. Слава небесам, сообразила помолчать.

– Всё это не важно. Главное, что суд принял ошибочное решение. Что это значит?

– Что?

– А то, что судебная ошибка тоже может быть. Я просто рукой ткнула в то, что рядом со мной и тут же попала в неправильное судебное решение. Могло такое с дядей произойти? Да запросто.

– Я всё-таки не могу представить, как могло так получится, – вздыхает СунОк.

– Это потому, что у тебя воображение слабое. Я вот могу. Представь, наш дядя занимается вроде незаконной, но полезной для государства контрабандой. С пограничниками и таможенниками здоровается за руку, все они друзья и все довольны. Представила? А теперь представь, что у пограничников появился молодой и ретивый лейтенантик. И что он видит, переполняясь радостью. Нарушителя прямо перед собой. Проходит, приветственно машет рукой и уходит. И он берёт и арестовывает его. Формально-то он прав. Ему все вокруг намекают, что не надо его трогать, а он никого не слушает. Как же, первую неделю на службе и уже нарушителя взял. Радости полные штаны.

СунОк, ЮСон, КиХо и ещё несколько десятков тысяч зрителей внимательно слушают.

– Может такое быть? А почему нет? – напирает Агдан, – Но и это ещё не всё.

– Что ты ещё придумала? – чуть не пугается СунОк.

– Да нечего тут придумывать, – пожимает плечами Агдан, – Это любой может видеть, у кого голова на плечах есть. Но у хейтеров её никогда не было. Они все задницей думают.

СунОк хихикает и слегка толкает сестру плечом «Прекрати. Мы в эфире».

– Пограничники это кто? Это часть армии, тесно связанная со спецслужбами. Так ведь? Да. Это все знают. В любой стране так. Таможня это кто? Я про них ничего не знаю, кроме одного. Это люди в погонах. Дальше я и объяснять ничего не должна.

– Ну и что, что в погонах?

– О небеса, СунОк! – взывает Агдан, – Они все под контролем спецслужб! Они сами спецслужбы. Это всё их игры. А наш дядя – разменная карта и на самом деле ни в чём серьёзном не виноват.

– Ты не можешь этого знать точно, – неуверенно заявляет СунОк.

– Могу, – неожиданно спорит Агдан, – у меня есть все основания так думать.

– Какие? – в голосе СунОк отчаянная, не наигранная надежда.

– Не скажу. Я – военнослужащая, нахожусь под присягой и не имею права раскрывать государственные тайны. Даже те, до которых сама догадалась. Давай заканчивать!

– Ну, давай…

– Наш дядя, возможно, действительно занимался контрабандой. Но, полезной для нашего государства. Как минимум, не вредной. Иначе бы ему влепили статью за измену Родине. Но такой статьи в приговоре нет. И возможна судебная ошибка. Я на пальцах доказала, что она могла быть.

Лицо СунОк светлеет, Агдан продолжает.

– А вы тупые и бестолковые хейтеры, которые так любят вываливать дерьмо на головы ни в чем не повинных людей, получайте его назад! – Неожиданно синеглазая девушка резко выплёскивает гущу из выпитой чашки чая прямо в объектив.