Параллельно с кризисом

Видно и у меня рожа не очень счастливая. Успокаивает.

Эх, Григорий. Какие наши годы. Мы еще делов натворим. А не натворим - так и хер с ними. Жизнь продолжается.

Ты за деньги не переживаешь? Я тебе отдам...

Извини. Да... Уж больно рожа у тебя... Да, если честно, я прикинул сколько у тебя на ветер... точнее на встречу со мной ушло. Для меня это месяц работы... Да? Все. Больше не буду...

Все же есть у меня друзья! И Григорий - один из них, не смотря на годы проведенные врозь... И не жадный... А я? Эх...

Рев турбин самолета за окном. Облака летящие внизу. Здесь нет птиц, здесь вообще ни чего нет. И все же здесь красиво. Здесь просто здорово. Над нами космонавты и ангелы... Смотрят на летящий по своим делам люд и улыбаются. Им весело смотреть на нас преодолевших притяжение. Им радостно за нас - видящих землю с высоты. Они знают, что нам хорошо.

Думать не хочется. Хочется смотреть вниз и сквозь просветы в облаках, любоваться белыми просторами. Все бело от снега... Лишь мелкие морщины дорог, делают мир более разнообразным.

Иногда мелькают деревеньки. Сегодня воскресенье, уже вечер и многие топят бани. В небо тянуться тоненькие струйки дыма. Хочется закрыть глаза и вдохнуть этот дым, ощутить запах... почувствовать себя в русской бане. Лечь на полок, похлестать себя березовым веником, плеснуть на каменку отвар из, собранных неведомой ведуньей, трав. Вдохнуть волшебный и целебный воздух. А потом, выскочить совершено голым и утонуть в снеге. Почувствовать его колкость и свежесть. Затем снова в парилку. И так раза три.

После бани обязательно за стол. Чай из листьев малины, душицы, смородины попить с медом и вареньем. Любым... Лишь бы пах лесом или полем...

Или нет... Сначала самогонки... Обязательно местной... Выгнанной бабой Шурой из свеклы, очищенной молоком, попущенной через березовые угли и потом настоянной на меду и травах... Куда какому-нибудь французскому коньяку до этой прелести... до этой сласти. Рюмку, под хрустящий груздь, горячую картошку с печенкой, другую под соленый огурец, от которого сводит скулы... А вот потом, когда все немного улеглось - чай... Стаканов пять... Из самовара...

Было ли это? Когда? Может в другой, пролезающей сквозь толщу подсознания, забытой, или даже не реальной жизни. А может в этой? Только однажды, и так давно... Когда был молодым, беспечным и радостным.

Да, ведь был радостным. Была радость... Радость ожидания чуда, радость ежеминутных удовольствий от того, что просто идешь, дышишь, видишь красивых девушек. Как это здорово!
– идти по улице и улыбаться... Особенно в деревне, где все тебя знают. Знают не только кто ты, откуда и куда идешь, но и чему смеешься...

Ведь им всем так же хорошо и радостно: и пацанам, спешащим к реке кататься на коньках; и молодым девушкам, идущим в клуб на танцы, в надежде встретить Кольку или Ваську, с которыми у них еще ни чего не было, и все еще впереди; и трактористу Петру Ивановичу, ездившему на колхозном тракторе в город к сыну и довольному возвращением домой; старой бабе Паше, идущий из крайне избы с богослужения, потому что церковь снесли очень давно и вот, приходиться собираться, как каким-нибудь баптистам; и Елене Николаевне, идущий с вечерней дойки... Всем им, простым, не обремененным думами о завтрашнем дне, не готовым еще к бурным переменам и не предполагающих, что этот спокойный, обеспеченный завтром мир, вдруг измениться и им придется искать и работу, и покупателей на свой товар, и деньги на обучение детей и строительство жилья...

И многие побегут в ненавистный город, что бы иметь малый кусок хлеба; некоторые сопьются; наиболее предприимчивые разберут остатки коровника на кирпичи и металлолом; и самые трудолюбивые будут пахать с утра до ночи, став свободными пахарями, именуемыми на иностранный манер - фермерами. И все будут не довольны...

И только у старой бабы Паши будет новая церковь и свой приходской священник... Точнее нет, их будет много, сменяющих друг друга, молодых и симпатичных, но не пришедшихся по нраву местному старшине - Егору Степановичу, который долгие годы был здесь за духовного авторитета, имеющего непререкаемый авторитет среди старух и потому способного определять - кто может, а кто нет вести службу и выполнять обряды, в построенной его стараниями новой церкви.

Но пройдет время... Невспаханные поля возьмет в аренду уже не у колхоза, а у товарищества, пройдошный бизнесмен из райцентра или даже из Москвы. Нагонит техники, начнет платить зарплату, построит новый коровник и вернуться из города тоскующие по земле крестьяне. И опять задымят баньки. И в воскресный денек, по улице будут идти радостные люди...

И на выборах будут голосовать за Путина, Медведева и "Единую Россию"... И только баба Паша, да Егор Степанович, будут портить показатели, отдавая свои голоса за коммунистов и Жириновского...

И это время наступило, и показывает себя во всей красе - дымками деревенских бань...

Вот и Курумоч. И снова дорога.

Григорий, как истинный друг, решил по пути к себе домой, завернуть совсем не далеко - километров на сто пятьдесят в сторону и отвезти меня ко мне...

Мы молчим. За окном, уже в темноте, мелькают поля, посадки, деревни... В машине тепло... Тихо поет радио... Мелодия сменяет мелодию, но я не замечаю этой смены, да и не хочу замечать... Это всего лишь фон, не дающий упасть в глубины самокопания и охраняющий тебя от нервного срыва за бесцельно потраченное время, а Григория еще и деньги.

Хотя почему зря? Мы столько лет не виделись и вот я узнаю, что есть люди, которые способны потратить ради меня кучу денег и своего времени... А время - это часть жизни. Есть люди, способные потратить на меня часть своей жизни и при этом ни капли не жалеющих об этом!

Гриш, а ты жалеешь, что я приехал? Нет. Правильно сделал? Как в молодости побывал?

Да. Ведь я есть его молодость, в которую можно вернуться только так - при встрече старого, давно не виденного друга молодости. Поговорить, вспомнить, напиться, совершить глупость, как когда-то и увезти его домой, до следующей, еще более не скорой встречи. С теми, кто всегда рядом, ты не можешь этого почувствовать. Они всегда перед глазами и стареют и изменяются вместе с тобой, и только эти - давно не виденные, но быстро узнаваемые яркие вспышки из прошлого, способны вернуть былое... И я там побывал... В этой далекой, веселой и беззаботной юности.

Спасибо тебе Григорий. Да нет, не за то что подвез... За то что ты есть... За то что ты все еще часть моей молодости, моей жизни. За то, что ты еще мой друг.

Ну пошли. Как куда? Ко мне. Посидим. Я у тебя в гостях был, теперь ты ко мне... Да ты что? Как нет!

Да... Домой. Завтра трудиться... А ехать не близко. До встречи... Звони...

Жена, подруга дней моих, извелась... Не знает что и думать... А что думать? В доме три сотовых телефона, а догадаться позвонить ни кто не может... Звонила? Был не доступен? Ах, да... Я был в самолете.