Параллельные

— А, не, вы тут помирились, не волнуйся. Можешь попробовать его навестить, я дам адресок. Возможно, это будет для тебя глотком свежего воздуха в нашем царстве неадеквата… Пойти Рута, что ли, на демоноформу развести?

Саске решил, что просто умывание ему в этом царстве бреда не поможет — тут надо всю голову поливать. Водой похолоднее. А потом идти обнимать дочку. И жену тоже. Они знакомые и понятные. И не прячут в рукаве с десяток трансформаций.

*

Сарада сидела, крепко обхватив Саске за пояс. Руки у неё были частично забинтованные — наставила заноз, пока помогала делать качели. Мама хотела вылечить её ирьёдзюцу, но Кисаме-сан отговорил. Сказал, что эти занозы — тоже часть опыта, и нехорошо отбирать его у ребёнка. Сарада мысленно фыркнула — она уже не ребёнок! — но втайне была ужасно горда и этими занозами, и бинтами — совсем как у Нанадайме! — и даже заляпанной лаком одеждой. Ладно хоть волосы удалось отмыть… Поэтому сидела она не просто так, а в красивом кимоно.

И крепко обнимала папу.

Орочимару, тот самый мама-пап Митсуки, доставая занозы, поведал ей, что взрослые не появляются из ниоткуда со всеми знаниями мира. Они тоже не умеют чего-то и постоянно учатся. Особенно незнакомому.

И что её папа никогда с детьми не общался. И что она, Сарада, знает об этом больше, чем он сам. И что она может его научить. Как обниматься. Как играть. Как рассказывать и слушать истории.

И что даже самый-самый сильный шиноби может не уметь улыбаться.

И в самом деле, папа, который сначала сидел, как статуя Будды, постепенно понял, как надо. И обнял в ответ — не так, как мама, но тоже очень-очень здорово. Он не говорил, нет — но слушал так внимательно, что хотелось засопеть и пойти извиниться перед мамой. Что не верила, что считала, будто они папе не нужны. Что вообще могла подумать, будто мама — не её настоящая мама.

Этот вопрос Сарада задала одним из первых — и то, как Саске ему удивился, было само по себе ответом. А потом… папа научил её, как смотреть шаринганом, чтобы видеть сходство и родственные связи. У Сарады оказалось очень много общего с обоими родителями… а с женщиной на фотографии — только очки.

А потом они сидели. В обнимку, да. И Сарада рассказывала всё подряд без особой связи и логических цепочек. Про маму и её работу в больнице, про химеру-Нуэ и старосту, про то, как она впервые покаталась на крыше поезда и чуть не попалась мальчишкам. Саске слушал и впитывал, будто окунаясь в ту жизнь — совсем другую, настолько непохожую на его скитания, словно она тоже происходила в другом мире.

Сакура вошла в комнату, но остановилась у порога, не желая нарушать момент. Удивлённый и даже какой-то беспомощный Саске — это не то, что можно увидеть каждый день. Радостно жестикулирующая Сарада, увлечённо рассказывающая о чём-то своём, детском… Да, наверное, это тоже не слишком частое явление.

— Нам пора, — сказала она, пытаясь отогнать муки совести.

Им действительно было пора. Временная петля закрывалась, скоро время в мирах начало бы течь в унисон, а клон Наруто — беспокоиться.

В последний момент она пыталась узнать секреты техник местных — поле доверия, поле правды, материальная чакра, но это было явно не то, чему можно было научить за час… а то и за три дня.

— Чтобы создавать чакру столь лёгкую, как поле правды, или столь тяжёлую, что будет казаться материей, нужно очень хорошо чувствовать природу чакры и, главное, чувствовать и понимать её в себе, — делилась с ней другая Сакура. — Это не просто отдельный инструмент, это нечто, что является отражением всего и вся. Наруто, Орочимару, Джирайя, Тсунаде нашли своё отражение в природной чакре и могут управлять ею как самими собой. Кабуто же высвободил в себе саму изменчивость чакры, что может принимать различные формы. Саске и Итачи застыли где-то между двумя этими направлениями, создавая что-то новое…

— А ты? — задала она тогда вопрос другой себе.

— А я познаю это с помощью логики. Дело идёт медленнее, я не добилась такого же могущества — хотя владею восемнадцатью стихиями, включая Мокутон, — но мои знания можно записать. Ими можно поделиться. Их можно передать. Пока я задела лишь тот край, что доступен обычным шиноби. Я бы могла найти свою сен, но тогда мне были бы неинтересны другие стихии. Почувствовав эту свободу, это могущество, слишком жестоко будет возвращаться в неудобный мир техник, что тебе не подходят. Вот все материалы по полю доверия. Как минимум его можно наводить на людей, как ки. Но тебе придётся найти в себе сильное, очень сильное доверие.

Сакура-гостья немного помолчала, осмысливая. Она, которая всегда так стремилась стать сильной, догнать Наруто и Саске… и добровольно отказалась от возможного могущества.

Отказалась ради знаний, которыми можно поделиться.

Это впечатляло куда больше, чем Мокутон.

Это… вдохновляло.

И то, как легко здешняя Сакура отдала ей результаты своих исследований — тоже. Она знала, что может справиться — лучше, чем кто бы то ни было другой.

— Спасибо, — погладить папку по корешку, убрать в сумку, где уже лежала другая — подарок от кудесников.

Сакура-с-восемнадцатью-стихиями тихо улыбнулась. Она видела и восхищение себя-другой, и огонёк любопытства в глазах. Можно было не сомневаться, что полученные материалы будут изучены, осмыслены и пущены в дело…

Но точно так же можно не сомневаться, что Сакура даже не попытается скопировать её, какая она здесь. Ей это просто не нужно. Когда-то Саске сказал, что она наиболее устойчива из них троих и способна удержать их там, где и он сам, и Наруто — сорвутся. Сакуру уже давно не мучило осознание того, что она слабее, чем её возлюбленные, — но увидеть своими глазами подтверждение тех давних слов… знать, что она выстояла там, где парни теряли силы… оказалось приятно.

— У тебя всё получится, — улыбнулась она себе-другой. — Ты умеешь выбирать правильно.

========== Часть 7 ==========

— Дождь, — заметила Сарада рассеянно. — Странно, я думала, в этом месте всегда солнечно и радостно.

— Даже если они действительно контролируют погоду, должны же они как-то сады поливать? — предположила Сакура, глядя в окно.

Дождь действительно был странный. Не особо крупные капли падали вниз строго вертикально, будто ветра нет вовсе. Эдакий идеальный ливень для поливания сада, который не проникнет даже в открытое окно.

— Это грустит Орочимару-сама, — пояснил Кабуто, выходя из соседней комнаты.

Саске окинул его задумчивым взглядом. Якуши, не иначе как ради разнообразия, выглядел как приличный и даже как человек. Причёсанный, с аккуратной косой, в светлом кимоно, он напоминал мальчика из хорошей семьи, эдакого гражданского на бумажной работе.

Но уж никак не того, кто в любой момент может отрастить клыки и облизать.

— Если он так грустит, то как же он тогда злится? — озадачилась Сарада.