Параллельные

И, кажется, они с Итачи держались за руки.

— Ладно, хорошо, — согласился Кабуто. — Только Нагато надо предупредить.

— Он же избавился от своей тяги доставать биджу из джинчурики? — на всякий случай уточнила Сакура-гостья.

— Да, не волнуйся. Наруто ничего не грозит, — улыбнулась здешняя Сакура. — И, кстати, как ты относишься к тому, чтобы сходить на горячие источники? Отдохнём, расслабимся, обменяемся информацией.

— Эм… Думаю, это неплохой вариант, но… — она посмотрела на Сараду.

— О, не волнуйся. Девочки могут пойти с нами или, например, поиграть с другими детьми.

Саске задумчиво смотрел на эту композицию. То, что его… его двоюродный брат при встрече чмокнул Кабуто, это ещё как-то укладывалось в голове, хотя и с трудом. Но что с Орочимару? Что он так затих?

— Усыновление, — пояснил Итачи, заметив его взгляд.

— Нет, — кирпич треснул пополам, и изнутри полезло что-то вроде ужаса.

— Да, он старше, но это не проблема…

— Он усыновил Орочимару и считает проблемой только возраст? — почти восхищённо спросила Сакура-гостья.

— Я вообще ничего проблемой тут не считаю, — честно отозвался Итачи. — Но могу предположить, что это из-за возраста. Разве нет?

— Это же Орочимару! — в голосе Саске-гостя звучало самое настоящее возмущение.

Змей поднял на него грустные жёлто-карие глаза:

— Разве я так плох?..

У Сакуры-гостьи сердце ёкнуло от этого взгляда. Сразу захотелось обнять деточку, утешить, погладить…

— Ты хотел захватить тело Итачи, — тону Саске определённо не доставало категоричности. Но сохранять спокойствие под таким взглядом не смогла бы и Кагуя Ооцуцуки.

— Не захватил же, — логично ответил Орочимару. — Да и если бы захватил, можно было бы вернуть и извиниться.

— Но почему усыновление? — зырк из-под свисающей на глаза чёлки, казалось, обретал дополнительную выразительность.

— А почему нет, если оно так подходит? — Итачи пожал плечами.

Орочимару показал вредному Саске язык и отвернулся.

— Саске, не ревнуй так явно, — хмыкнул Учиха-здешний. — Хотя бы пока не научишься правильно общаться с сенсеем.

— Я не ревную!

— А что ты делаешь? Тебе осталось только шаринганом сверкнуть и потребовать вернуть нии-сана.

Сакура старалась осознать, что змеиный саннин может вести себя как подросток. Может, он слишком юное тело захватил?

— Я ему сам сейчас шаринганом сверкну! — возмутился Орочимару.

— Только не деритесь, пожалуйста, — попросил Итачи.

— Орочимару — очень капризная деточка, — тонко улыбнулся Саске-местный. — Лучше его не обижать.

— И мстительная, и ревнивая, — добавил сам Змей.

Рядом с Итачи он превращался в очень послушную, мягкую, нежную змейку… пока его не начинали утаскивать.

— Всё хорошо, — успокоил Итачи. — Нет поводов для ревности.

Саске-пришелец зыркнул так, что никакого шарингана не нужно было, и наглухо закрылся. Так, что даже Сарада поёжилась, словно от отца потянуло холодным сквозняком.

— У вас обоих, — добавил Итачи.

Орочимару тихонько зашипел.

— Что-то это мне напоминает, — почти ностальгически заметил Кабуто.

— Сенсе-ей, — Саске-местный произнёс слово так, будто карамельку во рту перекатил. — Ну вы же старше. Пожалейте бедного меня, у которого даже духу на обнимашки не хватает.

Орочимару мгновенно отвлёкся и посмотрел на него. Успокоился, отсел.

— Вот именно. Если бы просто претендовал бы на место, ничего страшного, я бы поделился. А он и сам не ам, и другому не дам! Это вообще несправедливо.

— Пойдём, — Итачи протянул Саске-гостю руку.

— Куда? — тот глянул исподлобья, как обиженный подросток.

— Поговорим. Ну? — вышло требовательно.

Саске зыркнул на него ещё раз. Зачем-то оглянулся на Сакуру и Сараду. Встал, уцепившись за эту руку так, будто его сносило течением.

Итачи сжал руку в ответ и потянул его за собой.

— Нас не ждите, не думаю, что мы быстро уложимся.

Они быстро и уверенно прошли по улочкам, зашли в храм. Затем поднялись по лестнице и прошли в небольшую комнату, в которой был только татами. После Итачи закрыл дверь и просто обнял Саске.

— Глупый, глупый отото… Не повторяй глупостей своего нии-сана.

Саске резко, с присвистом втянул воздух. Итачи, которого он знал, никогда не вёл себя так. Даже в детстве. Он мог отнести на спине, если брат подворачивал ногу, но вот просто обнять… максимум, на что мог расщедриться его Итачи — это ткнуть пальцами в лоб.

Вот только его Итачи был давно мёртв.

Невольно он попытался отстраниться, но этот Итачи его удержал.

— Не надо. Я не твой брат, но я был таким же, как он. Возможно, даже был им — по одной из теорий, параллельные миры возникают, когда один мир делится на два какой-то случайностью. Одна случайность разделила человека на меня и того… того, у кого всё получилось. Поэтому послушай, ладно? Ты ценнее, чем любая жертва, которую ты можешь принести.

Саске всё-таки отстранился. Итачи удержал его на расстоянии вздоха.

— Ценнее любого преступления, которое совершил. Ты сам. Более того, ты превращаешься в того, каким я когда-то был. В сильного, хладнокровного, независимого… мудака. Жертвенного и склонного к саморазрушению. Думаешь, я не понимаю, что у тебя с рукой? Думаешь, у меня не так же было с глазами?

— С глазами? В смысле, от Мангекё же слепнут, и этого не избежать…

— Да. Но будь я хоть чуточку эгоистичен, захоти я хоть немного пожить… — Итачи отошёл немного, давая возможность отвести взгляд, — …я бы решил эту проблему. Ведь у меня был глаз Шисуи.

Саске замер, переваривая мысль.

— Ты не властен над чувствами других людей. Ты не сможешь заставить их разлюбить себя. Хоть сотню раз веди себя как мудак. Хоть пропади ещё на десять лет. Некоторые люди слишком постоянны в своих привычках… Знаешь, как твоя дочь на тебя смотрит? Точно так же, как на меня смотрел ты. Пожалуйста, Саске. Выйди за рамки. Не дай истории повториться.

— Я ненавидел тебя вполне искренне, — возразил Саске.

— И поэтому так рад видеть меня сейчас? — хмыкнул Итачи. — Знаешь… Однажды мне приснился сон. Сон о том, чего не было. Война, Зецу, мёртвый Дейдара, безумный Кабуто… Твоё Сусаноо ведь фиолетовое?