Параллельный мальчик

Он работал часа два, потом устал и уступил мне место.

Я тут же переместил экран компьютера в Москву, в кабинет Горбачева. Мне жутко захотелось увидеть, как ведет себя в эти минуты Президент. У Президента было людно. Толпились министры и генералы, все галдели, сгрудившись у огромной карты страны. Помощники, обложившись телефонными трубками, принимали сообщения. Судя по обстановке, всех волновали события в Сибири и на Дальнем Востоке, где многие населенные пункты были захвачены неизвестной армией.

–  Свяжите меня с Бушем, - сказал Президент.

Ему срочно набрали номер Буша. Президент взял трубку.

–  Господин Буш, я вас прямо спрашиваю: это ваши дела?

–  О чем вы?
– удивился Буш по-английски.

–  Я о вторжении, - сказал Горбачев.

–  Куда?
– еще больше удивился Буш.

–  Во многие населенные пункты нашей страны… По моим сведениям, и в Москву тоже высадился десант в несколько десятков тысяч человек. Такие же десанты всюду. Армия в Сибири разоружена. Как вы это можете объяснить?

–  Никак! Фантастика!
– воскликнул Буш.

Президент бросил трубку. Файл рядом со мной на стуле прямо умирал со смеху.

–  Михаил Сергеевич, какие будут указания?
– спросил министр обороны.

И тут я ловко зацепил стрелочкой Президента, провел его по кабинету туда-сюда, как бы давая ему время поразмышлять, а сам в это время набирал на клавиатуре его ответ министру обороны. То есть мой ответ.

–  В бой не ввязываться, попробовать начать переговоры. Вы видите, они обладают способностью аннулировать оружие… - сказал Президент.

–  Что такое аннулировать?
– не понял маршал Язов.

–  Ну, ликвидировать, иными словами, - самостоятельно, без моей помощи объяснил Михаил Сергеевич.

–  Молодец, Баранов!
– заорал Файл.
– Лучше начинать с головы. Воздействуй на Кремль!

Я обрадовался, что Президент меня слушается, полез в Верховный Совет. Быстренько сляпал и провел три законопроекта. Вот они:

1. Вся исполнительная власть в стране передается отрядам Джонни.

2. Армия, милиция и КГБ подлежат немедленному разоружению.

3. Мороженое и пепси-колу детям до четырнадцати лет выдавать бесплатно.

Депутаты проголосовали как миленькие. Мне это понравилось. Я вдруг почувствовал, что мне хочется еще и еще придумывать законы, заставлять их голосовать, тащить на трибуну, стаскивать с трибуны… Приятно было, черт побери! Взрослые люди, некоторые академики, а сами ничего решить не могут. А я спокойно ими управляю из параллельного мира.

Ай да Баранов! Это почище, чем кирпичи колоть!

Смотрю, а Файл уже дрожит от нетерпения. Ему тоже хочется поуправлять державой. Но, как договорились, - только правой, восточной, частью.

Пустил я его за клавиатуру, сам отошел в соседний зал, где впервые встретился с капитаном Комиком.

Смотрю, а он тут как тут. Сидит в кресле, скучает. В настоящем мире революция, все о нем забыли, в пиратов никто не играет.

–  Как дела, юнга?
– спрашивает.

–  Отлично дела! За такое дело взялись!
– у меня аж глаза горят.

–  Знаю, знаю… Только ничего в этом хорошего нет.

–  Почему?

–  Потому что настоящий мир - не для игры. Он для жизни. Это мы с Джонни созданы, чтобы в игры играть. И Дылда для того же создан. А люди - они жить должны, а не играть…

–  Но ведь играют, - осторожно возразил я.

–  Это Повелитель ваш заставляет их играть. Он доиграется…

–  А по-моему, неплохо получается. Джонни взял власть. То есть взяли власть. Теперь будет справедливость.

–  Не произноси слова, значения которых не понимаешь, - заметил капитан, затягиваясь трубкой.

–  Почему?
– обиделся я.
– Понимаю. Справедливость - это когда всем поровну, по справедливости…

–  Чушь!
– вскричал капитан.
– Справедливость - это когда не суются в чужие дела. А вы суетесь!… У тебя кто дома остался?
– вдруг спросил он.

–  Мамка, - сказал я.
– Мы с Файлом ей коммунизм в два счета построим. И всем обездоленным.

– Тьфу ты!
– сплюнул капитан.
– Маркс и Энгельс нашлись! Ленин и Сталин! Доиграетесь, попомните мои слова!

И уплыл куда-то на своей шхуне.

Глава 15. Д омой!

После разговора с капитаном я стал дожидаться, когда Файл вдоволь наиграется с построением коммунизма на компьютере. А Файл вошел в раж: высаживал десанты, захватывал власть, разоружал военных… Между прочим, аннулировал несколько межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками. Но системы в его действиях не было - вдруг ввязался в какую-то историю с огородами под Иркутском. Отряд Джонни под его руководством провел операцию по уничтожению садоводческих хозяйств. Порушили заборы, сломали домики…

–  Зачем?
– спросил я.

–  Потом построим правильно, - сказал Файл.
– Ты же видишь - сплошной беспорядок, домики все разные - из фанеры, из жести. Будут стандартные коттеджи!
– Он вообще стремился к единообразию. Во Владивостоке на магазинах поменял все вывески. Написал их одинаковыми буквами.

Потом Файл распустил Тихоокеанский флот и пошел спать,

–  Устал, - говорит.
– Коммунизм строить трудно.

Ну, это я и без него уже знал.

Я уселся перед монитором, настроил экран на Питер. Стал рассматривать вечерний город с высоты.

На улицах было пустынно, расхаживали патрули по пять Джонни в каждом. Рестораны не работали, кинотеатры тоже были закрыты. Полный порядок, короче говоря. Мне стало как-то неуютно. Там, в родном городе, происходят перемены, а я сижу тут, вдалеке, пытаюсь командовать…

Я вдруг почувствовал непреодолимое желание посмотреть на все своими глазами, не через экран.

Я решился. Была не была!

Написал Файлу записку: «Вова, прости. Мне нужно быть дома. Желаю успеха!». Записку положил рядом с креслом, в котором, свернувшись калачиком, спал строитель коммунизма, и пошел настраивать компьютер на программу Comeback.

Только запустил программу, разделся, как положено, - вваливаются капитан Комик и циклоп Дылда.

–  О! Голый мальчик!
– опять восклицает капитан.
– Что ты собираешься делать?

Голому всегда трудно говорить с одетыми. Я стушевался.

–  Домой хочу… - говорю. А из экрана уже конус света протянулся. Ждет меня.

–  Мы с тобой!
– заявил капитан.

И они с Дылдой, не спрашивая моего согласия, принялись раздеваться. Я быстро соорудил на экране одежду для себя и для них: себе подобрал костюмчик пирата, капитану нарисовал почему-то форму пожарника с каской, а Дылду решил обрядить священником: длинная ряса до земли.