Паразиты Сознания

Вскоре воинственные "страсти" стихают, всё "поделено" меж собой. Все изуродованы и уже никому ничто не надо.

Мы отошли немного в сторону и тут появились новые "богатеи". Это были невероятно измождённые люди - скелеты обтянутые кожей, но также тащившие за собой сундуки, сейфы и мешки с деньгами. Они кидались к таким же, как они, встречным и просили дать им хотя бы кусочек хлеба, предлагая взамен всё, что у них было. Но, увы, его, ни у кого не было и люди, кляня свою судьбу, тащили свои богатства

дальше.

– Они теперь знают, что счастье не в денеж-

ках, - произнёс Хозяин, - но..., раньше надо было это осознавать. Тем не менее, богатства они не бросают и теперь, надеясь на что-то. Но этого "что-то" для них просто не будет. Мы заставим их жрать свои деньги. Они уже близки к этому.

– Я больше не могу, у меня нет сил, смотреть эти спектакли, - сказал я.

– Не нравятся наши "ужастики"? Ну что же, отдохни. Мы скоро увидимся.... Но не забывай писать о моей реальности. Козерог, проводи нашего ''летописца'', ему опять дурно!

Тот понимающе осклабился и, взяв меня за плечо, повёл к выходу. Отворив дверь, он поддал мне такого пинка, что я ничего, не видя от перегрузки, пулей вылетел из чужой реальности" и с разгона упал в своё тело....

Поезд подходил к вокзалу. Меня встречали, и вскоре оказался дома. Здесь я сознательно загружал себя работой, благо дел было много. Отвлекался от праздных мыслей с родными, крепко спал. На какое-то время даже забыл о своих кошмарах, но моё спокойствие длилось недолго. Как один день пролетели семь дней моего отдыха.

И вот я снова в поезде, а впереди трое суток пути. На сей раз, моими попутчиками оказались неразговорчивые люди. Я задал ничего не значащий вопрос и получил ответ, прозвучавший сквозь зубы.

"Ага, я понял. Это для меня совсем даже неплохо - Не будут приставать с расспросами". Иногда это может быть даже приятным. Вскоре я с книгой оказался на верхней полке. Сейчас у меня "соответствующее" настроение. Попав в вагон, инстинктивно вспомнил о путешествиях в потусторонний мир. Эта мысль оказалась очень назойливой, как я не старался прогнать её. Поэтому, как только я оказался в горизонтальном положении, глаза мои "слиплись" и....

Глава 10

"...Вновь вокруг меня неживая, безликая реальность. Сердце моё пытается остановиться от предчувствия предстоящих обозрений, ибо я уже точно знаю, что ничего хорошего в этом месте, просто не может быть. Ужас и страх, ледяными колючками, со всех сторон одновременно, проникают в мою душу и колят сердце. И чувствую, что ещё немного и меня не станет. Я не умру, а просто стану никем в этом страшном месте.

Но со слабеющими ударами моего бедного сердца, с последними каплями, уходящей из меня жизни, появляется "спасение" в виде моего страшного мучителя.

– А-а, сколько лет...! Давненько мы с тобой не виделись, "друг" мой!
– с этими словами, неизвестно откуда взявшийся Хозяин этих мест,

хлопает меня по плечу.

То ли от голоса, то ли от удара, я перестаю умирать и даже немного оживаю от присутствия, хотя и нежеланной сущности.

– Ты что же это, забыл обо мне, о моём Дисней-Ленде? Это непорядок, не являться по несколько дней. Не забывай, что я могу вызвать тебя в любое время дня и ночи. Но это будет выглядеть не всегда тактично по отношению к другим. От этого может когда-то пострадать твоя репутация. А я сейчас не желаю тебе этого. По крайней мере, до тех пор, пока ты не напишешь о том, что видел и ещё узнаешь здесь. Поэтому, во избежание конфликта, один раз в два дня, ты должен быть в этом месте! Иначе, к чему бы я награждал тебя таким уникальным подарком? Ты ещё не понял значимости и не осознал его ценности. И не отворачивайся, не выводи меня из себя. Пока что я твой единственный друг в этом месте. Стоит мне тебя покинуть, как ты сразу же окажешься в толпе подобных тебе и станешь одним из них!

– А как же Божий Суд?
– воскликнул я, - что же, без суда и следствия, сразу в Аид?

– Какой суд? Кто про тебя - червяка, знает?

А если когда и вспомнят, то ты к тому времени многое испытаешь! Ты прочувствуешь на себе, как режут, колют, рвут на куски, ломают кости! Я уверен - это удивительные ощущения! Хочешь попробовать что-нибудь?

Я молчал: у меня от страха отнялся язык, а волю парализовали обещанные "удовольствия".

– Фу, какой же ты трусливый слизняк, однако!
– прошипел мой "друг", глядя, как я изменился в лице и остановился, - был бы ты в теле, несомненно, напакостил бы в штаны!

Он повернулся и пошёл к "строениям". И вновь этот отвратительный запах. Мои лёгкие отказывались вдыхать его. Закружилась голова, подкашивались ноги.

– Забыл, отвык!
– с юмором измывался надо мной палач человечества, - но ничего, это дело времени. Шевелись, говорю!
– Он дёрнул меня за руку, - оживай! Видишь, все активные, никто не откинулся!
– Хозяин громко засмеялся.
– Здесь, чтобы с тобой не произошло - никогда не умрёшь!
– явно издеваясь надо мной, смеялся Он.
– Тысячи раз вскроют, порвут на части, лишат рук и ног, поломают косточки, а ты вновь возродишься, для того, чтобы опять поймать прошедший "кейф!"

Пошли сюда, - Он махнул рукой, и мы оказались вблизи огромной, гудящей, беснующейся толпы. Приглядевшись, я увидел странную картину: у основной массы людей были опухшие языки. Настолько большие, что не помещались во рту. В воздухе кружилось огромное количество ворон. Они нагло падали вниз, вцеплялись в них, и отчаянно хлопая крыльями, старались оторвать кусок мяса. Люди, закрываясь от крылатых тварей, мычали, пытаясь что-то крикнуть друг другу.

Некоторые издавали нечленораздельные звуки и отчаянно работали руками, отбиваясь от ворон. Они задыхались, языки закрывали проход для воздуха. Их глаза вылезали из орбит. У них были синие, одутловатые лица. Молчащие люди, со злорадством наблюдали за происходящим, предлагали свою помощь. Она была проста до гениальности - выхватывали острый нож и в одно мгновение страдалец оказывался без своего ужасного языка.

Красный фонтан хлестал изо рта обретшего возможность дышать, но теперь уже со своей кровью. При судорожных дыхательных движениях она попадала в лёгкие, начинался сильнейший кашель, а затем, застывшими сгустками, вылетала из горла. Несчастные падали и в конвульсиях извивались на полу. "Хирурги" же, отхватив язык, принимались громко хохотать.

Раздавался лёгкий свист и длинные стрелы, направленные сверху вниз, впивались смеющимся в языки, да так, что, пробив его и нижнюю челюсть, проникали в туловище. Голова оказывалась прибитой ею к груди. Нечеловеческие вопли оглашали окрестности. Всё это происходило с каждым, не сразу, не одновременно. Просто в разных местах, через неопределённые интервалы, в общую атмосферу боли и смеха, врывались новые крики ужаса и скорби.

Со стрелами, прошедшими через язык и грудь, волчками вертелись обманщики, которые и здесь, после жизни, пытались обмануть дру-

гих показной помощью.

...Затихали безъязычные лицедеи, пострадавшие

теперь за свой "длинный" язык. И этот кошмар был без начала и конца. Жестокость и неприятие происходящих сцен забирали у меня последние силы.

Здесь никто не обращал внимания на возраст и пол, все в одинаковой степени были равны перед наказанием за совершённые грехи. Но именно в этой грандиозной толпе женщин было несравненно больше, видимо в силу их неразумности в этом вопросе.