Паразиты Сознания

– Что ты, сынок? Не буду! Но так хочется обнять свою кровиночку. Мне приятно смотреть на

тебя - ты мой ангел-хранитель!
– говорил я, захлёбываясь слезами. Ведь это был мой первенец, который появился в моё отсутствие.

– Не говори так, папа. Я не ангел, а твой сынок.

Вдали показались танки.

– Помните, что я сказал!
– крикнул мальчик и растаял, как дымок.

– Приготовиться к бою!
– отдал я команду.
– Ух, ты - "Тигры". Будет большая драка. Плохо дело - наши "игрушки" их не достают. Но, что делать?
– будем стрелять, может, кому-то придадим страху.

– Василёк сказал, что мы подобьём два танка, - напомнил Петрусь, - так что не дрейфи - пали по ним.

...Я сделал выстрелов пятнадцать, но, ни один танк не остановился. Перед нашей позицией, на расстоянии семидесяти метров, оказалась огромная воронка. Один из "Тигров", гусеницей, угодил в неё. Теперь же, выползая наверх, он показал своё днище. Угол подъёма был большой, гусеница буксовала и он, сильно накренившись, замер в положении хорошей мишени.

Я не преминул этим воспользоваться. Снаряд пробил слабое днище. Раздался сильнейший взрыв - взорвались боеприпасы в танке. Башню сорвало с поворотного круга и отбросило в сторону. Появился огонь.

– Есть, Василь, молодец!
– обрадовался Петрусь.
– Попал, гад, на мушку! А где же, другой наш "панцер"?

Второй - "Фердинанд", двигался следом за подбитым и сейчас вынужден был объезжать его. Он развернулся на девяносто градусов и, подставив бок, пошёл в сторону, от горящего. Мой снаряд угодил ему в гусеницу. Траки миниснаряд чаще не перебивал, но повреждал и мощный двигатель танка сам разрывал их. "Панцер" закрутился на месте и замер, повернувшись задом к позициям. Второй мой снаряд пробил слабую броню моторного отсека - появился чёрный дым.

– Василь, горит, вражина!
– закричал Петрусь.

Из люков полезли танкисты. Петрусь приложился к винтовке. Стрелял он хорошо - двое упали, третий спрыгнул между перезарядами и нырнул под танк. Застучал его автомат - пули прошелестели над головами. Мы почувствовали движение воздуха от них.

Наш орудийный снаряд угодил под башню дымящегося танка. Сильный взрыв отбросил её в сторону. Из-под "Фердинанда" выскочил немец и, зажав руками уши, начал кружиться рядом с ним.

– Смотри, - я толкнул Петруся, - фрицу-то ой, как плохо! Контузило его. Помоги этой сволочи встретиться с предками.

Хлопнул выстрел - фашист успокоился.

– Молодец, Петрусь! Тебе бы снайпером быть.

Горело много танков - атака гитлеровцев захлебнулась. Наступило затишье перед "бурей". И тут со стороны танка появился мальчик и закричал:

– Папочка, дядя Петрусь, не выглядывайте из воронки! Возле танка лежит раненый немец и держит наготове ружьё. Потерпите, он скоро умрёт.

Петрусь поднял на винтовке каску. Заработал автомат - две пули, сделав вмятины, с визгом, отрикошетили в сторону.

– Василёк, откуда ты знаешь, что фашист скоро умрёт?

– Я многое знаю, только не могу сказать. Да вы и не поймёте.

– Сынок, ну, почему ты такой бледненький? Те-

бя мама Алеся кормит? Что вы едите? В селе немцы есть?

– Нет, только два полицая. Мамка сажала бульбу: мы едим её. А ещё печёт драники из лебеды. Только соли нету.

– Сынок, у меня есть соль - возьмёшь?

– Не могу. Я же воздушный, потому и летаю....

К нам приполз комбат:

– Молодцы, Белорусия, хвалю! Ловко вы их завалили! Представлю к награде....

Поговорив с нами, капитан ползком отправился дальше.

– Жалко дяденьку - убьют его скоро.

– Василёк, а ты откуда зн...?
– Петрусь прикусил язык.

– А, как сделать, чтобы он остался жив?
– спросил я сынка.

– Никак. Он пришёл в этот мир, чтобы умереть за других. Ему так надо было прожить свою жизнь.

– Сынок, сколько тебе лет?

– Три месяца.

– Почему же ты такой большой?

– Ты, папочка, сказал такое!
– не могу же я прийти к тебе, будучи грудным!

– Ах, сынок, сынок! Какой же ты необычный?...

...Однажды, уже в наступлении, войска отбили у гитлеровцев несколько разрушенных деревень. Пехотинцы стали зарываться в землю, ожидая контратаки. Мы облюбовали себе место за полуразрушенной стеной бревенчатого дома. Немцы находились от нас в нескольких сотнях метров. Перед самой атакой появился Василёк и сразу начал выговаривать нам за то, что мы неправильно выбрали позицию.

– Уходите за другой дом. С этой стороны будет стрелять охотник за вашими душами. Здесь вы погибнете.

Пригибаясь, мы побежали за мальчиком. Он привёл к соседнему разрушенному дому и уложил нас за стеной, но с противоположной стороны.

– Не высовывайтесь из-за стены - стрелок будет следить за вами.... И, действительно, когда мы стали стрелять по наступающим танкам, пули снайпера, с характерным звуком, впивались в брёвна, на самом краю стены.

– Ай, да, Василёк!
– восхищался Петрусь.
– Слышь, Василь. Если бы не твой сын, расшлёпал бы нас снайпер. И что мы такие глупые!

– А ты разве знал, откуда он палить будет?

Прошло несколько месяцев относительного затишья. Василёк не появлялся. Это означало, что нашей жизни, в это время, ничто не угрожало.

...Ожидалось наступление противника. Поступил приказ: бронебойщикам выдвинуться за боевые позиции и встретить огнём танки, на подступе к укреплениям. Расчёты начали менять позиции.

В этот момент появился Василёк:

– Папа, впереди поле с бомбами. Прямо идти нельзя. Ползите за мной - я вижу, где они спрятаны.

– Сынок, а, как же ты?

– Не бойся, они меня не чувствуют.

И Василёк пошёл. Шёл зигзагами, порой останавливался и указывал место, где был установлен коварный боеприпас.

Справа раздался сильный взрыв. На мине подорвался расчёт. Мы, три раза меняя направление, благополучно миновали опасность и дошли до того места, на которое указал Василёк.

– Папочка, не уходите отсюда - вы будете живы только здесь....

На поле прогремело ещё несколько взрывов - подорвались три расчёта. Позиции бронебойщиков сильно ослабли.