Пардон
Шрифт:
БАБУШКА. Жорж, это та самая характеристика?.. Когда вы ездили в ГДР?..
МУЖ. Да…
БАБУШКА. Помню, как мы все вместе ее сочиняли за этим столом…
МУЖ. Мама! Не в этом же дело… Неважно кто пишет — важно кто подписывает.
БАБУШКА. А Станиславский говорил…
МУЖ. Подождите, мама… Здесь какое-то недоразумение. Если уже о такой семье, как наша, будут писать фельетоны… Человек явно введен в заблуждение… Пусть он поближе познакомится с каждым из нас, с нашим бытом, с нашими отношениями… Ведь нам, слава богу, нечего бояться. А?! (Пауза).
БАБУШКА. Жорж, вы хотите его пригласить к столу?
МУЖ. Да!
БАБУШКА. Я тоже.
ЖЕНА. И я…
(Все встают, подходят к двери и, не нарушая очереди, заглядывают в скважину).
МУЖ. Пишет!
БАБУШКА. Пишет…
ЖЕНА. Строчит…
МУЖ. Ну, все ясно. Надо приглашать… Пошел.
БАБУШКА. С богом! (крестит его).
МУЖ. Мама!!! Не забывайтесь!..
ЖЕНА. Мама, он же член…
(Муж стучится в дверь Постояльца)
ПОСТОЯЛЕЦ. Войдите, пожалуйста.
МУЖ. Не помешал?
ПОСТОЯЛЕЦ (быстро пряча бумаги). Нет, что вы!
МУЖ. Разрешите пригласить вас на чашку вечернего чая…
ПОСТОЯЛЕЦ. Большое спасибо. Но, к сожалению, я должен кончать работу. Завтра надо сдавать.
МУЖ. Извините (выходит).
ЖЕНА. Ну?
МУЖ. Завтра сдает (садится).
ЖЕНА. Нам нечего бояться!.. (падает в кресло).
МУЖ. Да, нам нечего бояться… Но что делать?!
БАБУШКА. Успокаивайте друг друга, а я займусь им… Ведь это обо мне сказал когда-то великий Щепкин: «Ну и ну!» (подходит к проигрывателю. Звучит старинное танго. Бабушка идет к двери и резко раскрывает ее). Дамское танго! Разрешите вас пригласить?..
ПОСТОЯЛЕЦ. (пряча по дороге бумаги). С… С… удовольствием. (Бабушка и Постоялец танцуют. Бабушка выделывает со старательным Постояльцем немыслимые «па». Рядом уже шаркают Муж и Жена).
БАБУШКА. Первое свое танго я танцевала с Вахтанговым… Именно тогда я посоветовала ему обратиться к «Принцессе Турандот»…
ПОСТОЯЛЕЦ. Вы?!
БАБУШКА. Конечно, об этом мало пишут. А то, что по моей инициативе Мейерхольд убрал четвертую сцену…
ПОСТОЯЛЕЦ. Неужели?!!
МУЖ (подтанцовывая ближе). Я кую кадры отечественной науки…
ЖЕНА. Он — добряк!
МУЖ. Теперь это можно сказать, но один из моих птенцов имел отношение…
БАБУШКА. Мужчины рыдали, когда я играла Нору…
ЖЕНА. Он не слезает с Доски Почета…
МУЖ. Она тоже.
(Музыка кончается).
БАБУШКА. Прошу к столу…
ПОСТОЯЛЕЦ. Спасибо большое, но я очень занят.
БАБУШКА. A la fourchette.
ПОСТОЯЛЕЦ. Завтра должен сдавать… (направляется к двери).
БАБУШКА. C`est dommage.
МУЖ. Э-э… Я кую…
ЖЕНА. Я не слезаю…
(Но дверь уже захлопнулась).
МУЖ. Не хочет слушать!..
ЖЕНА. Ну, конечно, он уже написал…
БАБУШКА. Как говорил палач в одной из бессмертных пьес: «Выше голову!»
МУЖ (вдруг). Ну, что же… Ничем не поможешь. Уже поздно… надо идти спать.
(Все неожиданно соглашаются)
БАБУШКА. Да, да… Спокойной ночи…
МУЖ. Спокойной ночи, мама.
ЖЕНА. Спокойной ночи!
(Выключают свет и расходятся по своим комнатам, которых не видно. На сцене — темно… Минуту-другую… Но вот из всех дверей показываются три тени, бесшумно движущиеся в сторону комнаты Постояльца. У самой двери они сталкиваются, возможно лбами. Раздается крик).
БАБУШКА. А-а!!! Кто здесь? (зажигает свет).
МУЖ. Мама, это я…
ЖЕНА. И я…
МУЖ. Что вы тут делаете, мама?
БАБУШКА. Мне показалось, что горит свет.
ЖЕНА. Странно, мне тоже… А ты?
МУЖ. Я услышал крик мамы и выскочил, как угорелый. Мама, нельзя так кричать!.. Спокойной ночи.
ЖЕНА. Спокойной ночи.
БАБУШКА. Bonne Nuit.
(Снова гаснет свет, снова все расходятся. И сразу же из комнаты мужа выскальзывает тень. Она подходит к комнате Жены, поворот ключа — дверь закрыта. Та же процедура у комнаты Бабушки. Затем тень появляется у дверей Постояльца и робко стучит).
ПОСТОЯЛЕЦ. Да, да…
МУЖ. Извините… Не спится… Зашел на огонек…
ПОСТОЯЛЕЦ (убирая бумаги). Прошу вас…
МУЖ. Если позволите (садится в кресло). Простите, что потревожил, но я так взволнован…
ПОСТОЯЛЕЦ. Что-нибудь случилось?
МУЖ. Я сегодня девочку спас.
ПОСТОЯЛЕЦ. Что вы говорите?
МУЖ. Из проруби… Прямо из нее… Шел с ученого совета, смотрю — головка торчит…девичья… Ну, я — бултых, спас — и домой. (Долго, надрывно кашляет).
ПОСТОЯЛЕЦ. Вы простыли?!
МУЖ. Не впервой… Только вы не проговоритесь — я ведь дома даже не сказал… Уложили бы сразу… А студенты?.. Я ведь уже двадцать седьмой год кую кадры отечественной, а в последние годы и зарубежной науки. Мои птенцы разлетелись во все уголки, а один даже, теперь это можно сказать, имел прямое отношение…
ПОСТОЯЛЕЦ. Вы говорили…
МУЖ. А к чему — не говорил?
ПОСТОЯЛЕЦ. Нет.
МУЖ. Слава богу, об этом еще рано… Или субботники — ведь ни одного не пропустил… Возьмешь с каким-нибудь аспирантом бревно, положишь на плечо и несешь, и несешь куда-нибудь… Причем всегда выберешь конец потяжелее. Им ведь еще защищаться надо, а я — привык, с детства… Вначале рассыльный у нэпмана, затем рудники, шахты, обвалы… Потом рабфак. С рабфака, пареньком, бежал в Испанию. Это же почти обо мне: «Я хату покинул…» Поймали в Таганроге… Сказали: «Вы здесь нужнее!». С тех пор никуда не выезжал…. Все время на кафедре, среди своих, близких мне людей. А люди у нас — замечательные! Не представляю, как бы жил без них… Очень люблю семью. Я уж не говорю, что тоскую, когда уезжаю, а вот даже здесь иногда сидишь на работе и тоскуешь, и тоскуешь по своим… У вас такого не бывало?
ПОСТОЯЛЕЦ. Я — не женат.
МУЖ. Вот, в общем, и вся жизнь. (Долго, надрывно кашляет).
(Из комнаты Бабушки раздается вначале тихий, затем усиливающийся стук).
ПОСТОЯЛЕЦ. Что это?
МУЖ. Соседи гвозди забивают… И вы не поверите — совершенно не волнуют женщины. Чужие… Ну, абсолютно… Даже молоденькие…
ПОСТОЯЛЕЦ. Интересно… Еще относительно молодой мужчина и…
МУЖ. Вот иногда идешь по улице и только и делаешь, что отворачиваешься. Просто шея начинает болеть… Особенно весной. Иногда сам удивляешься — святой! Лаборантка на кафедре — ну, мадонна… Спросите: я взглянул на нее хоть раз? Наденька, подайте микроскоп, Наденька, выключите реостат, Наденька — то, Наденька — се, и все!..