Парень на 8 марта

— Придумала я парня, — заявила я. — Не было никакого Вовчика…

Сама себе удивлялась, как я стала смело врать.

— А с кем ты тогда так целовалась?

И кто меня за язык тянул? Почему я никого другого не вспомнила?

— С Коробовым. Я его встретила такого одинокого и…

— Врешь! Да ты брешишь? — улыбка сошла с лица Лаврентьевой. — Как он туда попал?

— А почему бы нет? — к моему удивлению вступилась Марина. — Я сама там Коробова видела… Да и по росту он похож…

— Вы тут мне не болтайте! — взбесилась Лена. — Заврались уже!

— Мне нужен Савушкин. Ну, пожалуйста.

— Куда тебе Савушкин?! Ты с Коробовым уже нацеловалась! — психанула Лена. — А я-то поверила тебе!..

— Я же говорила, она к себе внимание привлекает.

— Да, я такая! — взыла я. — Всегда вру, травку нюхаю и целуюсь с первыми встречными. А мне нужен Савушкин! Теперь вы знаете все. Дайте номер.

— Дай ей номер, — Лена уже прижала к стенке Марину.

— Нет, я не могу.

— Дай, я сказала, а то она так и будет целоваться с Васьками.

— А тебе-то что? Пусть сосется с кем хочет.

— Дай телефон ей!

— Я ему пообещала… — но Лаврентьева ее не отпускала. — Он же меня убьет…

— Может, мне Стасу позвонить? — это был шантаж.

Стас — самый богатый ухажер Марины. Проживал часто зарубежом и не знал о развлечениях своей девушки. Поэтому Марина послушно скинула мне контакт Славы и сказала:

— Ты его получила не от меня.

— Разумеется, — радостно ответила я.

***

Несмотря на то, что посиделок с подругами не получилось, мое настроение ничем не омрачилось, а только поднималось, когда я набирала номер Славы. Я была близка к своей цели и шла напролом.

Но как раз тут на этом этапе меня ожидало первое препятствие. После длинных гудков вместо голоса Савушкина я услышала женский заплаканный голос:

— Але, кто это?

— А… Славу к телефону можно?

— Кто его спрашивает?

— Однокурсница. Татьяна… Я насчет учебы звоню.

— Он теперь не придет на учебу, — заплакала женщина. — Слава попал в аварию и находится сейчас в реанимации…

Затем она разревелась и отключилась.

Глава 12

***

Все мои мечты разбились в одночасье…

Ведь весь мой план был построен на том, что Савушкин скажет мне, где искать Владимира. А теперь Слава находится в коме и неизвестно выживет ли… Он был единственным связующим звеном. И теперь я не знаю ни одного человека, который знал бы кто такой Сокол. Разве что та пьющая компания, к которой я случайно забрела. Но я ведь никого не знала из них! Ни имен, ни место жительства, да и на лица плохо запомнила…

Мой план «Строй свою жизнь сама» разбился о жестокую реальность.

До самого прихода мамы я рыдала, потому что не представляла, каким образом еще могу найти своего парня. Я и так потеряла целых три недели, пока лежала в больнице! Ведь Вова теперь подумал, что мне неинтересен… Что я проспалась и над всем посмеялась… Или что я нерешительная… Так ничему и не научилась… Что он обо мне скажет?…

Хоть объявление пиши «Ищу парня с 8 марта, который на территории санатория «Елинская роща» спас девушку от пьяных придурков».

Только куда такое объявление писать? Газет Вова явно не читает… И я не знаю, где он живет, куда и к кому приезжал…

Я рыдала и, видимо, громко, раз уж мама выделила время, чтобы зайти ко мне.

— Танечка, что случилось? Ты так плачешь из-за сессии? Я договорилась. Тебе дадут отсрочку, если ты не успеешь вовремя все сдать.

Я лишь мотала головой, сдерживая хлюпанья.

— Я не буду тебя наказывать… — тут мама на меня внимательно посмотрела и обомлела. — Боже мой! Да ты беременна! То-то я смотрю, что ты страшно похудела!

— Нет! Я не беременна! — быстро опровергла я. — Это вообще не при чем!

Зная свою маму, что сейчас начнется строгий допрос, я выбежала из комнаты и села за пианино. Только за фортепиано, мама никогда меня не донимала. Она — фанатичный меломан. Если играть что угодно, но хорошо, то она никогда игре не помешает. А играла я замечательно.

Перебирая клавиши, я наигрывала свою мелодию души. И даже забыла, зачем я села за инструмент. Музыка меня успокаивала лучше всякого плача. Под мелодию я вспомнила слова бабули, что если судьба, то мы обязательно встретимся. И музыка заставила меня поверить в это. Я решила сходить в церковь и поставить свечку за здравии Савушкина и дождаться пока он выздоровеет. С чего здоровому парню умирать? Пусть выздоравливает. Он — дурак, а, как всем известно, пьяницы и дебилы — живучие.

Когда я закончила играть, ко мне тихо подошла мама. На ее глазах были слезы, и она, присев рядом, спросила:

— Сама сочинила?

— Так… Наиграла…

— Это превосходно! Я записала на телефон. Пойдешь на конкурс.

— Мам! — возразила я. — Я ни одной ноты не помню…

— Включу запись и запишешь все в нотную тетрадь.

— Я не хочу! — возразила я. — Это был порыв…Это несерьезно…

— Дорогая моя, такую музыку пишут только талантливые люди. Было бы несерьезно, я бы не плакала тут. Не хочешь писать, я сама тебе все запишу и на конкурс отправлю. Но этому дару я не дам пропасть.

Мама впервые не стала настаивать и указывать. В этом я чувствовала свою вину. Словно я разрушила и ее надежды…

Руки как-то сами легли на клавиши, и я заиграла более светлую мелодию. В голове стоял образ моего Володи. Его позитивная аура, его настрой…

И я поняла, что эта музыка меня лечит, она даже маму меняет… Достав нотную тетрадь, я быстро набросал нотные партии, которые сыграла, затем стала править и так просидела до самой ночи.

Мама сама вошла в зал с чаем и испеченным пирогом. И, может быть, за этот год впервые спросила мягко:

— Доченька, тебе стало лучше?

***

Подругам я долго не звонила. А ходила почти через день, навещая Савушкина. Я молилась всем богам, всем святым и самой вселенной, только бы он очнулся и все вспомнил.

Но врачи говорили лишь одно: «Состояние стабильное. Ждите». Чего ждать? Я боялась, что его мозг атрофируется, и он вообще, очнувшись, никого не узнает…

Его родственники уже подумали, что я его девушка, раз о его здоровье так пекусь, и приняли меня со всей душой. Я же им ничего не объясняла. Я ждала и надеялась на молодой организм бывшего одноклассника.