Пари куртизанки

Даттон прекрасно знал, что лорд Руан осведомлен о его страсти к этой девушке. Однако, будучи чрезвычайно сдержанным, он ни разу не продемонстрировал, что ему о чем-то известно, и Даттон высоко это ценил. Для английского графа было бы невежливо проявлять нечто большее, чем сдержанный интерес к предмету увлечения его приятеля, а он не любил демонстрировать дурной вкус. Даттон не мог не думать о том, что план Руана поможет ему уложить в постель Энн, и тогда он наконец избавится от своей одержимости этой кокеткой.

Так все и произойдет, он уверен.

— Я думаю, нас это не касается, — мягко ответила Энн. — Не представляю, что лорд Крэнли мог сделать, чтобы заслужить подобное обращение.

— Вот как, мисс Уоррен? — с легким сарказмом спросил Даттон. Когда она выйдет за Ставертона? Через неделю? Или две? Почему бы девчонке не перестать все усложнять и просто не отдаться ему? — Возможно, я мог бы помочь вам разгадать эту загадку.

Его слова отнюдь не обеспокоили Энн, на что он отчасти рассчитывал, а скорее позабавили. Она выглядела спокойной. Когда у женщины такое выражение лица, она обычно не спешит в постель к мужчине. Что за дьявол вселился в Энн? Ведь еще недавно, до помолвки со Ставертоном, он мог заставить ее вспыхнуть, всего лишь взглянув в глаза девушки.

Честно говоря, она очень изменилась с тех пор, как он насильно поцеловал ее в белой гостиной Софии, однако Даттон предпочитал не заострять на этом внимания. Возможно, это лишь совпадение. Должно быть, так и есть. Ну конечно. Других вариантов просто не существует.

— Лорд Даттон, — мило, но с сарказмом произнесла Энн, — вы так забавны, когда пытаетесь поддерживать образ повесы, соблазнителя девушек в темных углах. Я уже не девочка, дорогой. Неужели вы этого не заметили?

— А я весьма безжалостен, мисс Уоррен. Вы еще не убедились? — парировал он несколько поспешно. Черт, слишком поспешно. Это вовсе не тот разговор, которым можно соблазнить женщину и заманить в свою постель. Вышло слишком торопливо, слишком грубо. Хотя… может иногда сработать, если повезет.

Энн медленно осмотрела его с ног до головы, задержавшись взглядом на его бриджах, и на мгновение задумалась о его словах.

— Лорд Далтон, я заметила абсолютно все, включая ваше желание, чтобы я упала вам прямо в руки как спелое яблоко только потому, что вам этого хочется. Верить в то, что каждое ваше желание должно быть исполнено, — это так по-мальчишески, однако я уже переросла свое увлечение юношами и предпочитаю взрослых мужчин. Если быть точной, то моего жениха — лорда Ставертона. — Она сопроводила светский тон суровым взглядом. Когда он открыл рот, чтобы ответить, она добавила: — По-моему, я достаточно ясно выразилась.

— А как же моя просьба быть представленным леди Амелии? — перебил он.

— Но вы уже знакомы с ней, не так ли? Разве вы не принимали участия в помолвке ее кузины и лорда Блейксли? Если желаете поговорить с Амелией, кто же вам мешает? Но должна предостеречь вас, лорд Даттон, что вы ни в малой степени не соответствуете ее критериям. Как и моим, кстати. Приятного вечера!

С этими словами она пошла прочь сквозь толпу, настойчиво прокладывая себе дорогу. Даттон же остался стоять с открытым ртом и, как ни печально признать, с разбитыми в пух и прах планами. В который раз.

Музыканты старались изо всех сил. Они настроили инструменты и были полностью готовы к балу. Однако никто не выстраивался в пары, чтобы начать танец. Гости просто не могли сделать этого, все они были слишком заняты, наблюдая за леди Амелией и лордом Крэнли и сплетничая при этом.

— Кажется, развлечение затягивается, — усмехнулась София. — Полагаю, с этим ничего нельзя поделать? — Поскольку она смотрела прямо на Крэнли, произнося это, он отлично понял, чего та хочет. К тому же на этот раз он сам был того же мнения.

— В таком случае мне следует устранить препятствие, не правда ли? — С этими словами Крэнли, не спрашивая согласия девушки, взял Амелию за руку и повел ее прочь из бального зала.

Она пошла за ним не по своей воле. Нет, девушка, конечно, упиралась, чтобы этот нахал почувствовал сопротивление, однако не решилась открыто бросить вызов.

— Я вовсе не собиралась уходить, — упрямо пробормотала она.

— Но когда этого хотят другие, следует подчиниться, — мрачно произнес Крэнли, поскольку эта строптивая девчонка ужасно раздражала его.

Она была прямолинейной, высокомерной и непокорной. Эти черты он ненавидел в мужчинах, женщинах и животных, а уж в той, которая собралась женить на себе кроткого и ласкового брата лишь из-за его титула, они были просто невыносимы. Если бы он родился первым и стал наследником Хайда, Амелии пришлось бы столкнуться с куда менее сговорчивой и послушной добычей. Захотела бы она выйти за него, если бы герцогом был Крэнли, а не его брат?

Он знал ответ на этот вопрос.

Как можно более деликатно он провел девушку сквозь толпу, которая мгновенно расступилась перед ними, ведь представление, к сожалению, закончилось, затем прочь из зала, через гостиную, где было слишком много свидетелей, а затем — в оранжерею.

Амелия упиралась всю дорогу, что лишь доказывало ее невероятное упрямство. Поскольку у нее не было другого выхода, она все-таки продолжала идти — как можно более грациозно. Хотя, кажется, не слишком старалась. В тот вечер, когда Блейкс скомпрометировал Луизу, и когда решение об их свадьбе было принято едва ли не голосованием, Амелия сидела на диванчике, воплощая собой невинность, непорочность и целомудрие — по крайней мере тогда, когда видела, что Айвстон смотрит на нее. Когда же он отворачивался, выражение ее выразительного лица тут же менялось. Оно становилось решительным — надо заполучить его титул. Только и всего. Такова была ее цель.

Маленькая Амелия, хорошенькая блондинка, мечтала стать герцогиней.

Но у этой девчонки ничего не выйдет. Она не получит его брата. Айвстон заслуживает лучшей пары!

…Оранжерея была довольно тесной, поскольку ее заполняли огромные горшки с розовыми кустами. Вокруг благоухали цветы всех оттенков — от пурпурно-красного до бледно-розового — и создавали гармоничный фон для Амелии в ее белом муслиновом платье, с ее золотистыми волосами, сияющими в свете трех хрустальных люстр.

Весьма привлекательная для глаз картина, подходящее для соблазнения место; в этом Крэнли почудилась ирония.

Когда он отпустил девушку, она была в ярости, особенно когда обнаружила, что Крэнли заслоняет собой единственную дверь, а таким образом — и путь отступления.

— Если вы собираетесь скомпрометировать меня, лорд Крэнли, я не позволю! — огрызнулась она.

Еще чего не хватало! Неужели она вправду думает, что он привел ее сюда с гнусной целью?

Он мог бы, конечно, решиться на это. Ведь все достаточно просто. На это потребовался бы минимум усилий, ведь именно так его брат поступил с ее кузиной всего несколько дней назад, о чем, вероятно, сейчас думала Амелия.