Пари на красавицу

— Куда?

— В травм пункт.

— Прямо сейчас? А он работает?

— Понятия не имею, но должен же быть там дежурный врач. Тебя надо осмотреть. А если скрытые переломы или отёк?

Она такая милая в своей заботе, а я ей не избалован. Могу ведь и привыкнуть.

— Мда. Не так я представлял наше следующее свидание, — хмыкаю я.

— Следующее? А было предыдущее?

— Вчера. Ты уже забыла?

— Да какой там. Его захочешь, не забудешь… — замолкает. Точно хотела сказать что-то ещё, но передумала. — Всё, хорош болтать. Поехали. Надеюсь, тебя всего в гипс закатают. Будешь как в мультиках: ни пошевелиться, ни нагнуться.

— Эй, давай-ка я завтра с утра сам скатаюсь. А то ты там щас надоговоришься, — Покровская стоит напротив со скрещёнными на груди руками и… смотрит на меня. Вернее, на голую часть меня. Опять же, всего лишь смотрит, а меня уже от одного этого колбасит. Возможно, панцирь из гипса не худший вариант. На какое-то время сможет её обезопасить. От меня. — Так ты согласна? — возвращаю её в реальность. Не хочу портить момент, но я опять возбуждаюсь, а с учётом того, что почти со стопроцентной уверенностью мне грозит на эту ночь очередное динамо, это просто жестоко.

Мальвина с задержкой моргает. Ожила.

— На что?

— На свидание.

Молчание затягивается.

— Глеб, тебе пора.

Как ожидаемо. На другое я и не расчитывал. Неторопливо подхожу к ней, не утруждаясь тем, чтобы одеться. Подхожу очень близко. Практически вплотную. Исключительно подразнить. Правда при этом раззадориваю и себя ещё больше, но на что только не пойдешь ради любви. Кого-то ждёт в ближайшее время заваленная льдом ванная.

— Уйду, если пообещаешь подумать, — почти шепчу ей на ушко, с удовлетворением слыша её участившееся сердцебиение.

— Глеб, не начи…

— Просто подумать. Я же не заставляю соглашаться.

— И тогда ты уйдёшь?

— Уйду. Хоть и не хочу.

Мальвина набирает в грудь побольше воздуха. Решается. Ну давай же, девочка.

— Хорошо. Я подумаю.

— Над чем? — каверзно уточняю я.

— Над тем, чтобы согласиться.

— На что?

— На свидание.

— Замечательно, — перестаю напирать и довольно натягиваю толстовку. — На свидание так на свидание. Значит я заеду за тобой завтра. Часов в пять, — мимолётно целую её в губы и, прихватив куртку, сигаю в окно. Отличный лайфхак для того, чтобы не вступать в лишние дискуссии и не слушать брошенные вслед оскорбления.

На этот раз приземляюсь удачно. Хоть и всё равно болезненно. Урок на будущее — не гонять пьяным. По трезваку меня бы так по глупости не занесло на повороте. Впрочем, сегодня исключение, нежели закономерность. Неприятный инцидент с утра, ещё менее приятный разговор с отцом, целенаправленный игнор Мальвины… Одно на одно наложилось и получилось то, что получилось.

Последствия этого теперь ближайшие несколько недель ещё будут о себе напоминать. Не самый идеальный День Рождения, но и не самый худший. Ничего. Дальше будет лучше. Хочет она того или нет, но Покровскую ждёт новое свидание. И с ним я напортачить не должен.

Привычным маршрутом пробираюсь к просевшему участку забора, но до него так и не дохожу. Слева, там, где под яблоней возле теплицы приютилась скамейка, прямо из ночного полумрака огненным глазом загорается тлеющий огонёк, после чего следом разносится негромкий голос Андрея, отца Леры.

— Дышите свежим воздухом перед сном, молодой человек?

Мальвина

Свидание.

Разумеется, я никуда не собираюсь. Хотя бы потому что в его присутствии превращаюсь в кляклую амёбу, которая не способна держать себя в руках. С незапамятных времён не способна. И это писец как пугает. Не привыкла я к такой робости, не привыкла к ватным ногам и нервозным покалываниям в животе в присутствии парня. Не было такого никогда!

Вру. Конечно, было. Приблизительно похожие ощущения были когда-то с моей первой любовью. Первой неразделённой любовью, что уже говорит о многом. О, как я сходила по нему с ума. Настолько, что язык отсыхал и речь каждый раз подводила. На выходе всё, что я делала — это мычала и блеяла. Он этого не оценил. Как и моих чувств. Тогда-то всё и закончилось. Обиженная девочка решила, что больше не будет посмешищем, а потому впоследствии выбирала романы практичные. Те, от которых как бы мурашки по коже, но которые при этом не отключали голову.

Теперь же всё повторяется. Причём реально всё. Что в том, что в этом случае уж больно велик шанс оказаться посмешищем. Тем более когда речь идёт о Воронцове. Хоть ты тресни, не получается у меня утрамбовать в мозгу мысль, что я ему действительно могу нравиться. Это же Воронцов! Во-ро-н-цов, твою мать. Где он, и где само понятие влюблённости? Да он слова-то такого не знал никогда. Не иначе, как ему словарик дядюшки Даля подарили.

Свидание.

Заедет он за мной, понимаешь ли, в пять. Да пускай заезжает, меня всё равно тут не будет. Не придумав ничего лучше, заранее сваливаю из дома и всю субботу прячусь за баррикадами у Аники. Прячусь и игнорирую сердитые сообщения с угрозами прилюдно отхлестать ремнём мою цитирую: "нежную упругую попку до состояния спелой помидорки". Эм… что-то мне уже заранее стрёмненько за понедельник.

Да. Не зря боялась. Потому что прямо с утра меня зажимают в угол в коридоре возле лаборантской. Больше не таясь. Наплевав на свидетелей, толпящихся неподалёку. Шутки явно кончились. Тпр-у-у-у, притормозите сани, моя остановка!

Короткий диалог ни к чему не приводит. Мне вещают про тучки, я про подсолнухи. Он мне: "Я тебя свяжу и поволоку силком на долбанное свидание, если потребуется". Я ему: "Я обещала только подумать. Я подумала. Ответ отрицательный. И вообще, не дышите на меня чесноком, молодой человек. Или это перегар?".

Из медвежьего капкана загнанную зайчиху с поджатым хвостиком, то есть меня, спасает Аника. Со словами: "Убедительная просьба, экспонаты руками не трогать" меня, как морковку из грядки вырывают из его цепкой хватки и уводят в аудиторию. Помогло, но ненадолго. Чего-чего, а упёртости Глебу не занимать. И непонятно, он сам такой по натуре, или это я его научила. Типа на Лерке попрактиковался, а на мне решил закрепить результат. Капец. Что я наделала?! Был же такой спокойный мальчик. Сидел себе тихо в уголке, в свободное время нет-нет, да почпокивал однокурсниц. Так нет же, вручила гранату мартышке.

Короче весь понедельник спасаюсь от Воронцова короткими шпионскими перебежками. Спасибо Анике и Боре, прикрывают. Смешно, когда на выходе возле женского туалета топчется поправляющий мелированную чёлку парень, намеревающийся сопроводить тебя до следующего этажа, но что делать. Не мы такие — жизнь такая. Просто мне реально нельзя оставаться с Глебом наедине. Я уже слышу, как трескается моя броня. Ещё всего одно попадание, даже скользящее, и она окончательно рассыпется. А я этого не хочу. Я по-прежнему ему не верю.