Париж
Шрифт:
Итак, было решено, что они все встретятся в следующую субботу, после чего Констанция попрощалась и ушла.
Проводив ее, Симон смог наконец заняться своими делами, однако никак не мог сосредоточиться.
Помнит ли Констанция, как в те далекие странные дни он учил ее алфавиту? Возможно. Надо будет спросить ее. Помнит ли она, что перед ее отъездом в Ла-Рошель он пообещал жениться на ней? Вряд ли.
В любом случае об этом не могло быть и речи. Король Генрих добился мира в стране, но католики не сочетались браком с протестантами.
Симон вдруг понял, что еще ни разу не бывал внутри протестантской церкви. Он понятия не имел, какие там идут службы.
А может, стоит попросить Констанцию и ее деверя
Глава 12
Когда Роланд привез Мари в Версаль, был холодный январский день, деревья стояли голые под серым небом. В тот день дворец был закрыт для посещений, но де Синь договорился о частном визите и взял на себя обязанности экскурсовода.
Обед в апартаментах Бланшаров омрачило обсуждение «дела Дрейфуса», но Роланд твердо знал, что сегодня не допустит ничего подобного. Это на бульваре Мальзерб он чувствовал себя не в своей тарелке, а Версаль был его территорией.
Признаться, ситуация доставляла ему немалое удовольствие. Так приятно показать своим гостям, что в его власти пригласить их во дворец частным образом! Более того, его предки в период расцвета семьи находились при дворе в Версале, и о том времени сохранилось множество анекдотов, которыми де Синь теперь мог развлечь и удивить своих спутников. Он решительно вознамерился очаровать их.
Роланд встретил их на вокзале с большим экипажем, в котором уместились все: Мари, ее брат Марк, американец Хэдли и английский стряпчий Фокс. В подобной компании ему легко будет понаблюдать за Мари, не привлекая внимания.
Не надо забывать, напоминал себе Роланд, что в этом и состояла истинная цель всего мероприятия: выяснить, годится ли Мари на роль жены. Если все сложится удачно, то еще до наступления вечера он получит ответ на этот вопрос.
Ему не приходило в голову, что у него есть соперник.
Одну вещь он отметил для себя сразу, еще до того, как они приблизились к входу во дворец: ему понравилось, как она сидит и как двигается. У нее была идеальная осанка. Роланд терпеть не мог женщин, которые сутулятся, и всегда знал, что его жена будет изящной.
Хотя Мари далеко было до элегантности тех худощавых, модных дам, которых он встречал в салонах высшего света, в миловидности ей нельзя было отказать. Еще она относилась к числу тех везучих женщин, которые с возрастом становятся только привлекательнее. Роланд понимал, что те элегантные дамы из салонов, достигнув среднего возраста, не смогут сравниться с Мари. А благодаря своей осанке она и в старости будет выглядеть достойно. Возможно, в отношении элегантности он кое-что потеряет, остановившись на ее кандидатуре, но получит взамен нечто большее.
Перед тем как войти, компания обошла просторные дворы, вокруг которых раскинулся замок. От грандиозности Версаля с его протяженным главным зданием и двумя боковыми флигелями захватывало дух.
– Я приезжаю в этот дворец с самого детства, – заметил Роланд, обращаясь к Мари, – но до сих пор, признаюсь, его масштабы не укладываются у меня в голове.
Он оглянулся на Хэдли, который никогда раньше не видел Версаля. Как лучше всего познакомить иностранца с бывшей королевской резиденцией? Но американец упростил ему задачу – рассмеялся и произнес:
– Можете называть меня провинциалом, но я никак не могу привыкнуть к размеру ваших жилищ. Все это, – он развел руки, – только для Людовика Четырнадцатого и его семьи?
– О да, мой друг, – ответил Роланд, – для одной семьи это здание, разумеется, чрезмерно велико. Но начиналось все со скромного охотничьего домика, а этот огромный комплекс построили не только для семьи, но и для
всего двора. Королевская семья имела свои апартаменты внутри дворца, но примерно с тысяча шестьсот восьмидесятого года и до революции, то есть более века, Францией управлял Версаль. Здесь размещалось великое множество людей: министры, наиболее влиятельные вельможи, все те, кто имел к королю какое-либо дело. Когда прибывали зарубежные послы, Версаль должен был поразить их богатством Франции. Король настаивал, чтобы все во дворце было французского производства, например шпалеры с фабрики гобеленов или обюссонские ковры, так что это было нечто вроде постоянно действующей выставки товаров. Весьма практично.В разговор мягко вступила Мари.
– Я слышала, – сказала она Хэдли, – что внутри дворца до сих пор сохранился первоначальный охотничий домик. – Затем Мари обернулась к Роланду. – Так ли это, месье де Синь?
Роланд улыбнулся про себя. Он догадывался, что Мари и сама прекрасно знает ответ на этот вопрос, но, поскольку роль гида принадлежит ему, старалась не вторгаться на его территорию.
– Вы абсолютно правы, мадемуазель, – сказал он. – В самом центре фасада стоит тот небольшой дом, всего лишь из нескольких комнат. Но его сохранили и потом стали пристраивать новые помещения во все стороны. – Он обратился ко всей компании: – Не зайти ли нам внутрь?
Все двинулись к входу. Роланд расслышал, как Марк проговорил на ухо сестре:
– Ты же знала про охотничий домик, Мари, почему бы так и не сказать?
Но Мари сделала вид, будто не услышала.
Значит, догадка Роланда была верной. Он вспомнил разговор с отцом Ксавье, состоявшийся много лет назад.
– Когда ты женишься, – сказал тогда священник, – прежде чем предпринять что-либо, сначала подумай, как отнесется к этому твоя жена. Ставь ее чувства выше собственных. Только если вы с женой оба будете поступать так, ваш брак может оказаться счастливым.
Роланд мечтал о таком браке, какой был у его родителей. Он хотел любить и быть любимым.
– Я буду стараться делать так, как вы сказали, – пообещал он священнику.
– Рад слышать это, – ответил отец Ксавье с улыбкой. – Тогда позволь добавить одно предостережение. Какой бы сильной ни была твоя любовь, не растрачивай ее на женщину, которая не будет столь же чуткой по отношению к тебе.
Тактичность, только что проявленная Мари, была мелочью, но она вселяла надежду: значит, эта девушка внимательна к чувствам окружающих.
– Почему Людовик Четырнадцатый уехал из Парижа? – У Хэдли возник новый вопрос. – У него же был Луврский дворец, достаточно большой для всех его нужд.
– Некоторые считают, что он ненавидел Париж, – заметил Марк.
– Может быть, и так, – сказал Роланд. – Но тем не менее Людовик Четырнадцатый построил в Париже и Дом инвалидов, и несколько самых первых бульваров. По правде говоря, никто не знает точного ответа. Мне кажется, это было частью общего процесса. Франция на тот момент сложилась в единое государство, но управлять страной было очень трудно, поскольку ее огромные провинции оставались под контролем знатных родов. В годы правления Людовика Тринадцатого могущественный кардинал Ришелье пытался навести порядок, сделав монархию абсолютной. Когда Людовик Четырнадцатый взошел на трон, ему было всего пять лет, но, пока он рос, преемник Ришелье, кардинал Мазарини, проводил ту же политику. И когда Людовик наконец встал у власти, то с помощью своего министра финансов Кольбера продолжил централизацию управления страной. А есть ли более эффективный способ контролировать влиятельных аристократов, чем собрать их в одном месте, где можно присматривать за ними? Король так наловчился, заставляя их всех танцевать под его дудку в Версальском дворе, что полностью нейтрализовал их. В Париже он не сумел бы этого сделать – город слишком велик.