Парижская вендетта

Едва приказание было выполнено, как из-за ближайшей дюны появился разъяренный мужчина с искаженным ненавистью лицом.

Солдаты приготовились к обороне.

Бросившись вперед, египтянин вырвал у женщины хлеб и воду.

— Не смейте! — крикнул он. — Она обесчестила и себя, и меня! Этот ребенок — мой позор, плод ее греха.

Генерал спешился.

— Вы безумец, месье. Вы ненормальный.

— Я ее муж, а потому имею право делать все, что захочу!

Мужчина выхватил из-под одежды кинжал, нанес жене смертельный удар, а затем на глазах оторопевших французов с силой швырнул младенца на землю.

Коротко щелкнул выстрел — и египтянин с глухим стуком рухнул на иссушенную солнцем дорогу. Конец жуткой сцене положил стоявший за спиной Наполеона капитан Ле-Мирер.

На лицах солдат застыли изумление и ужас.

Даже генерал не сумел скрыть охватившие его чувства. Спустя несколько минут он приказал двигаться дальше и уже собрался вскочить на лошадь, как его внимание привлек странный предмет, выпавший из-под одежды убитого египтянина, — перетянутый шнуром свиток папируса.

Наполеон с любопытством поднял папирус.

Заночевали французские войска в доме отдыха и удовольствий, принадлежавшем прежде одному из самых упорных противников-египтян. Несколько месяцев назад хозяин с армией мамлюков растворился в пустыне, бросив на радость французам все добро. Вытянувшись среди бархатных подушек на мягком ковре, генерал с содроганием вспоминал жуткое происшествие на пустынной дороге. Какая бесчеловечность…

Местные позже сказали так: мужчина поступил жестоко, бросившись с ножом на жену, но если бы Господь простил ее грех, этого не случилось бы — о несчастной позаботились бы добрые люди. Раз изменницу никто не приютил, наказывать мужа за двойное убийство по арабским законам не стали бы.

Ночь стояла тихая, делать было нечего. Наполеон решил просмотреть подобранный папирус. Ученые как-то рассказывали, что местные жители регулярно наведываются в древние могилы за ценными артефактами — на продажу или для себя. Непростительное расточительство! Ничего, он не разрушитель, он откроет миру прошлое этой страны.

Генерал сдернул шнур и развернул свиток: внутри оказалось четыре страницы. Вроде бы на греческом. Наполеон знал лишь корсиканский язык да со временем научился сносно говорить и читать по-французски, остальные языки были для него китайской грамотой.

По его приказу привели переводчика.

— Это коптский язык, — сказал тот.

— Сможешь прочитать?

— Конечно, генерал.

— Чудовищно! — заметил Мастроянни. — Убить ребенка — это…

Элиза кивнула.

— Суровая проза Египетской кампании. Один из эпизодов кровавой борьбы. Между прочим, не будь того происшествия, мы бы с вами сейчас не разговаривали.

ГЛАВА 5

Сэм Коллинз молча посматривал на сидящего за рулем Малоуна. Машина на полной скорости мчалась вдоль моря, прочь из Копенгагена.

Таким он и представлял Коттона Малоуна — упрямым, смелым, решительным. Человеком, который умеет выкрутиться из любой ситуации. И внешность ему точно описали: высокий, блестящие светлые волосы, скупая улыбка. Знал он и о двенадцати годах работы в Министерстве юстиции, о юридическом образовании, эйдетической памяти и любви к книгам. Теперь Сэм воочию увидел его бесстрашие и изобретательность перед лицом опасности.

— Кто вы? — спросил Малоун.

Пожалуй, глупо увиливать от ответа. Вполне объяснимая подозрительность. Какой-то незнакомец врывается посреди ночи в магазин, за ним — вооруженные бандиты…

— Я работаю в Секретной службе США, — ответил Коллинз. — По крайней мере, несколько дней назад работал. Думаю, меня уволили.

— Что так?

— Меня не воспринимали всерьез. Я пытался им кое-что объяснить. Но все пропускали мои слова мимо ушей.

— Почему же Хенрик к вам прислушался?

— Откуда вы… — Он, спохватившись, умолк.

— Некоторые подбирают бездомных дворняг. Хенрик спасает людей. Почему вам понадобилась его помощь?

— С чего вы взяли, будто мне понадобилась помощь? — ощетинился молодой человек.

— Не нервничайте. Меня он тоже как-то приютил.

— Вообще-то помощь нужна Хенрику. Он сам со мной связался.

Малоун гнал «Мазду» на пятой передаче вдоль черного шоссе в сотне ярдов от темных вод Эресунна.

Сэм решил кое-что уточнить.

— К Белому дому моя работа касательства не имела. Я занимался финансовыми и валютными махинациями.

Его всегда смешили киношные агенты Секретной службы, толпящиеся вокруг президента: в темных костюмах, солнцезащитных очках, с бежевыми, в тон коже, гарнитурами в ушах. На самом деле большая часть сотрудников вроде него молча, в безвестности делали свое дело — охраняли американскую финансовую систему. Организацию создали после Гражданской войны для того, чтобы бороться с конфедератами-фальшивомонетчиками. Лишь спустя тридцать пять лет, после убийства Уильяма Мак-Кинли, Секретная служба начала заниматься безопасностью первого лица государства.

— Почему вы пришли в мой магазин? — осведомился Малоун.

— Вчера Хенрик отправил меня в город, в отель. Я почуял неладное. Он явно не хотел, чтобы я оставался в его доме.

— И давно вы в Дании?

— Неделю, — быстро ответил Коллинз. — А вы вернулись в Копенгаген всего несколько дней назад.

— Вам многое обо мне известно.

— На самом деле не очень. Знаю, что вас зовут Коттон Малоун. В прошлом вы морской офицер, работали в группе «Магеллан». Теперь в отставке.

Малоун метнул на него нетерпеливый взгляд. Долго еще этот парень собирается увиливать от ответа на изначальный вопрос?

— У меня есть сайт. Адрес — moneywash.net. Только это секрет, — добавил Сэм. — Нам таким заниматься нельзя, но… Я назвал его «Всемирный финансовый крах. Капиталистический заговор».

— Теперь я понимаю ваше начальство. Такое хобби, вероятно, может навлечь на них неприятности.

— А я не понимаю! — вскипел Коллинз. — В Америке каждый имеет право высказывать свое мнение.

— Только носить при этом федеральный значок права не имеет.

— Вот и они так сказали. — В его голосе прозвучало отчаяние.