Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Парламент Её Величества
Шрифт:

– Ваше благородие, охолонись, – уговаривал прапорщика один из солдат, а другой поддакнул:

– Все-таки фельдмаршала и нашего командира родич, нельзя ему сразу в морду-то бить.

– Я тебя, сукина сына, в Сибири сгною! На плаху отправлю! – пообещал Долгоруков. Отдышавшись, приказал: – Отпустите меня!

– И что тута происходит? – поинтересовалась Анна, открывая дверь полностью.

Гвардейцы, увидев государыню в ночной рубахе, засмущались, выпустив из рук сенатора.

– Анна Ивановна, зачем вы здесь? – возмутился князь. – В спальню ступайте!

– А ты, князюшка, будешь государыне место указывать? – сузила

Анна глаза. – А что, в Кондициях наших прописано, где я быть должна? Может, – слегка усмехнулась царица, – ты мне еще указывать станешь, когда на горшок ходить? Или сам меня до ветру провожать будешь?

Князь Долгоруков смутился. Стряхнув с плеч ослабевшие руки солдат, Василий Лукич попытался делать два дела – засунуть шпагу в ножны и вытащить носовой платок.

– Так что случилось-то? – построжев ликом, повторила свой вопрос царица.

– Прапорщик Преображенского полка напился пьян да буен сделался, – вытянув губки, усмехнулся Долгоруков, утирая кровь с разбитого лица. – А ну-ка, – кивнул он солдатам, – вяжите невежу! Да шпагу-то, шпагу отберите!

– Погодите-ка, – встряла государыня. – С каких таких пор преображенцами статские чины командуют? Ты, Василь Лукич, хотя и член Верховного тайного совета, но гвардией командовать не властен.

Гвардейцы, не очень-то охотно повиновавшиеся статскому, с облегчением отпустили своего прапорщика, а тот бухнулся на колени, срывая с головы треуголку:

– Матушка-государыня, не велите казнить, разрешите слово молвить!

– Говори, – разрешила Анна, слегка принюхиваясь. А ведь и впрямь, от прапорщика изрядно попахивало вином. Ну да иной раз и такое стерпеть можно. Спросила:

– Кто таков будешь?

– Преображенского полка прапорщик князь Вадбольский, – доложился гвардеец и, поймав руку царицы, впился в нее поцелуем.

– Чего лаешься-то? – благосклонно поинтересовалась царица, стараясь не замечать исходившее от гвардейца «амбре».

– Ваше Величество! – горячо сказал прапорщик, едва не пустив слезу от умиления: – Государыня! Невмоготу нам, гвардейцам вашим, у тебя тюремщиками быть!

– Какими тюремщиками? – возмутился Долгоруков. – Ты что такое мелешь, пес безродный?

– Это кто тут пес безродный? – взвился прапорщик. – Вадбольские от корня Рюрика происходят! Наша ветвь от князя Василия, который на реке Сити с татарвой бился! Да пращуры мои на Куликовом поле татар рубили! Да мы вместе с Пожарским – Мининым Москву освобождали, пока твой прадед жопу у польского короля лизал, мурло ты поганое!

– И-и-и… – по-бабьи заверещал князь Василь Лукич и, забывая европейские ухватки, попытался ухватить обидчика за волосы, а тот норовил смазать князюшку по уху.

Драка едва не вспыхнула вновь, но гвардейцы вовремя успели растащить князей и повиснуть на них, пригибая к полу и сенатора, и прапора, невзирая на чины.

– Ну-ну! – насмешливо проговорила Анна, хотя ей было и страшновато. – Два князя древних родов, а сцепились, как два петуха. Ну, прапорщик-то, ладно, молод еще. А ты, Василь Лукич, муж опытный. Тебе-то не стыдно? – Не давая Долгорукову сказать, царица повернулась к прапорщику: – Че сказать-то хотел, Вадбольский?

– Сказать хотел, матушка, что обманывают тебя бояре наши. Они же тебе Кондиции вроде бы от всего русского народа принесли, а русским народом там и не пахнет. Сами всё сотворили, отай от остальных. Не спрашивали никого – хотим мы

у них в послушании ходить, нет ли. И полк наш в обман ввели – мол, согласна государыня им подчиняться. Мол, сами изволила себе хомут на шею надеть! Гвардейцы всегда одному хозяину служили – государю всея Руси. Не будем мы восьми боярам служить!

Гвардейцы, державшие офицера, впали в сумнение. Руки разжались. Седые усачи, помнившие Нарву и Полтаву, Прутский поход и Гангут, возводившие на престол императрицу Екатерину, устыдились. Один из преображенцев, с капральскими нашивками на рукаве, ехидно спросил:

– А что, господа гвардейцы, князья Долгоруковы с Голицыными за дураков нас решили посчитать? Обмануть – обманули, не в первый раз. А теперь еще и к государыне вместо охраны в тюремщики поставили!

– В какие такие тюремщики? – попытался повысить голос князь Долгоруков, но капрал, словно бы не слыша сенатора, продолжил:

– В тюремщиках, братцы, мы нонче и состоим. А как по-другому-то называть, коли велено нам саму государыню из терема не пускать?

– Позор-то какой! – застонали солдаты.

Анна Иоанновна краешком глаза посмотрела на капрала. А ведь парень-то не прост. Ох, как не прост. И собой недурен.

Князь Долгоруков, нервно отряхивая платье, сказал:

– Не время сейчас важные разговоры разводить. Да и не место. И уж, право слово, негоже государыне с простыми прапорщиками да капралами лясы точить. Да при нижних чинах, коим вообще не положено слушать.

Василий Лукич был опытным дипломатом. Но и на дипломатов бывает проруха. Гвардейский капрал, верно, сам из шляхтичей, оттопырил нижнюю губу, презрительно посмотрев на князя. Дескать – князь-то ты князь, но ведь и мы не лыком шиты. Да и другие солдаты, привыкшие, что к гвардии завсегда относились с уважением, засверкали глазами.

Анна Иоанновна, приняв горделивую позу, заявила:

– Государь наш покойный, Петр Алексеевич, Великим названный, коли ты помнишь, мне дядей родным приходится. Так он со своими солдатами и на смерть шел, и водку с ними пил, и деток у них крестил.

– Я, государыня, по указу Петра Алексеевича дипломатические обязанности исполнял, кои русской короне не меньше прибыли дали, чем баталии! – попытался парировать князь, но прапорщик Преображенского полка презрительно фыркнул:

– Князь Куракин [17] не хуже тебя царские поручения исполнял, а под Азов ходил и в Полтавской баталии полком Семеновским командовал.

17

Куракин Борис Иванович (1676–1727) – выдающийся дипломат и писатель-мемуарист.

– А ты-то, щенок, что ты можешь про Полтавское-то сражение знать? – вспылил Василь Лукич. – Ты же и пороха-то не нюхал!

– Да я в десанты супротив свеев ходил, покуда ты в заграницах штаны протирал да с бабами французскими кобелился!

– Все, хватит! – рыкнула Анна Иоанновна так, что князь Долгоруков прикусил язык, а гвардейцы радостно заулыбались.

– Прости, матушка-государыня, не стану я больше князя Василия Лукича хаять, – повинился прапорщик. – Но и далее терпеть невмочь. Обманули они тебя, верховники-то. Позвали на престол от имени народа, а народ – нас то есть, шляхту да гвардию – не спросили.

Поделиться с друзьями: