Парни в гетрах. Яйца, бобы и лепешки. Немного чьих-то чувств. Сливовый пирог (сборник)

— Никоим образом. Он — ягненок.

— Ягненок?

— Вот именно.

— Мне так не показалось. Скорее, он напоминает недоеденную мышь.

Ланселот в своем укрытии покраснел как роза. Он чуть не встал, чтобы выразить протест, но здравомыслие его удержало.

— И вообще дело не во внешности, — продолжал дядя. — Наверное, он тебе не говорил, что прыгает людям на живот.

— Говорил.

— Вот видишь! Разве можно выходить за психопата? Не дам ни пенса.

— А я расскажу кухарке, что ты куришь.

Полковник ахнул и выронил сигару, потом поднял, почистил и сунул в рот.

— Это шантаж! — проговорил он хриплым, дрожащим голосом.

— Да, — согласилась Гледис. — Лучший друг девицы, кроме, может быть, бриллиантов.

Воцарилось молчание. Полковник хмурил лоб, виски его подрагивали, он напряженно думал. Поединок закончился так, как и можно было ожидать.

— Хорошо, — сказал несчастный. — Деньги я дам, с превеликим отвращением. Это надо же, выйти за такого… эхм… да. Что ж, делать нечего. Без ее обедов мне крышка.

— Они остаются при тебе.

— Мало того, — сказал Ланселот, вылезая из укрытия, что обратило дядю в дрожащее желе. — Курите, сколько хотите. У меня в коробке пятьдесят, то есть сорок девять сигар. После завтрака я покажу вам хорошее местечко за кустами.

Глаза у дяди засветились странным светом, подбородки задрожали от счастья. Он произнес что-то на диалекте буров и услужливо перевел:

— Дорогая моя, я не мыслю для тебя лучшего мужа. Да, он — ягненок, и, на мой взгляд, из самых лучших. Ты будешь с ним очень счастлива.

Перевод. Н.Л. Трауберг, наследники, 2011.