Пароль больше не нужен

– Ну, ты и наговорил, даже не упомнишь все, – засмеялась девушка. – То, что подходит для вас, совершенно не подходит для нас. Например, о расах. У нас нет никаких рас и этнических меньшинств, поэтому и нет никакого расизма. У нас одна раса – ра. У нас нет никаких языковых меньшинств, у нас один язык – ра. У нас нет никаких конфессий, у нас одна религия – ра. У нас даже одни деньги – ра. Свобода слова? Да, сколько хочешь говори и о чем угодно, только не трогай Ра. Запрет пропаганды войны? У нас нет и не было никаких войн и не будет. Вмешательство в личную жизнь? У нас свобода во всем. Захочу и в моей постели будут трое мужчин сразу, и никто мне не указ. Где ты еще найдешь такую свободу? У нас нет никаких тайн ни от кого, они нам не нужны, и я не боюсь, если кто-то слушает, о чем мы говорим. Они прекрасно знают, что я душой и телом за Ра и являюсь активным членом партии Единая Ра. Преступники у нас переселяются на ступеньку ниже и пользуются там всеми правами, как и мы, только они не могут быть членами Единой Ра и участвовать в выборах Великого Преемника Ра. И вообще, не забивай себе голову тем, что не нужно. Иди сюда и я тебе покажу, чем отличается активный член Единого Ра от беспартийного и неактивного.

Глава 31

Я лежал на Банафрит и думал о том, что и в моей стране партия семьдесят два года трахала все, что могло шевелиться и думать, и имела двадцать миллионов активных членов, готовых по приказу партии и правительства вторгнуться в любую страну для оказания интернациональной помощи трудящемуся классу, независимо от того, хотел или не хотел этого трудящийся в другой стране класс. И вот на этом партийный режим и спекся. Сначала было подавление Пражской весны, а потом победоносная война в Афганистане, откуда мы уносили ноги с развернутыми знаменами, бросая все, что можно было бросить и что обременяло движение торжественно встречаемых на границе войск. Пограничники, которые охраняли среднеазиатскую границу на дальних подступах с территории сопредельного государства, выходили еще два месяца после рапорта командующего сороковой армией, что за его спиной нет ни одного советского солдата. Да так оно и было. Пограничники не входили в состав этой армии, а были передовым отрядом карающего меча партии – комитета государственной безопасности. «Победа» в Афганистане подкосила некогда могучее государство, залившее кровью наших солдат половину своей страны и всю Восточную Европу во время Второй мировой войны, уничтожившее несколько миллионов своих сограждан в концентрационных лагерях, и вызвала приход нового руководителя, отмеченного пятном судьбы на лысеющей голове. Он пришел и приоткрыл завесу таинственности над историей страны. И от этой маленькой щелочки правды ужаснулся наш народ и весь мир, и все отшатнулись от партии, которая решила вооруженным и опробованным неоднократно путем задавить весну в нашей стране. И к нам хлынула свобода. Когда прорывает плотину, то вместе с чистыми водами в потоке всегда находятся обломки старого режима и классово близкие к ним уголовные элементы. Ну, остальное вы сами знаете, что плавает на поверхности. Нынешний режим почти ничем не отличается от того, который был до «победы» в Афганистане.

Закончив и встав с постели, я пошел в ванную комнату умыться и увидел в зеркале какое-то серое отображение, совершенно не похожее на того румяного и веселого слесаря-сантехника, играючи орудующего слесарными инструментами и перекрывающего краны жильцам подотчетного дома.

– Как хорошо, что я не африканский уроженец, – подумал я, – был бы здесь вообще человеком-невидимкой.

Сзади ко мне подошла обнаженная Банафрит и обвила меня своими руками, нежно мурлыкая мне на ухо:

– Как хорошо, что мне поручили именно тебя. Все остальные уже давно стали не те, чем наши предки, впервые прилетевшие сюда. Вялый член никогда не сравнится с хорошо эрегированным. Нужна новая кровь, потому что если человека долгое время кормить одним и тем же, то он взвоет от чувства безысходности, а ты наша надежда на лучшее будущее. Знаешь, как мне завидуют мои подруги? Если хочешь, то я могу тебе устроить ночь в гареме.

– Похоже, что сексуальная озабоченность – это главная проблема этого общества, – подумал я и представил, как вождь зулусов Чака самоутверждался в овечьем загоне, трахая сотню жен своих друзей и соратников. Нет, я так не хочу, хотя, кто его знает, я же еще не пробовал этого.

– Только не сегодня, – отшутился я от предложения Банафрит. – Кстати, какие у нас планы на день? Или это у нас ночь?

– Ночь, настоящая ночь, – засмеялась Банафрит и повлекла меня в постель.

– Значит, для меня наступила настоящая полярная ночь, – грустно подумал я. – Наши врачи считают, что человек никогда не сможет адаптироваться к условиям ночи. Мне предстоит снижение иммунитета, повышенная метеочувствительность, обострение хронических заболеваний, нарушение биоритмов. И главное – организм перестанет синтезировать гормон радости серотонин. В результате, нарушение психики. Раздражительность. Плохой сон. Депрессия. Алкоголизм. Склонность к суициду. Эх, бляха муха, где наша не пропадала. Как это в армии говорили? Бабы, водка, онанизм укрепляют организм. А тут в постели лежит голая девка и ждет, когда на белом коне подскачет наездник и начнет с ней скачки по бескрайнему полю плотских наслаждений.

Глава 32

– Господин Джафари! Господин Джафари! – Банафрит расталкивала меня и пыталась разбудить. Похоже, что бессонница мне не грозит. Возможно, я еще напишу докторскую диссертацию по вопросам адаптации организма человека к условиям полярной ночи.

– Что такое? – довольно потянулся я и притянул к себе Банафрит, желая продолжения волшебной ночи. Откуда только силы берутся. Это нам в армии в компот и в кисель антистоит добавляли, а тут, похоже, наоборот, у них виагра как соль и перец – необходимая добавка к пище. Иначе не выживешь в этой беспросветной жизни.

– Вставайте быстрее, – чуть не плача говорила девушка, хотя, какая она девушка, она уже законченная женщина с большим опытом и способностями в сексе, – нас вызывают на самый верх.

– Что?! – удивленно воскликнул я, – меня депортируют обратно к себе на поверхность? Мафия запрос прислала и такие аргументы, которые нельзя опровергнуть?

– Да не на поверхность, а на заседание Высшего совета Ра, – сказала девушка, – будут рассматривать ваше персональное дело и заявление о приеме в Единую Ра.

– Какое заявление? – запротестовал я. – Я никаких заявлений не писал!

– Писал не писал, какая разница, там уже все написано, подмахнете бумажку и дело с концом, – сказала Банафрит. – Главное – если вы не член Единого Ра, то вам вообще нигде не проханже, будете работать сантехником на нижнем уровне и то не на обслуживании важных объектов инфраструктуры. Так, с метелкой ходить будете. Поняли? Быстрее одевайтесь.

Бывшему советскому солдату одеться – это только подпоясаться. Через три минуты я был уже готов.

– Пошли, – коротко сказал я и открыл дверь.

– А вы ничего не забыли? – хитро спросила Банафрит.

Я подскочил к ней и стал раздевать, думая, что у нас еще есть сэкономленное время.

– Не это, – стала отбиваться от меня девушка, – достаньте из картоприемника вашу карточку и повесьте ее на шею, без нее вы никто, любой фараон потребует ее предъявить, а у вас ее нет, вот тут и огребете себе дубиной по хребту, а потом будете сидеть в обезьяннике до выяснения личности и то, если кто-то согласится за вас поручиться.

– Да кто же меня тронет? – засмеялся я. – Я в кабинете начальника дневал и ночевал, завтракал и примерял одежду. Да мы с ним кореша до гроба.

– Избавь вас Ра от таких друзей, – сказала Банафрит и оглянулась. – Это вообще бандит с большой дороги. До полиции он действительно где-то промышлял со своей шайкой, а когда выбирали нового мэра столицы, то он и объявился при нем начальником полиции. К нему без тысячи ра в пакетике и заходить нечего. Мэр та еще свинья, все к себе тащит, налопаться не может, ораву свою кормит, а та только хрюкает, да славит своего хозяина. Он, кстати, заседает в Высшем совете Единой Ра, поэтому не скажите ничего неосторожного.

– Как же вы его выбрали? – возмутился я. – Неужели не было других более достойных кандидатов. Неужели государство ваше оскудело на хороших людей?

– Хороших людей много, да только от того, что ты хороший человек, ра в кармане не прибавится. А без миллионов ра на выборы и ходить нечего. Есть еще центральная избирательная комиссия из активных членов Ра. Полиция фабрикует дела на возможных кандидатов, суд их судит и поражает в правах, а центральная избирательная комиссия подтверждает эти судебные решения. Потом назначенные депутаты составляют избирательный фильтр. То есть, они решают, кого допустить до выборов, а кому закрыть дорогу в выборные органы. Правда, они не сами решают, а им сверху говорят, кому открыть фильтр, а кому закрыть. Вот и получается, что кругом одни уголовники и кроме нынешнего мэра, который не проиграл ни одного судебного иска, и выбирать некого. Все идут и голосуют. Один кандидат, голосуй не голосуй, а в результате избирается тот, кто внесен в бюллетень. Иногда, правда, в бюллетень вносятся несколько человек, которые вместо своей избирательной кампании призывают голосовать за основного кандидата от Высшего совета Единой Ра. Одна демократия кругом. Не знаю, как там у вас, но у нас полная стабильность и процветание во всем. И у нас не было ни одной революции. Мы всегда находились в процессе созидания, осваивая и откапывая новые территории, и совершая прорывы в науке. Правда, один мужичок, который был у меня до тебя, говорит, что все эти научные прорывы просто наследие наших предков, хранящиеся за семью печатями и семью замками, чтобы никто не узнал о том, что было раньше.

– Зачем вы историю свою спрятали? – удивился я. – Историей гордиться нужно, плохая она была или хорошая.

– Извините, господин Джафари, но вы иногда рассуждаете как маленький ребенок, – улыбнулась Банафрит. – Если открыть свою историю, то народ может понять, в развитии ли мы находимся или пребываем в полном упадке под руководством нынешних преемников Великого Ра. А когда народ начинает думать, то нужно ждать беды. Тогда не помогут дубинки фараонов, потому что народ захочет принимать участие в своей судьбе и судьбе своих детей. Все, считайте, что я вам ничего не говорила и быстрее идем на автостоянку, у нас в обрез времени, чтобы успеть на заседание Совета.