Паромщик

Да, все это чувствовали. Запах гнилого, разложившегося тряпья.

Ливору удалось зажечь и очаг, и лампу, и теперь они соперничали между собой, освещая неверным, колеблющимся светом углы старого дома. Но свет местами не достигал их. Беспокойные тени лежали и двигались, крадучись, в дальних частях комнаты и внутри, в спальне, маленьком помещении, напоминавшем альков. Бенедикте стояла неподвижно и всматривалась в эту бесформенную, постоянно менявшуюся темноту, несшую отпечаток древности из-за этих невероятно толстых бревен, время от времени выступавших из мрака. Это должна была быть самая старая часть дома, остальное пристроили позже.

Почему? Откуда это чувство пустоты, стерильности в таком старом и много пережившем доме?

Теперь ей бы очень пригодился кто-нибудь из рода Людей Льда. Но ныне живущие не обладали особыми способностями. А к мертвым обращались лишь при крайней необходимости.

Ее глаза приобрели особый, резкий блеск, они словно буравили темноту в углах.

В результате она почувствовала исходящую откуда-то трепещущую настороженность и неусыпную бдительность. Но дом выдержал атаку. Не выдал ничего из своей истории.

Бенедикте показалось, что между ней и домом идет война. Или, может быть, она борется не с самим домом? А с чем-то, что скрывается среди его теней?

Внезапно она почувствовала себя беспомощно-юной и неопытной. Но она утешала себя тем, что такие же чувства должен был испытывать Хейке в тот раз, когда он сражался с ведьмой в Штрегешти. Ему было не намного больше лет, чем ей сейчас. И ему удалось победить, значит, она обязательно должна хотя бы попробовать решить загадку Ферьеусета.

Но у Бенедикте было нехорошее предчувствие, что на этот раз в игру вступили более могущественные силы. Ее амулет вращался с невиданной силой с тех пор, как они подошли к этому обреченному и покинутому месту.

Она глядела на мертвые, трухлявые стены и прислушивалась к звукам снаружи.

Никогда ей не встречалось ничего подобного.

— Но мы же не станем ночевать здесь, — пожаловалась Аделе. — Разве нет дома получше? Ливор покачал головой.

— Остальные совсем обвалились.

— Господи, Боже мой, — прошептала Аделе. — Многое мне пришлось вытерпеть в этой ужасной поездке, но это — предел! Это же не дом, а свинарник!

— Если калоши не подходят, можешь отправляться домой, — зарычал Свег, который был, в общем-то, согласен с ней.

Аделе бросила взгляд в темноту за окно и смолкла. Поездка домой в одиночестве не особо привлекала ее.

— Мы можем подмести пол в ближней комнате, — спокойно сказала Бенедикте, хотя сама и чувствовала сильнейшее желание выскочить наружу на свежий воздух и убежать как можно дальше от этого ужасного дома. — А что у нас, собственно, находится на чердаке?

— Я не знаю, — ответил Ливор с извиняющейся улыбкой. — Но достаточно, по-моему, взглянуть на потолок, чтобы…

Все подняли глаза и скептически посмотрели на прогнувшийся потолок.

— Нет, — сказал Свег. — В этом ты прав. К тому же… Сдается мне, я узнаю ситуацию.

Остальные кивнули. Все, за исключением Аделе и Ливора, недавно побывали в похожем доме. С заброшенным вторым этажом.

— Остается только надеяться, что этот чердачный этаж не прячет столь же много непристойного, как и тот, прежний. С нас довольно подобных секретов, спасибо! — сказал Сандер.

— Ну-ну, — сказал Свег. Он осмотрелся вокруг. — Так, здесь внутри земляной пол, но имеется и пара кроватей. Хоть они и ужасно короткие, должен я заметить. Если дамы лягут здесь, то мы, мужчины, разместимся в ближней комнате. Все равно посреди ночи мы не придумаем ничего лучше.

Аделе и Бенедикте печально смотрели на две кровати. Старые деревянные доски с мусором, пылью и мышиным пометом.

Но земляной пол был еще хуже.

Только Сандер выглядел бодро и жизнерадостно.

— Но сперва нам необходимо немного подкрепиться! А потом Ливор расскажет нам о Ферьеусете.

Мысль о еде заставила всех просветлеть. Они собрали на стол нехитрую дорожную провизию и ели, сидя на отчищенных кроватях за единственным в доме столом, запивая теплой водой, которую кое-как удалось вскипятить. Сандер вытащил оставшуюся у него фляжку с вином. Ему казалось, что момент для этого настал вполне подходящий.

Настроение у большинства поднялось. Только Бенедикте сидела неподвижно и прислушивалась к странной тишине стен.

Ливор набил свою трубку и поднес к ней лучинку с огнем, прежде чем начать:

— Я знаю не более того, о чем говорит народная молва.

— И этого вполне достаточно, — поддержал его пристав Свег.

Ливор кивнул. Бенедикте сидела и изучала профиль Сандера, который казался ей замечательным, интересным и оживленным. Он повернул голову и встретил ее взгляд. Он смотрел жизнерадостно и слегка заинтересованно. Она быстро отвернулась и стала прислушиваться к словам Ливора.

— Здесь, в Ферьеусете, всегда болтали. О ведьмах, домовых и всяких потусторонних вещах. О ночных криках и еще не знаю о чем. Собственно, рассказывать-то и нечего, все ведь так расплывчато и неясно. Но вот случилось… постойте… лет двадцать пять тому назад это произошло, мне тогда было лет пять.

Сандер и Бенедикте обменялись взглядами. Они довольно точно угадали время.

— Ты жил там тогда? — спросил Свег.

— Ну да, внизу в деревне и сейчас живут несколько семей отсюда. И которые сбежали туда. Я не знаю точно, что случилось, но, во всяком случае, здесь был большой переполох. Шептались о какой-то женщине, найденной мертвой с… Извините, милые дамы! С перерезанным горлом и выкачанной кровью.

— Где ее нашли? — резко спросил Свег. Ливор погрузился в свои воспоминания, он размышлял.

— Я не помню точно, поскольку я не присутствовал. Но мне кажется, она всплыла в озере, там собралось много народу на берегу. И как раз в это время-неожиданно показался паромщик. Это от него все сбежали, потому что он был действительно опасен. Но я так и не знаю точно, чем именно. Не знаю. Позднее сюда поднимались порой какие-то незнакомцы и просили переправить их на тот берег, но их всех находили потом мертвыми в воде. Не всех, конечно, нашли. Я-то уцелел, потому что я никогда не кричу ему, когда он появляется, я притворяюсь, словно не вижу его.

Он наморщил лоб.

— Но вот перед этим, еще раньше случилось тоже…

— Перед чем? — сказал пристав.

— Перед тем, как нашли первую мертвую женщину. Мне так никогда и не удалось выяснить, что там произошло, но у меня осталось слабое воспоминание, что люди говорили о какой-то находке. Находке, которая потом опять пропала…

— Но кто-нибудь в долине должен знать о тех событиях?

— Я не верюв это. — Ливор сделал на этой фразе ударение. — Вы понимаете, я так не уверен, мне было всего пять лет, но мне кажется, что эта женщина и ее друг что-то нашли. И они никогда уже не скажут, что это было.