Партизанка или как достать начальство

— Я не знаю, чего мне больше хочется: прибить тебя или залюбить прямо в этой машине, — тихо признался Луганский, поглаживая меня по спине.

— Бьет — значит любит, — с сарказмом промурчала я, — Поэтому любить в машине не стоит.

Видимо от сердца у него отлегло. С лица сошла напряженная маска, уступив место искренней улыбке. Взгляд стал мягче, исчезла напряженная складочка между бровей. Таким Васек мне нравился гораздо больше.

— Мы поедем или как? — прошептала я.

— Или как, — так же шепотом ответил он и снова стал ласкать мои губы.

Я, может быть, и поддалась его страстному порыву, если бы крем глаза не заметила, как машина Петермана уже выехала за пределы базы.

— Все-все, — стала отбрыкиваться я, — Вон, уже немец твой уехал.

— Да черт с ним. Я так по тебе соскучился, — пробормотал Васек.

Чуть не фыркнула в ответ. Соскучился он. Только о себе и думает. А о колхозе кто позаботится?

— Я тебя вообще-то еще не простила, — грозно сказала я.

— А за что это меня прощать? — удивился Луганский, — Что я такого сделал?

Что? Что он сделал? Нет, сил моих нет на этого человека. Всем хорош мужик, когда не доводит до белого каления.

— У-у-у. Лучше молчи. Заводи свою тарахтелку и поехали.

— Тарахтелку?!

Вот они мужчины. Как есть большие дети. Я бы на его месте возмутилась, что меня затыкают. А он обиделся, что его машину обозвали.

Васек с возмущенным видом разжал руки, давая мне свободу действий. Тут же соскользнула на кожаное кресло, расправила платье и пристегнулась ремнем безопасности. Да-да я иногда такая «правильная».

Несколько минут мы ехали молча. Честно пыталась удержать в себе, то, что вкурсе планов Петермана, но не смогла. К тому же очень хотелось узнать, чем же закончился их разговор. Догадываюсь, что немец остался на своих позициях. Но все же.

— Вась, а он в серьез решил нас продать?

— Опять подслушивала, — недовольно заметил он.

— Подслушивала, — тихо призналась я.

Васек как-то грустно улыбнулся. Только одними губами. Не у одной меня сердце кровью обливается.

— И не стыдно? — он иронично изгибает брови.

— Не-а, — совершенно серьезно отвечаю, — Ты не ответил на вопрос.

— А что тут отвечать. Ты и сама все слышала.

— Может он изменит свое мнение? — с надеждой в голосе спросила я.

Васек неопределенно пожал плечами.

— Сильно в этом сомневаюсь.

И мы замолчали, каждый думая о своем.

«Тайота» тихо шелестя большими колесами по дороге, подкатила к ресторану. Парковка была уже почти полностью занята. Я тут же узрела помимо наших конторских машин еще и «Мерседес» с крутыми номерами. Похоже, машинка была с администрации. Сам глава района пожаловал на наше «скромное» пиршество. П-ф-ф! Визит богатенького фрица это ж вам не хухры мухры! А целое событие!

— И что ты собираешься дальше делать? — решила на последок уточнить я.

— С чем? — бесцветно переспросил директор.

— С колхозом, конечно! Мы же не можем позволить ему это сделать.

Луганский как-то странно, я бы даже сказала, враждебно посмотрел на меня и взбешенно прорычал:

— С какого перепугу я вообще должен что-то делать?! Итак, вывернулся на изнанку, что бы его переубедить. Или ты думаешь — я его первый год отговариваю? Не хочу больше! Достало!

И с этими словами хлопнул дверью так, что стекла задребезжали. И это в «Тайоте»! В японских машинах по определению ничего не может дребезжать. Совсем мы ее избили бедную. Сначала я. Теперь хозяин.

Я следом выбралась из машины. Васек пикнул сигналкой и, извинившись, пошел к небольшой группе мужчин, что бы поздороваться.

— Чего это он такой злой? — раздался рядом Андрюхин голос.

Я обернулась и пожала плечами.

— Довела ты Женька мужика, — хихикнул друг, — Ему выпить нужно, что б расслабиться.

— Ага, спирта ему авиационного налей, что заодно мозг прочистить, — поддакнула я, — Глядишь из обезьяны с человека превратится.

— Ох, Женька, — засмеялся юрист и взяв меня под руку потащил к входу.

Внезапно смех его оборвался, а шаг убавился. Я недоуменно проследила за его взглядом и понимающе вздохнула. В центре группы мужчин в обнимку с Петерманом стояла Елена Васильевна.

Сегодня она была необычайно хороша. В длинных черных брюках, которые ее невероятно стройнили, на шпильке, в декольтированной малиновой блузке. Вся улыбчивая, веселая. От нее так и веяло какой-то особенной положительной энергией. Понимала я Андрюху. Грех в такую не влюбиться.

Скосила оценивающий и чуточку гордый взгляд на юриста. А мы тоже не лыком шиты. Вот! Только бы он все сам не испортил. А судя по его предыдущим амурным «делам»… Лучше промолчу.

— Ты только не робей, — шепнула Андрюхе и взяла его под руку, нацепив на лицо загадочную улыбку.

Почему загадочную? Да потому, что пока я еще не поняла, каким образом буду спасать все наше колхозное достояние. Поэтому не исключен тот вариант, что придется, немного пофлиртовать с нашим дорогим фрицем, дабы втереться в доверие.

Кстати о фрице? Что-то он не весел. Мучается угрызениями совести? У-у-у сволочь. Так ему и надо. Я, конечно, могла понять мотивы его поступков, но симпатии от этого к нему не прибавлялось. Может у меня предвзятое мнение по поводу успешных и состоятельных мужчин? Не люблю их — это правда. Холеные, лощеные слизняки! Правда, Петерман не выглядел холеным. Он вообще мало походил на магната, который свершает судьбы сельских колхозов… Все равно не нравиться! Вот Луганский — это совсем другое дело. Приятное исключение из правил.

Перевела взгляд на своего любимого директора. Он о чем-то разговаривал с главой района и фальшиво улыбался ему в ответ. Его мне было искренне жаль. Несмотря на весь мой упертый характер, должна была признать, что Васек стал мне по-настоящему дорог. Не знаю, ждет ли нас какое-либо будущее, но сейчас я была твердо уверена, что в трудную минуту не брошу и помогу. Даже против его воли.

Не одобрит Луганский мои героические порывы. Будет ревновать и беситься. Это может стать настоящим испытанием для наших отношений. Но возможно, все, что не делается — все к лучшему. Нужно начинать учиться доверять друг другу. В конце концов, пара поцелуев и свидание это даже шаг вперед — это четверть шага.

Пока я размышляла, мы с Андреем дошли до центрального входа. Друг галантно распахнул передо мной дверь. Я поймала на себе мимолетный полный беспокойства взгляд Луганского, и смело шагнула внутрь, подарив Андрею благодарную улыбку.

Глава 9

Глава 9

Сказать, что я была собой довольна это ничего не сказать. Я была собой невероятно горда. Самодовольство так и перло из ушей, пока смотрела, как мило воркуют мои подопечные голубки во время медленного танца. Чуть не прослезилась ей богу. А ведь еле выгнала юриста из-за столика. Весь новый ботинок ему испинала, пока он наконец-таки собрался с духом.