Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944

15 [июля] [19]42 г.

Целую ночь ездили и проехали 3 км.

Думали ехать в «Косой клин», но проводники заблудили.

Целую ночь шел дождь.

Люди мокрые до нитки. Днем погода не улучшилась.

Получили радиограмму, что 16 [июля] будет посадка «Дугласа».

16 [июля] [19]42 г.

Группа партизан 72 чел[овека] прибыла к нам для связи с Брянских лесов.

Эту ночь наши «мирошники» пустили мельницу и намололи 20 мешков муки. Того мельника, что молол нам муку, немцы арестовали.

Разведка доложила, что противник движется с Гремяча, Воробьевки и концентрируется вокруг леса, где мы стоим. Решено переехать ж[елезную] д[орогу] в Машевские леса. В этом решении я участия не принимал. Данные о концентрации исходят от баб, которым кто-то что-то говорил. Причем решили ехать в другое место, не зная, что делается по пути нашего движения и какая обстановка в селах, куда едем.

Так можно будет доездиться, что расплатимся за все переезды разом. Вообще-то за последнее время, начиная с последнего Елинского боя, установилась у нас тактика ухода от противника, боязнь с ним встретиться. Скажу откровенно, я в корне с этим не согласен.

Наши действия должны быть активные, а не пассивные. Мы в тылу существуем для того, чтобы уничтожать врага и нарушать его нормальную жизнь в тылу. Это наша прямая задача!

Кроме того, если мы не медлим, если мы делаем засады, то инициатива в наших руках, а не делаем этого — инициатива в руках противника.

У кого инициатива, за тем шансы к победе. Мне говорят: нельзя пускать под откос эшелонов, чтобы нас не заметили и не привлечь к себе внимание врага.

А в действительности получается, что после так или иначе знают, где мы бываем. Да и не могут не знать, так как мы ездим возле сел, встречаемся с населением в лесах. А противник в это время на наших глазах подбрасывает силы по железной дороге с целью разгромить нас.

Во всяком случае, если не прямо нас, то ясно, что силы, которые он подбросил в Новгород-Северский в это время, двинулись на партизан в Гремячские, Трубчевские леса, где идут бои.

С другой стороны, мы своим бездействием показываем свою слабость и даем возможность активизироваться врагу.

Было бы правильно: громить железную дорогу, бить врага при его появлении и там, где он скопляется, но если враг концентрируется и силы его для нас не под силу, то в этом случае отойти подальше. И так начинать сначала.

В борьбе закаляются люди, приобретаем опыт и, как показал опыт, в этом случае растет и крепнет отряд. Правда, я этим не открываю Америки. Мои товарищи по руководству отрядом это положение сами знают, но, видимо, придерживаются другого соображения. «Как бы меньше иметь потерь и сохранить отряд в таком составе до конца войны».

Это желание правильное, но осуществить его можно только через активную борьбу с врагом. Чтобы было ясно, добавлю, что инициатором «тактики ухода от противника» являются два человека. Кто они?

Многие, зная их, догадаются, а кто их не знает — можем сказать в другое время.

Меня могут упрекнуть: «Вы заместитель командира и можете влиять и действовать».

Это так. Я так и делаю. А.Ф. [Федоров] часто со мной считается. Но он не может не считаться с большинством. Причем это большинство всегда в таких случаях выдвигает тысячу аргументов, чтобы уходить и уходить. И, как правило, эти аргументы обоснованные на всякого рода предположениях.

17 [июля] [19]42 г.

Утром прибыли в Машевские леса.

Днем, часиков в 17.00, на опушку леса в 4-х км от нашей стоянки подъехали немцы и «казаки», поляскали затворами и покричали «партизан, партизан» и с тем уехали. Было их более ста человек.

18 [июля] [19]42 г.

Разведка доложила, что в Полюшкино, в Чайкино, в Шептаках никого нет и не было. Это те села, куда «двигались» немцы с Гремяча и Воробьевки и из-за чего мы переехали в другое место.

Вчерашние немцы поехали в Половку, Машево и Костобобровские хутора.

Возвратился тов. Самарченко с разведки. Отрядов с этой стороны Десны нет, на ту сторону перейти не удалось. Все переправы заняты немцами. И так движение наше в ту сторону приостановилось.

Группа 7 чел[овек] во главе с тов. Бочаровым направилась в Злынковские леса, чтобы подобрать людей, желающих быть в партизанах.

19 [июля] [19]42 г.

Уничтожили одного агента гестапо. Эта сволочь передавала немцам сведения о нашем движении.

В Новозыбковский отряд им. Щорса влились 72 чел[овека], которые к нам прибыли на связь, и 9 чел[овек], прибывших ранее. Этот отряд будет насчитывать более 130 чел[овек]. К[оманди]ром отряда утвержден тов. комиссар….

Вечером двинулись дальше. В общем, переехали в новое место, чтобы не стоять на старом.

20 [июля] [19]42 г.

Утром причалили в Красно-Хуторской лес. Стоим на старом месте. В 17.00 к заставе климовцев подошли мадьяры и полицейские, обстреляли тех, кто поил лошадей и брал воду. Там были и те, кто купался. Убили трое лошадей, в т[ом] ч[исле] А.Ф. [Федорова] Маруську. Убили Леву — связного четвертой роты.

После огня с нашей стороны эта сволочь быстро дала драп. Было их чел[овек] 70 на двух машинах и 6 подводах.

21 [июля] [19]42 г.

В прошедшую ночь группа партизан (к[оманди]р И.И. [Водопьян]) произвела налет на село Радомку. Взяли у них 11 шт. к[рупного] р[огатого] с[кота], 8 свиней.

22 [июля] [19]42 г.

Согласно радиограммы Брянского фронта, мы 19, 20, 21 [-го] встречали самолеты на посадку, но их не было.

Это была высшая точка издевательства. Сегодня дали радиограмму тов. Сталину. Думаю, что это поможет.

Третий день стоим на одном месте. Это считается много.

В эту ночь было приключение с С. В. Ожидали самолета.

23 [июля] [19]42 г.

Провел совещание по вопросу литературной работы. Думаю собрать всех поэтов отрядов.

Получили радиограмму, чтобы самолет ожидали ежедневно. Сегодня очередная встреча.

Одиннадцать ме[ся]цев, как живем и действуем в тылу противника. Вначале отряды насчитывали 250 чел[овек], теперь больше.

Ч[ерниговский] 432 + 240 = 672

Н[ово-]3[ыбковский] 72 + 55 = 127

Зл[ынковский] 157 + 44 = 201