Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944
Шрифт:
Письмо передано через тов. Белянчика, который ушел к тов. Федорову на связь из отряда Емлютина.
30 сентября 1942 г.
Утро неспокойное, под самый лагерь подошел противник, но успехом это не увенчалось. Кроме того, стоящие на посту тт. Коробко и Антонов бросили пост и прибежали в лагерь с донесением о том, что в 70 м от лагеря движутся немцы; сделали попытку [остановить их], но оказалось, что это не немцы, а группа бойцов из отряда тов. Кравченко, которые остановились в Камышанских лесах, в группе Ковалева, для получения выброшенного груза с самолета. Вечером пошли на операцию [на] железную дорогу, правее военного городка. Только стали минировать путь, и в это время неожиданно появилась группа немцев, которая забросала подрывников гранатами и стала обстреливать с автоматов и пулеметов, а из будки — из минометов. Пришлось отойти, не сделав диверсии. Очень обидно, что без результатов пришлось возвращаться в лагерь: из 9 диверсий это первая задуманная операция получилась неудачной.
1 октября 1942 г.
Целое утро немецкие псы стреляли по лесу. Утром, после завтрака, собрал
«Приказ № 2
По диверсионной группе [289] партизанского соединения товарища ФЕДОРОВА
от 1 октября 1942 г.
§ 1
Для улучшения работы и боеспособности диверсионной группы назначаю:
1. Комиссаром диверсионной группы тов. Мамонова И.М.
2. Командиром первого взвода тов. Тищенко А.Ф., он же заместитель командира диверсионной группы.
3. Командиром второго взвода тов. Зыкова В.И.
§ 2
1. За неряшливость и утерю боеприпасов к пулемету, за трусость первого номера ручного пулемета тов. Паляницу Н.М. перевожу рядовым бойцом. Личное оружие передать тов. Плевако П.Л.
2. Смелого, дисциплинированного тов. Плевако П.Л. назначаю первым номером ручного пулемета, его вторым номером — тов. Королева А.Е.
§ 3
За проявление трусости во время несения боевой службы и создание паники в лагере 30 сентября 1942 г. тт. Коробко В. и Антонова и за сон на посту, самовольную отлучку тов. Акимова предупреждаю. Если за ними будет замечен хоть малейший проступок, к ним будут применены более суровые меры наказания.
289
Диверсионная группа была сформирована 23 августа 1942 г. командованием Черниговского партизанского соединения (А.Ф. Федоров) с целью отвлечения внимания противника от основных сил соединения, а также для нанесения ударов по коммуникациям Гомельского железнодорожного узла. Первоначально в состав группы вошли 35 человек из отрядов Черниговского партизанского соединения, 24 человека из группы минеров во главе с Ф.И. Кравченко, переброшенной УШПД, а также люди из группы «Лео» Разведуправления РККА. Командиром группы назначили Г.В. Балицкого, а его заместителем стал Ф.И. Кравченко.
Приказ зачитан перед строем. В строю было 30 человек.
Продуктов питания нет. Решил послать группу в количестве 15 человек на хозяйственную операцию в села Вилево и Демяновка. Заготовка продуктов питания даст возможность больше заниматься диверсиями. С этой же группой ушла группа Лаевского [290] отряда.
2 октября 1942 г.
Одно обидно. Хорош лес был, но сейчас стал такой редкий, что просматривается на 300–400 метров. Посмотришь, как осыпается лист, так просто душа болит, маскировки нет ни на стоянке, ни при подходе к железной дороге. Обсыпленный лист создает такой шорох, что просто невозможно подойти к железнодорожному полотну. Враг далеко слышит, когда мы крадемся к железной дороге, и преждевременно, сволочь, начинает стрелять, не дает возможности заложить мину. Эх, ты, листья-листья, послужил бы ты нам еще один месяц, и тогда было б исключительно хорошо. Я мог бы смело догнать до 15 пущенных эшелонов, если бы были эти условия.
290
Возможно, Лоевского отряда.
Враг звереет и звереет. Они, мерзавцы, на небольшом участке Добруш — Злынка на охранение железной дороги поставили 450 немчуры и прочей сволочи. Ж[елезная] д[орога] охраняется исключительно сильно, подход почти невозможен. Каждую почти ночь пробуем пробраться на ж[елезную] д[орогу] для того, чтобы заминировать, но никак не удается. Враг все время бросает ракеты, простреливает линию, делает засады вечером и т. д.
Настало утро прекрасное, ясное, солнце голубит нас своим теплом, якобы родная мать своих детей. Братва ночью замерзает, и утречком солнышко согревает.
И вот в 8.30 утра раздались где-то в лесу веселые голоса — это наши ребята идут — кто-то сказал. Действительно так. Ребята с хозяйственной операции движутся. Везут трех свиней, много муки, соли и прочего барахла. Стали делить совместно с командиром московской группы тов. Кравченко. Все довольны. Один получает брюки, другой сапоги, третий пальто, кожух, белье и прочее. Настроение повеселело. Продуктов много. Имеется мед, сливки, сало, мясо, хлеб и т. д.
Вечером послал трех человек для наблюдения на железную] д[орогу]. Очень поздно возвратились с донесением — дорога сильно охраняется, враг пускает ракету за ракетой, освещается ж[елезно]д[орожное] полотно, подойти трудно.
3 октября 1942 г.
Одно только и беспокоит, что листья осыпаются с дерева, лес редеет, все более и более становится лес прозрачным. Прямо скандал, природа не хочет работать на партизан. Правда, темные ночи, но этого еще недостаточно. Враг также начинает приспосабливаться к темным ночам, все время мерзавцы освещают ракетами дорогу.
Но решили еще раз сегодня попробовать сходить на ж[елезную] д[орогу], неужели не удастся сделать диверсию? Да, не удалось. Враг и сегодня обстрелял. Приняли решение обстрелять эшелон с тем, чтобы отойти по чистому полю. Так было и сделано, эшелон был остановлен,
отход сделан отлично. Досада берет, что не удалось спустить под откос вражеский эшелон. Досада берет все время, не нахожу места себе. Мысль не покидает меня, вражеские эшелоны идут один за другим.4 октября 1942 г.
Темная ночь прошла, настал ясный день. Солнце светит якобы в летние дни. Но это никак не успокаивает меня. Волнует меня, что вражеские эшелоны ходят, а рвать никак нельзя. С досады лег спать, и вдруг будит меня Сережка из отряда Феди Кравченко.
— Вставай, немцы приехали на охоту (это было воскресенье) к леснику Усикову.
Быстро встал, собрался и бегом побежал на свою охоту — немецких офицеров уничтожать. Немецкие три офицера сели в автомашину и стали двигаться, я с группой — 7 человек быстро принял решение на дороге сделать засаду, засели, и тут же автомашина. Заработали полуавтоматы и автоматы. Автомашина остановилась от партизанских пуль, полетели фрицы с машины. Стали подсчитывать результаты своей работы. Убито двое и третьего, собаку. Убит один офицер, обер-лейтенант, который занимал должность начальника лесного управления Гомельской области — сволочь большая; оба они имеют документы СС, уничтожена автомашина, короче говоря, немцы и их автомашина преданы кремации (сожжены). Раздели догола, лично себе взял одни карманные часы.
С чистой душой лег спать, как-никак двух сволочей уничтожили, легче на душе стало. Но это еще не успокаивает, меня волнует вопрос — поезда ходят, а рвать нельзя.
Приняли с Кравченко решение основную группу отправить в отряд, при себе оставить всего 7 человек и действовать. Перейти брянскую ж[елезную] д[орогу] и сделать несколько диверсий на бахмачской и черниговской железных] д[орогах]. Хочется полностью использовать тол по прямому его назначению. Хочется уничтожать вражеские эшелоны до тех пор, пока бьется большевистское сердце. Опять ночь настала, настали новые мысли, настали новые дела.
5 октября 1942 г.
Рано утром вдруг на местной арене вырисовывается группа автоматчиков. Ковалев и Хадкин из Каменского леса пришли к нам. Переходя ж[елезную] д[орогу], заложили мину (случайно повезло), при приходе автоматчиков у меня остаточно оформилось мнение об отправке с ними тов. Федорову в отряд 25 человек. Самому остаться с семью человеками. Подобрал людей. Многие бойцы опустили носы, не хотели сами идти в отряд тов. Федорова [291] , все говорят — сидеть там будем, ничего [не] делать, кроме ходить на заготовку, голодать будем. Все хотят остаться со мной и дальше драться с врагом. Но мне не позволяет этого сделать обстановка. Обстановка исключительно изменилась, действовать сейчас можно только небольшой группой — 10–15 человек. Опять настала тревожная для меня ночь. Спать не могу, все думаю.
291
Эти и последующие колкости и критические высказывания Г.В. Балицкого на страницах дневника против А.Ф. Федорова, как свидетельствуют документы партизанского движения Украины, были в немалой степени обоснованны. Однако в них прослеживается определенная предубежденность автора, вызванная сложным характером их личных отношений. Например, 1 февраля 1944 г. А.Ф. Федоров и его комиссар В.Н. Дружинин направили начальнику УШПД Т.А. Строкачу телеграмму такого содержания: «Располагаем такими данными, что якобы Вы хотите представить Балицкого к награде второй медалью „Золотая Звезда“; если так, то убедительно просим воздержаться до нашей встречи» (ЦГАОО Украины. Ф. 64. Оп. 1. Д. 1548. Л. 214). Эта радиограмма вызвала недоумение Т.А. Строкача, который 2 февраля 1944 г. радировал А.Ф. Федорову, что он не располагает данными по вопросу Г.В. Балицкого, и просил подготовить источник сведений. Вскоре сам А.Ф. Федоров прибыл в Киев и после встречи с Н.С. Хрущевым был представлен к награде второй «Золотой Звездой» Героя Советского Союза. Эта детективная история, возможно, стала известна Г.В. Балицкому, и она лишь подтверждает непростой характер их личных отношений. При этом Г.В. Балицкий был одним из самых успешных командиров партизанских отрядов Украины по итогам диверсионной деятельности на железнодорожных коммуникациях нацистов и, разумеется, претендовал на адекватную оценку своей деятельности.
6 октября 1942 г.
Ночь прошла, спать не спал. Все обдумал, как получится, если отправлю 26 человек к тов. Федорову, что станется с ними, если дорогой нападет враг на группу, если не найдут тов. Федорова, а если и найдут, то что скажет он, что меня нет. Так целую ночь мысль не давала покоя. Утром решил отменить свое решение и остаться со всей группой. Основную группу оставить в Добрушском лесничестве, а с небольшой группой уйти на диверсию на бахмачскую и черниговскую ж[елезные] д[ороги].
День, день мыслей. В конце дня решил отправить группу с Ковалевым, провел беседу с товарищами о том, что я остаюсь с 8 человеками, а вся группа идет в Чечерские леса. И вдруг тов. Кравченко приходит ко мне и заявляет, что он идет совместно со своей группой, поэтому и я решил идти со своей группой.
Взяли проводника Сеню (с Добруша), решили, чтобы Ковалев (группа автоматчиков) ушел раньше на переправу, это сделано потому, что у нас не… [292] Мыслилось, что Ковалев форсирует р[еку] Ипуть и на том берегу ожидает нас. Но этот мерзавец (Ковалев) взял нашего проводника и ушел себе. Мы остались без проводника. Форсировали реку и мы и после форсирования реки целую ночь и до утра блудили. И поэтому решили с Федей [Кравченко] делать дневку в Леонтьевских дачах (это 7 км от места выхода).
292
Текст обрывается.