Партизанские ночи

В один из сентябрьских дней мы отправились в Бжезинку, вооруженные пистолетами. На место прибыли без приключений. Расположились вблизи выхода с вокзала, высматривая вооруженного немца. Постепенно темнело.

Из каждого поезда выходила толпа пассажиров. Целая галерея различных мундиров. В немецком лающем говоре можно было уловить иногда польское слово, произнесенное гражданским или солдатом вермахта.

Наблюдая за проходившими мимо нас пешеходами, мы подметили нечто характерное — почти все немцы шли группами.

И все же решили рискнуть. Выбор пал на двух унтер-офицеров вермахта, которые направлялись в сторону Мысловице. Выжидая удобного момента, мы двигались за ними на расстоянии примерно десяти метров.

Шагая след в след за солдатами, мы столкнулись с новой неожиданностью. Унтер-офицеры, встретившись с группой из 3—4 человек, остановились, принялись здороваться, между ними завязалась беседа. О том, чтобы разоружить их, не могло быть и речи.

Не отказываясь от плана добыть оружие, мы полагали, что на территории бассейна надо показать гитлеровцам, что ответом на террор может быть только террор, что партизаны продолжают существовать по-прежнему и по-прежнему готовы в любую минуту отомстить фашистам за их преступления. Мы обсудили это с товарищами и решили, что акт мести будет произведен в Домброве Гурничей.

Задание должны были выполнить мы с «Казиком» — Зигмунтом Вошковским.

18 сентября, вооруженные пистолетами, мы с «Казиком» вышли из Нивки. К Домброве мы подошли со стороны Голонуга около 6 часов вечера.

Мы направились прямо в центр. В городе было оживленное движение. В любую минуту у нас могли проверить документы, а это могло кончиться плохо. Правда, у нас были при себе «левые» документы, но из-за хжановской прописки меня могли задержать с ними и потребовать объяснений, почему я вдруг оказался в Домброве.

Около двух часов прохаживались мы так по городу. За это время нам встретилось немало немцев. Однако они тут же исчезали в какой-нибудь подворотне или магазине или же рядом оказывалось слишком много вооруженных гитлеровцев. Но мы не теряли надежды.

Из центра мы подались на Графреденштрассе, и там нам улыбнулось счастье. Из переулка вышел немец в мундире полицейского. Он был высокий и плотный. Кобура с пистолетом висела у него на поясе. Он нес кожаный портфель. Торопливым шагом гитлеровец направился к трамвайной остановке. Я моментально оценил ситуацию — около десятка человек на трамвайной остановке, немного больше на улице, и все преимущественно в штатском, да и то на значительном расстоянии от нас.

— «Казик», — коротко бросил я и взглядом указал на гитлеровца. «Казик» сразу все понял. Мы прибавили шагу, идя прямо на полицейского. Я вышел несколько вперед. В двух-трех шагах резко остановился и вырвал из-за пояса пистолет.

— Хальт! Хэнде хох!

Гитлеровец не подчинился приказу. Прежде чем я успел нажать на спуск, он яростно бросился на меня. Ухватив меня за руку с пистолетом, он отвел ее в сторону. Мне пришлось напрячь все силы, чтобы не упасть. Так мы провозились несколько секунд, пока мне наконец, удалось выбраться из его лап. В то же мгновение я увидел рядом с собой «Казика». Почти одновременно мы выстрелили из парабеллумов. Гитлеровец вскинул руки кверху. Портфель упал, и сам он рухнул как колода навзничь, не издав даже стона. Я сразу бросился к нему, хватаясь за пояс. Пояса мне спять не удалось, никак не отстегивалась пряжка.

Время летело. Выстрелы наверняка встревожили немцев, и они могли появиться в любой момент. Как бы в подтверждение этого я услышал слова «Казика»:

— Быстрее, «Здих», немцы!

Расстегнув кобуру, я вытащил из нее пистолет «семерку» и тут же схватил лежащий на траве портфель. С парабеллумом в правой руке и вальтером в левой, с портфелем под мышкой, я бросился со всех ног за «Казиком» в направлении Голонуга. «Казик» хорошо знал местность и бежал, опережая меня на полшага.

Мы свернули в ближайшую улицу, потом во вторую, перемахнули через какой-то забор, потом — через сад опять на улицу и так выбрались за город. Погони было не слышно и не видно. Только сейчас я заметил, что портфель исчез.

На попутной машине нам удалось благополучно добраться до сборного пункта в Нивке.

Я остался там до следующего дня. Уже назавтра нам стало известно, что не прошло и четверти часа после убийства, как гитлеровцы организовали облаву в том районе города. Улицы были блокированы, произведен был обыск почти во всех квартирах. У всех встречных проверяли документы. К счастью, мы тогда были уже далеко.

Узнали мы также, кто был нами ликвидирован. Этот жребий выпал вахмистру полиции в Домброве Фогелю.

Холуйская гитлеровская, газетенка «Ежедневные объявления для польского населения» за № 76 от 25 сентября 1943 года [17] поместила следующее объявление:

10 000 МАРОК НАГРАДЫ ЗА ВИНОВНИКОВ УБИЙСТВА В ДОМБРОВЕ!

«18 сентября в 19 часов 45 минут в Домброве (район Бендсбург) на Графреденштрассе двумя неизвестными был застрелен вахмистр полиции Фогель. Бандиты захватили служебный пистолет убитого и портфель, после чего скрылись в направлении Голонуга. Рост обоих преступников около 170 см, на одном из них темный костюм, у второго — светлый пиджак, оба без головных уборов. Кто видел преступников до или после убийства? Кто может дать какие-либо указания относительно их личности? За сведения, которые могли бы помочь обнаружить преступников, назначена награда в 10 000 немецких марок, которые будут разделены исключительно между гражданскими лицами, без каких-либо правовых ограничений.

Сведения, которые по желанию заинтересованных лиц могут считаться конфиденциальными, принимает уголовная полиция в Сосновце, Литцманнштрассе 10 (тел. [phone]) либо любое иное отделение полиции или жандармерии».

17

Оригинал в ВГА Катовице.

В городе были расклеены афиши, призывавшие население сообщать сведения о преступниках. Награда в 10 000 марок была очень высокой. Мы шутили между собой, что гитлеровцы нас высоко ценят. Однако мы сэкономили им эти затраты, так и не попав к ним в лапы.

Нас очень удивляло то, что немцам удалось собрать о нас так мало сведений, несмотря на то, что почти три часа и притом среди бела дня расхаживали мы по Домброве Гурничей.

Служебный пистолет Фогеля пополнил арсенал нашей группы, и мы не раз пускали его в дело. Я храню его до сих пор в качестве сувенира.

Удачное выступление в Домброве сделало свое дело. К сожалению, мне пришлось покинуть бассейн. Товарищи из округа решили, что я должен вернуться в Хжановский район.

Суровая и беспощадная борьба не знает жалости и сантиментов, однако возвращение в родные места, к товарищам, с которыми я был знаком чуть ли не с детских лет, обрадовало меня.

СМЕРТЬ «СТРУГА»

Итак, я вернулся в Хжановский район. Выяснилось, что ребята под руководством «Казека» не теряли времени даром. Они совершили несколько налетов, не давая немцам забыть о своем существовании.

Через несколько дней судьба приготовила нам неприятный сюрприз. Когда мы вернулись после «снабженческой» операции, проведенной в магазине в Боровце, то вместо бункера застали затухающее пожарище. Таков был результат небрежности «Адама», нашего тогдашнего повара, который не погасил печурки. Сгорел весь наш архив и все наше партизанское имущество. Нам не оставалось ничего иного, как только хорошенько замаскировать место пожарища. Потеря бункера вынудила нас почти два месяца пользоваться пристанищем у членов организации в Либёнже и Жарках.