Партизаны Подпольной Луны
Шрифт:
– Не проси прощения по пустякам, ибо дом Снепиусов - и твой дом тоже, и знаешь ты сие.
– О, благодарю тебя, мой…
– Так что хотел сказать ты обо мне и супруге моей, о Квотриус медоречивый?
– Нет у меня в душе обиды, а в серце зла, нет и дурных помыслов о тебе, брат мой. Ибо не изменил ты мне с супругою своею, но рад я за вас обоих безмерно, что дорогу счастия совместного вы нашли для себя.
– А вот я возревновал тебя, Северус. И сильно. Так ты ещё и с женщиной спал? Значит, мало тебе Квотриуса опытного?
– Благословляю я ручей тот волшебный, - продолжал Квотриус как ни в чём не бывало, - коий перенёс нас на Озеро, таковое, каковых громадин и пучин пресных я
– Всё, победил ты, Куотриус, лизоблюд, - уверенно сказал Гарри.
Он явно нарывался на ответное оскорбление и таки получил его.
– Ужель думаешь ты, Гарольдус, драгоценный гость Северуса, возлюбленного брата моего, что сумел бы выиграть ты и бой на пуго хотя бы со мною?
– Хватит! Хватит нести чушь! Обоих вас касается сие!
И, да, Гарри мой Гарри, Квотриус наголову разбил тебя, ибо воспел он даже супругу мою, ты же не удосужился даже подумать о чувствах одинокой женщины, хоть и вблизи от мужа еженощно возлежащей, но и только, кою супруг оставляет рожать в отсутствие своё. Да просто вознаградил её я заране за боль и муки родов, кои претерпеть должна будет она, как положено роженице.
Глава 61.
– Нам с тобою отсюда две дороги суть - к себе, в «настоящее» или обратно в Сибелиум и снова идти на поклон к ручейку. Вот только сомневаюсь я, пустивший глубочайшие корни во времени сём, что пропустит меня ручеёк волшебный на дорогу сквозь толщу времён. Ведь сын родится у меня здесь, наследник рода Сне…
– Да знаю я всё сие! Но должен будешь ты пройти со мною сквозь время, ты сильнее меня, без тебя же мне дороги нет. Время, века просто раздавят меня, как буковку.
– Букашку, - машинально поправил Снейп.
Была бы его воля, он часть ночи уделил и Гарри потому, что успел стосковаться по его ещё практически девственному телу, но… Ведь и тело Квотриуса таит в себе столько наслаждения и обоюдных радостей, что Северус с удовольствием принял жребий… навязанный ему славословиями брата. Ведь восхвалил он всех и вся, за исключением только варваров самих и… конечно, Гарри. Но произойдёт первое соитие их только в несуществующем пока доме.
… Они плотно позавтракали неизменной яичницей с салом и громадным окороком. Теперь на еду налегал голодный после вчерашнего ужина из небольшого количества одного блюда без хлеба Северус, а спутники ели размеренно. Квотриус всё смаковал свинину, говоря, что это - вкус, забытый с детства, когда у них ещё были сии животные.
Он даже не мог вспомнить название свиней на латыни, пока профессор не помог ему. И Квотриус, отрезая кусок за куском, смаковал теперь не только мягкое, копчёное, хоть и недосоленное мясо, но и название животного, его производящего. Когда же Снейп сказал, что свиное молоко, несмотря на его обилие, не употребляют в пищу, он ещё больше удивился.
– Как? Столько молока и пропадает?!
– Оно целиком идёт на корм поросятам, ибо едят даже, так называемых, молочных поросят…
Все весело ели, болтая ногами под столом, и уже не казалось так странно принимать пищу, сидя даже на жёсткой скамье. В маленькие окна дома, затянутые бычьими пузырями, попадали лучи изрядно греющего мартовского солнца, и хотелось поскорее из душного помещения на скалистый простор.
Примерно спустя часа два, оказавшись на скале - решили не аппарировать в неизвестное место, путники внимательно оглядели её поверхность, словно бы ищя фонтанирующие гейзеры, но таковых, разумеется, не было обнаружено.
Тогда пошли к ближайшему «мешающему» скальному выступу и разнесли
его Бомбардой, чрезвычайно быстро, практически за несколько минут освоенной Квотриусом, на крупные, в подъём двух-трёх людей осколки. Дальше крошить не стали, решили, что для основания замка нужны камни покрупнее.Только к первым лучам заката они вернулись к «своему» строящемуся дому. Брёвна были давно уже обтёсаны, и рабы вовсю возводили клеть пятивенцового дома. Рядом лежала кучами солома, ещё не вся перепревшая. Это было всё, что собрали члены Тинга на своих подворьях. Дом обещал быть средним по величине, не излишне большим, но вовсе даже не клетушкой.
Тинг состоялся в отсутствие персон, ради которых он собрался.
Об этом сообщил им дед Тиуссудре за праздничным столом, накрытым ради прихода в его селение непрошеных, в общем-то, гостей. Заклинание Подвластия давно спало, а действие заклятья Великого Вечного Снейп «подновил» уже с утра, не прибегая к палочке, просто незаметно для деда сделав пасс у него за спиной и прошептав слова: «А теперь радуйся, старец! Да посильнее радуйся нам!». Потом, придя в полный народу дом Тиуссудре, Северус снова обновил заклинание - уж больно сильным духом магглом оказался старейшина селения.
И старец, и вся его большущая семья восседали за сдвинутыми столами и отчего-то восхваляли пришлецов. Собравшиеся включали и отделившуюся семью воеводы с тремя молодыми сыновьями - погодками, старшему из которых было едва лишь двадцать-двадцать два. Это и был Олав, любимый внук деда, наследник герцога Дитриха, которому на вид было лет сорок-сорок пять.
И все радовались, как дети, распивая пиво и меды, и распевая хвалебные песни, в особо залихватских местах хором подпевая глеоману : «К нам приехал, к нам приехал Северуссах молодой!» Потом также воспели и Квотриуса, и Гарри. А радужка такая была у принимающей стороны из-за постоянно подновляемых Imperio всеми тремя упомянутыми магами. Северус воспроизвёл к вечеру ещё одно Perpetuum magnum, и вскоре гостей всею дружною, но организованной по старшинству толпой отправили спать в новый дом, предварительно пустив внутрь чёрную кошку - на счастье.
А затем в новостройку вошли сам глава Тинга и его сыновья, осмотрели строение изнутри, навестили амбар, в двух углах которого лежало по изрядной горе ячменя и овса, объединёный с сараем с подвешенными на крючьях свиными тушами, окороками, головами, ножками, вяленой бараниной и говядиной.
Саксы нашли, что всё замечательно, но не хватает только курятника с наседками и горластым петухом. Усталые путники не очень удивились отсутствию курятника, им просто хотелось спать. Единственный раб, выделенный им самим Тиуссудре, постелил на широкой, семейной, традиционной кровати - деревянном помосте - перину поплоше, нежели та, на которой спали прошлой ночью. Всё-таки участники Тинга отдавали гостям не самое лучшее, но подушки после неудобных подголовных валиков, к которым профессор за полгода так и не привык, показались им поистине княжескими.
Гарри нравилось всё, от нового, «своего» жилища, в котором он не был уже надоевшим «драгоценным гостем» Господина дома, а был таким же жильцом, как и остальные, до суконного одеяла, набитого перьями и простёганного для верности. Хотя вот по поводу одеяла и общей кровати его смущали сомнения. Как же Северус будет спать с ним, Гарри, в присутствии Квотриуса? А вдруг Северус и впрямь овладеет выигравшим словесное состязание Квотриусом на его, Гарри, глазах?
Но рабу было приказано прибить к потолку за край большую, плотную дерюгу так, чтобы она свисала над семейной кроватью. Северус говорил с рабом на его родном языке, и потому новые благородные хозяева очень понравились Куильнэ, так звали этого молоденького парнишку гвасинг лет пятнадцати.