Парвус

Узнать куда делся мясник Медее не удалось. Ее уточняющие вопросы выглядели слишком подозрительно и она покинула лавку, опасаясь, что новый владелец мог быть знаком со старым.

После всех выполненных дел девушка потопала в пустыню. Ей пора было платить аренду за штаб, но беловолосой безумно хотелось навестить Пса. Она не была уверена, что сможет с ним пересечься. Шанс, что спустя две недели он про нее не забыл, Медее казался мизерным.

Однако, девушка думала, что будь на его месте, она бы приходила в убежище.

Так же как когда-то раньше штаб приносил ей успокоение, Медея надеялась, убежище будет напоминать Псу о хорошем, а не о плохом.

Многочасовой путь до скал по пустыне, а за ним еще дорога до бывшего дома Назира. К пещере девушка пришла уставшей.

Во время продолжительного шествия, она нарочно сделала петлю, обходя скалы стороной, избегая могилы Назира. Увидеть ее Медея пока была не готова. Мертвые ее пугали больше чем живые.

Девушка неловко постояла у входа в темную пещеру с ловушками. Уже оказавшись на месте она засомневалась. «Пес будет опять говорить, что я приставучая» девушка смотрела в темноту между скал. Вдохнув полной грудью, она быстро выпалила, боясь передумать:

– Пес, это Лиса пришла!

Ответа не последовало. Долгая тишина действовала Медее на нервы. Ее мысли подкидывали самые разные варианты развития событий. «Пес может быть внутри и не хотеть мне отвечать. Или он сидит в мастерской и что-то делает. Или он в панике надевает на себя костюм. Если я сама зайду внутрь, а он не слышал, как я его зову, то может меня убить. А если он успел поменять местами ловушки, то я умру не дойдя до двери» крутилось у девушки в напряженном мозгу.

Как бы она не накидывала дальнейшие действия, но вламываться ей не хотелось. Все же Назир завещал убежище Псу. Медея уперла руки в бока. На ее лице появилась грустная улыбка. Формально, перед самой смертью Назир сказал «теперь это ваш дом».

– Но Псу то я этого не говорила – прошипела она сама себе.

Не озвучивала она это лишь потому, что посчитала что старик сказал это в бреду. Она сунула голову в пещеру и замерла. «Если у ловушек все же новое расположение?» пронеслось у Медеи. Она вдруг вспомнила об одной вещице, что лежала у нее в кармане.

Девушка нащупала противоядие. Его ей вручил Пес. Она собиралась отдать противоядие его владельцу, но совсем забыла об этом.

– Что ты делаешь? – поинтересовался механический голос.

Медея вздрогнула, резко разворачиваясь. Она чуть не улетела спиной в темную пещеру с ядовитыми иголками.

– Крысий потрох! – возвращая себе равновесие прошипела девушка – мисс фортуна спасибо, что не дала мне принять столь тупую смерть!

Пес стоял молча в паре метров от тяжело дышащей Лисы. Она успокоилась и уставилась на него.

– Почему ты так тихо ходишь? – возмутилась она, не веря тому, что могла не заметить его приближения.

– Думал чужак, а тут ты – ответил он.

Адреналин быстро улегся и Медее стало не по себе. Она пришла его навестить, а вместо этого успела поругать за осторожность. «В пещеру и правда мог пытаться заглянуть кто-то посторонний» пролетело в голове, пока ее щеки начало покалывать.

Медея залезла в карман и достала оттуда листья смородина, что нарвала у академии специально для Пса. Она ткнула принесенным в его широкую грудь.

– Это для чая – зачем-то пояснила Лиса, словно стоящий перед ней сам бы не догадался.

Он аккуратно принял принесенный гостинец. Медея подумала, что Пес выглядит странно с этими хрупкими листьями, упавшими на его открытые ладони.

– Ты прошла столько километров, чтобы попить чай? – непонимающе уточнил здоровяк.

Медея замахала руками в отрицании.

– Нет, нет. Это тебе. Ты вроде говорил, что тебе понравился чай. Я вот и принесла.

Девушка резко затихла, когда поняла, что оправдывается. Пес так и стоял, держа перед собой листья смородины.

Температура воздуха поднималась, не смотря на скорое приближение вечера. Двое находились в тени скалы, но Медея чувствовала себя, как на сковородке. Песок жег ей ноги через толстую подошву ботинок.

– А ты не хочешь? – спросил Пес.

Медея к этому моменту уже планировала сбежать. Ей было настолько неловко, что она услышала вопрос, но не поняла его, поэтому быстро выпалила:

– Чего?

– Чай попить не хочешь?

Девушка перевела взгляд с Пса на небо. Она рано вышла из города и было еще светло. И все же ей было необходимо на этих выходных вернутся на Парвус с добычей или деньгами, вырученными за нее.

Пес ждал, что ответит Лиса. Она махнула рукой на пещеру. Медее, казалось, если она заговорит, то обязательно скажет какую-то глупость, поэтому девушка спросила первое, что пришло в голову:

– Ловушки не менял местами?

Здоровяк отрицательно помотал головой. Медея двинулась в темноту. Фонарик на ее шлеме загорелся, освещая знакомый путь. Она уперлась в камень, закрывающий вход в убежище от посторонних глаз. Девушка надавила на твердую породу изо всех сил. Та не поддавалась.

– Подержи – Пес, ждущий за ее спиной, вытянул руки с листьями к Лисе.

Они продолжали аккуратно лежать на ладонях. «Он что их помять боится?» недоуменно пролетело в голове беловолосой, которая спешно забрала принесенное ей. Здоровяк, возникший совсем рядом, положил руки на скалу по стыкам.

– Давить нужно в эти места. Так будет проще – донеслось до Медеи шипение.

Девушка изумленно наблюдала за тем, как легко сдвинулся камень под весом Пса.

– Говоришь так, словно это не тяжело - проворчала она, подныривая под его локоть в убежище.

Медея застыла в проходе. Врезавшийся в нее Пес, чуть не уронил внезапно остановившуюся. На кухне царила мертвая чернота. Два луча света пробежались по комнате и замерли в дверном проеме спальни, где пару недель назад Назир перестал дышать.

Пес первым смог сдвинуться с места. Медея следила за тем, как он включил лампу, что стояла на низком столе, а затем здоровяк скрылся в мастерской.

Теплый свет распространился по всем комнатам, кроме спальни. Тишину нарушало равномерное жужжание генератора кислорода. Иногда косясь на единственный черный проем, Медея положила зеленые листья на каменный стол.

Пес из мастерской прошел к двери спальни. Он долго смотрел в пустоту. Медея поежилась. Ее мозг подкинул воспоминание гнилостного запаха, из-за которого они со здоровяком в последний раз не поели, находясь в убежище.