Парящий дракон. Том 1

Он поднял его и глотнул разбавленного виски. И когда оно бархатисто разлилось внутри, его неожиданно поразила малоприятная мысль: если он настолько преуспевает, почему он испытал такое удовольствие, велев толстяку заткнуться?

Да и, если он так преуспевает, что он делает здесь, в баре, в девять-тридцать? А его жена сидит дома одна?

На этот вопрос у него был ответ.

– Пусть Пэтси тоже заткнется, – пробурчал он сам себе и отхлебнул половину своего "Гленливета".

Но теперь влитое в него виски и предыдущий джин начали проситься наружу, и Лес слез с табуретки и протолкался в коридор, где пухлая блондинка заигрывала с мордатым парнем, одновременно болтая по телефону.

– Я знаю, что биточки в духовке, – говорила она. Биточки были в духовке, а рука парня – у нее на груди.

Он вновь соскользнул в холод, потому что представил себе Джонни Рэя: кожа вздулась и посинела, точно колбасная шкурка, в волосах запутались водоросли, грудь испачкана илом – и он сидел за стойкой в Загородном клубе.

Вход в мужской туалет был чуть дальше по коридору. Там стоял кто-то здоровый, напоминающий Бобо, и мочился в писсуар. Лес прошел мимо и толкнул двери кабинки. Она была заперта. Лес засунул руки в карманы и уставился в пол. Человек у писсуара вздохнул и выпрямился. Все еще продолжая мочиться, он взял стакан пива, стоявший наверху писсуара, и отхлебнул из него. Лес брезгливо наблюдал за ним, стараясь не дышать, – воздух казался смесью мочи и антисептика.

– Твоя очередь, – сказал мужчина у писсуара, застегиваясь и шагая к двери.

Лес хмыкнул. Он поспешно расстегнул ширинку и пристроился к писсуару.

Тот, кто сидел в кабинке, стукнул чем-то о жестяную переборку. Не металлом, хотя Лес поначалу подумал, что пряжкой ремня. Чем-то более мягким. Как будто колотил по стене рукой.

Рука опять ударилась в стену. Лес неловко оглянулся.

– Помоги мне, – сказал тот, кто сидел внутри.

Стенки кабинки гудели, словно сидящий в ней изо всех сил барабанил по ним кулаками.

– Я заблудился, – сказал голос.

Это был голос маленького Джонни Рэя.

Лес затаил дыхание.

– Я боюсь, – сказал голос, – Яаа байуусь.

Теперь Лес услышал, как по стенке кабинки проскребли ногти.

Он знал, что, если посмотрит вниз, он сможет увидеть широкую щель между полом и дверцей кабинки. Поток мочи У него иссяк, он застегнулся. Если он поглядит вниз, он увидит маленькие кроссовки, штанины джинсов…

– Помоги мне, – прошептал голосок с техасским акцентом.

По двери вновь заскребли ногти.

Лес боялся опустить взгляд, боялся заглянуть в щель между заляпанным хлоркой полом и дверцей кабинки.

Из щели между кабинкой и стеной протянулась беспалая рука с худеньким запястьем. И обрубок, и запястье были выпачканы влажным черным илом. А где-то в глубине кабинки Лес видел черные обрубки, в которые превратились ноги. Его желудок так сжался, что, казалось, стал похож на подступивший к горлу мячик для гольфа. Теперь Лес ощущал наполняющую туалет вонь – вонь такую мощную, что она была равносильна удару грома.

Перепачканное илом существо в кабинке упало на колени.

Лес попятился к двери, не в силах отвернуть от кабинки лицо. Когда он почувствовал, что натолкнулся спиной на алюминиевую дверную ручку, он резко обернулся и ухватился за нее. Он отворил дверь, бросился в проем и захлопнул ее за собой.

Желудок все еще болтался где-то у горла. Он слышал шлепанье за дверью – что-то мокрое и мягкое брело по твердой поверхности. В ушах у него стоял шум. Он протолкнулся мимо стойки бара, стараясь держаться в гуще людей, и вышел на улицу. Его второй "Гленливет" стоял на стойке, там же валялись десять долларов сдачи, но он так и не заметил их.

11

Грем Вильямс наклонился вперед, опершись на локоть, и продолжал:

– Разумеется, я должен был выяснить, что произошло в тысяча восемьсот семьдесят третьем. И поверьте мне, я докопался до этого. Дороти Бах, которая знала о Драконе больше всех, ничего не сказала мне, как, впрочем, и остальные.

Страницы тяжелой синей книги мелькали так быстро, что казались прозрачными. На Пэтси нахлынуло какое-то чувство – неосознанное, но знакомое: так запах духов может вызвать какое-то ощущение, не пробуждая никаких конкретных воспоминаний.

Страницы летели мимо.

– Нет, – сказала Пэтси, и на этот раз оба мужчины поглядели на нее.

У Ричарда Альби на лице было вежливое сочувствие: он подумал, что у нее начался приступ головной боли, и гадал, есть ли у Вильямса в аптечке какой-нибудь аналгетик. Но старик смотрел больше чем с вежливым интересом: он пристально смотрел на нее, и даже рот у него приоткрылся. Никто из мужчин не обращал внимания на книгу.

Пэтси снова перевела взгляд на книгу и увидела, что страницы перестали шевелиться.

– Она… – сказала она Грему Вильямсу, который сверлил ее глазами, – она двигалась. – Только теперь она заметила, что глаза у Вильямса были ясно-голубого цвета, а на правой радужке – золотистое пятнышко. – Двигалась. У меня в руках. – Глаза внимательно глядели на нее, побуждая продолжить, сказать больше, объяснить им, что произошло, – глаза Мерилин Форман.

Она вспомнила, что означает охватившее ее ощущение – это было ощущение присутствия Мерилин. Вот почему я увидела ее на улице, – подумала Пэтси. Они собираются отнять у меня покой и опять заставить видеть всякие вещи.

Она не знала, кто эти "они", это было какое-то обозначение вселенских сил.

Перед лицом Пэтси вновь распахнулась страница.

– Я видел, как это случилось, – произнес Ричард. – Это случилось. – Он казался потрясенным.

Пэтси ощущала себя точно так же, как тогда, когда увидела Бейтса Крепла и женщину в шелковом платье, – надвигались ужасные вещи, но это были ее ужасные вещи и ей придется увидеть их.

Что-то двигалось внутри открытой книги. Белые страницы, покрытые черным. На месте строчек вспыхивал огонь, над ними курился серый дымок.