Пассажир

Корто грубо схватил его за плечо.

— Найди свои картины, — прошептал он. — Поезжай в Париж. Я знаю, что ты туда собрался. Тебе надо увидеть свои работы. И тогда твое тело станет тебе поводырем. Живопись и столичная жизнь — части твоего прошлого. Значит, в какой-то мере и ты — их часть.

Нарцисс понял, что имеет в виду Корто. Он закрыл глаза и попытался прямо сейчас, не сходя с места, произвести над собой эксперимент. Он впустил в себя влажные испарения парка, похожий на шум прибоя шелест древесных крон и явившийся из незапамятных времен холодный горный воздух. По его телу пробегали волны. Он стал мокрым от дождя песком, по которому ступают босые ступни. Стрекотом насекомых, палимых жарким солнцем в краю вечного полудня. Скрипом снега и скользкой белизной лыжни. Он дышал. Смеялся. Обнимал весь мир. Все его тело превратилось в лаковый отблеск золотистого луча, падающего в летний вечер на женскую фигуру в гостиной буржуазного дома…

Он открыл веки. Корто исчез.

Он прислушался — с нижней террасы доносился звук шагов, вполне реальных. Присмотревшись, он увидел, что кактусы двигаются. Сердце на миг перестало биться у него в груди.

Это были не кактусы. Это были могильщики в строгих черных костюмах.

Они шли вперед, нимало не заботясь о соблюдении тишины. Давили ногами низкие растения, раздвигали руками высокие. Несмотря на полумрак, Нарцисс разглядел у них в руках пистолеты с глушителями. И тут же его обожгла мысль: свой «глок» он оставил в комнате.

Мужчины ступили на плиточную дорожку. Задрали головы к находящимся выше зданиям. Нарцисс успел укрыться в зарослях кустарника. Все происходящее несло на себе отпечаток дежавю. В Марселе он точно так же стоял на лестнице, по которой поднимались гангстеры из уличной банды.

Мужчины в черном начали подъем. Прячась в кустах, Нарцисс преодолел несколько метров, отделявших его от мастерских. К счастью, штаны и куртка на нем были темного цвета. Он крался, сливаясь с деревьями и темнотой.

Он пробрался по балкону, опоясывавшему здание. Кажется, у себя в мастерской он оставил окно открытым. Так и есть. Он проскользнул внутрь. Коснувшись ногами бетонного пола, обрел уверенность в себе. Бесшумно притворил оконную раму и наконец отдышался.

Коридор. Если он ничего не путает, слева располагается внешняя лестница, по которой можно подняться к жилым комнатам. Народу в этот час здесь не было — все ушли в другое здание на ужин. Очутившись у себя, он сунул руку под матрас и вытащил пистолет. Папка с материалами по делу Икара лежала там же, как и нож, и блокнот Нарцисса. Все его имущество. Весь его багаж. Он запихнул оружие под ремень, убрал нож в карман штанов, а бумаги — в карман уличной куртки, которую накинул поверх домашней. Брюки от костюма скатал и взял под мышку, рассчитывая надеть их позже.

Выглянув в коридор, он посмотрел по сторонам — никого. Сердце с силой гнало кровь по жилам. Спускаться по лестнице слишком опасно. В конце коридора располагалось окно. Он открыл его и вылез наружу, спрыгнув на балкон. До земли отсюда было метра три. Ничего страшного — главное, постараться упасть на кустарники. Он закрыл глаза и нырнул вниз. Ему показалось, что он падал целую вечность. Приземлившись, он долго — еще одну вечность — лежал, слушая, как постепенно стихает треск поломанных сучьев. Высвободив руки из-под веток, он ощупал лицо и тело. Крови нет. Кости целы. Нигде ничего не болит. Вроде обошлось. Извиваясь, он стал выбираться из кустов, ногами нащупывая твердую землю. Затем снял куртку и повязал ее вокруг талии.

Теперь — бежать. И он помчался вперед, по-прежнему сжимая под мышкой брюки. Ветки хлестали его по лицу, из-под ног разлетались мелкие камешки. Он огибал древесные стволы, не снижая скорости, и вскоре выскочил на тропинку, круто уходящую вниз. Попытался затормозить, но ноги сами понесли его дальше. Оглушенный, очумевший, избитый, он продолжал бег. Его вела надежда. Рано или поздно тропинка выведет к асфальтовой дороге. Там он пойдет пешком. Устроит себе передышку. Найдет деревушку. Он обязательно что-нибудь придумает. Они его не достанут. В мозгу, заглушая страх, стучал вопрос: как они его разыскали? Что еще им о нем известно?

* * *

Около девяти вечера показания GPS-навигатора перестали меняться. Объект слежения остановился где-то в горах, чуть выше деревни Каррос, и стоял там до двух часов ночи. Анаис подъезжала к Ницце, когда прибор показал, что внедорожник снова пришел в движение. Убийцы продолжили свой путь. Анаис поборола искушение немедленно пуститься за ними вдогонку — ей необходимо было узнать, где именно они провели часть ночи. В худшем из возможных случаев они могли поймать Януша. Подвергнуть его пыткам. Искалечить. Убить.

Она добралась до места около трех часов. Здесь располагалось специализированное заведение под названием «Вилла Корто». По грунтовой дороге пришлось тащиться с черепашьей скоростью. Вскоре в свете фар мелькнуло нечто такое, что заставило ее вздрогнуть. Будь она наркоманкой, решила бы, что у нее bad trip. [28] На обочине сидел человек в костюме клоуна с выбеленным лицом и громко рыдал. Неподалеку, над купой приморских сосен, в двух метрах над землей парил в воздухе человек. На крыльце первого из двух зданий сидел великан, весь целиком, от макушки до кончиков ног, вымазанный черной краской.

28

Мутный приход (англ.).

Она выскочила из машины и поняла, что вовсе не галлюцинирует. Все так и было.

К ней, утирая глаза, подошел клоун. Слезы проложили дорожки на его густо напудренном лице, подчеркивая его карикатурный вид. Сюда же подтянулся и мужчина, шагавший по воздуху. Загадка быстро разъяснилась: он передвигался на ходулях. При этом он что-то доверительно рассказывал сосновым кронам, словно, постигнув тайны птичьего языка, решил окончательно порвать с миром людей.

Анаис направилась к главному зданию, в котором светились окна. И едва не упала, налетев на сидящую на земле старую женщину с сильно накрашенным лицом. Женщина развела небольшой костерок, на котором стояла кастрюля с варившимися макаронами. Помешивая в кастрюле деревянной ложкой и время от времени пробуя макароны на вкус, женщина беспрестанно стонала.

Анаис приветственно кивнула ей и попыталась завязать разговор. Но на все свои вопросы получала один и тот же ответ:

— Главная трудность — это таможня. Не желают пропускать мои работы…

Анаис не стала настаивать и прошла в столовую. Здесь тоже царил карнавал. На столе с криками прыгал Пьеро с подведенными черным глазами. Рядом с ним стоял мужчина в шляпе фокусника, украшенной елочным дождем, и грыз обмотанный свитером кулак, обильно пуская слюни. Еще один, в соломенной шляпе, сидел по-турецки на столе и играл на флейте медленную печальную мелодию, похожую на японскую песенку. Анаис заметила, что он напрудил под себя лужу.

Что здесь происходит?

Где персонал?

Она поднялась на второй этаж. Прошла коридором с голыми бетонными стенами, мимо деревянных дверей. Атмосфера здесь напоминала похоронное бюро. Тот же холод, та же пустота. Это впечатление быстро переросло в предчувствие, а следом за тем — в уверенность. Интуиция ее не обманула. Во второй комнате справа обнаружились три трупа. Два из них — крупных, крепкого сложения мужчин с множественными пулевыми ранениями в груди, причиненными крупнокалиберным оружием. Но гораздо ужасней был третий — голый и привязанный к столу.