Пасынки страны

В то же мгновение крошечный огонёк свечи вынудил мрак обратиться чёрными липкими тенями и отпрыгнуть назад, прячась за обломками старой мебели, похоже очень сильно пострадавшей некогда от мощного пламени. От табуретов остались лишь фигурные головешки, а крепкая столешница всё же сумела устоять на трёх уцелевших ножках. В печь словно угодило пушечное ядро, разворотив до состояния потемневших кирпичей.

Посреди всей этой разрухи стоял высокий широкоплечий парень с зажжённой свечой в руке и с кривой ухмылкой озирался по сторонам.

— И рад бы сказать: добро пожаловать, — он развёл руками, — да пожаловать особо некуда.

Что-то в нём было не так, но Марго сообразила первая.

— Вы — вампир, — сказала она, прижимаясь ко мне, — но..

— А какого вы ещё ожидали Подорожника на Пути вампиров? — он невесело улыбнулся и опёрся о покачнувшийся стол, — думаю не ошибусь, если сделаю догадку: не один из моих братцев не удосужился помянуть меня?

Мы дружно помотали головами.

— Понятно, об отщепенцах не вспоминают, — Подорожник отошёл от стола и присел рядом с обгоревшими обломками, некогда бывшими книжной полкой. Медленно вытащил клочья, оставшиеся от какого-то толстого тома и бережно убрал наслоения сажи. Потом, не оборачиваясь, тихо сказал, — к сожалению, самое важное сообщение я не в силах вам передать.

А я всё никак не мог понять: какая хренотень тут происходит. Вампир Подорожник, говорящий загадками, заброшенный дом в котором явно никто не живёт, да и общее ощущение нереальности, становящееся всё более непереносимым. А тут ещё и Марго вдруг пихнула меня локтем в бок и мотнула головой. Вот дьявол! На потрескавшейся стене висело неизвестно как уцелевшее зеркало, покрытое разводами сажи. И мы в нём отражались! Я видел себя, необычайно похудевшего, с блестящими чёрными волосами и глазами, тускло светящимися багровым цветом. Рядом стояла Рита, испуганно прижимаясь ко мне.

Подорожник заметил объект нашего интереса и грустно усмехаясь отбросил уничтоженную книгу. Потом поднялся и подошёл к остаткам уничтоженной печи. Поднял один из камней и достав из-за пазухи небольшую коробочку, положил её в образовавшуюся щель, после чего вновь закрыл дыру камнем.

— Это — подарок, — пояснил он и по его телу словно прошла быстрая рябь, — когда вы будете здесь, постарайтесь вспомнить. И ещё, вы, естественно, всё забудете, но может хотя бы ничтожная часть сохранится в вашей памяти, поэтому постарайтесь запомнить: вашей жизни угрожает смертельная опасность. Помощи ждать неоткуда и не от кого.

— Почему это мы не сможем это запомнить? — Маргарита внезапно сжала кулаки и сделала шаг вперёд, — почему нельзя объяснить так, чтобы это не походило на бред сумасшедшего?

— И почему мы не можем забрать подарок прямо сейчас? Ведь мы уже здесь.

Подорожник поджал губы и отрицательно покачал головой. Потом провёл пальцами по щекам. Внезапно я осознал странную вещь: я не мог запомнить внешний облик собеседника; стоило отвернуться или просто отвлечься и черты его лица моментально вымывались из памяти.

— Вы — не здесь, — пояснил вампир, — всё это — сон, единственное место, где я могу, хоть и не долго, общаться с вами. На самом деле ты, Максим, спишь рядом с Евой, а ты — Рита, дремлешь на груди Рекса. Стоит вам проснуться и вы тотчас забудете и меня и мои слова. Таковы правила игры и я не могу ничего изменить.

— Но почему? — в голосе Риты звучало почти отчаяние.

— Очень трудно менять правила тому, кто уже больше двух сотен лет мёртв. Убит. Прощайте, Максим и Маргарита.

— Стой! — закричал я, отчётливо понимая, насколько мой порыв лишён смысла.

Свеча в руке вампира погасла и тут же густой мрак набросился на нас со всех сторон, плотной подушкой выпихивая наружу. Мелькнули удивлённо испуганные глаза Марго и пропали во тьме, поглотившей вселенную.

Я проснулся, словно меня кто-то ткнул в бок. Рядом лежала обнажённая Ева и я ощутил прилив тёплой нежности к маленькой вампирше. Хотелось приласкать её, поцеловать в лобик, который она так мило морщила во сне. Сне…Кажется мне снился очень интересный сон. Вроде бы в нём присутствовала Ева, Рекс, Марго и кто-то ещё. Нет, не помню. Наверное, Сергей с Верой? Точно — они! Вот так, ни во сне, ни наяву от вас покоя нет. Улыбаясь этой мысли, я осторожно встал, пытаясь не разбудить девушку.

Розовый куст в изголовье импровизированного ложа источал тонкий нежный аромат, оставляя пряный вкус на языке, трава с мелкими синими цветами пружинила под ногами, а луна продолжала свой величавый путь среди ярких звёзд. Иллюзия пребывания под открытым небом воистину поражала. Ева упомянула искусство Рекса; интересно, как это у него получилось и смогу ли я сотворить нечто подобное?

Мне почудился далёкий крик и я обернулся в поисках источника. Приоткрытая дверь в том месте, где должен был продолжаться холм, выглядела абсолютно неестественно, но вроде бы зов доносился именно оттуда. Кажется, это был женский голос и я вроде бы даже различил просьбу о помощи. Может разбудить Еву? Вампирша перевернулась на бок и улыбнулась во сне. Пусть спит.

Скользнув за дверь, я тихо прикрыл её и торопливо взбежал по лестнице. Пока истоптанные ступени убегали назад, крик о помощи повторился ещё раз. Голос показался мне знакомым. Марго? Да какого чёрта!

В прихожей я остановился, пытаясь сообразить, куда же двигаться дальше. Потом заглянул в зал с камином. Серёга вольготно развалился в кресле, тихо похрапывая и шмыгая носом. Вера спала у него на коленях, положив голову на грудь, поросшую спутанным зелёным волосом. Теперь я, даже не приглядываясь, мог различить в них водяного и русалку. Объяснить невозможно, но для меня это выглядело яснее, чем разделение по расам у людей.

Ладно, с этим — потом. Думаю, если здесь кто-нибудь начал требовать помощи, водоплавающие тотчас бы переполошились. Стало быть, крик доносился снаружи. Вот, опять. Нет, ну точно — Марго! Где же Рекс, мать его?!

Я потянул на себя входную дверь и морщась от солнечных лучей выглянул наружу. Физиономия зудела, словно я успешно вывалялся в крапиве. Впрочем, хрен его знает, какие именно аллергенные факторы влияют на вампиров. На улице палило просто немилосердно: это же сколько времени я проспал? До полудня? Прикрывая глаза рукой от злобных лучей, я присмотрелся: у самой ограды, рядом с дорожкой, лежала худенькая фигурка и жалобно протягивала мне руку. Кажется я разглядел пятна крови на одежде. Проклятье!

— Держись! — крикнул я и выскочил за дверь.

Тотчас меня словно молотом приложили промеж глаз, а после, не останавливаясь, неведомые садисты забросили обмякшее тело в раскалённую печь. Я натурально ощущал языки пламени, пожирающие кожу, обугливающие её и прожигающие мясо до костей. Боль оказалась невыносимой, такой, какой я не испытывал ещё никогда в жизни. Как-то в юности я гулял с девушкой из другого района и меня подкараулили местные гопники. Десять ублюдков избили меня арматурой, сломав три ребра, руку и ногу. Кроме того, я был фиолетово–синий, точно один огромный синяк. Но та боль и в подмётки не годилась этой.