Пасынок человечества
Шрифт:
– …случаи дезертирства. Обещал лично расстреливать. А пока слили горючку из машин и провода повыдергивали…
Андрей допил компот и вытянулся на брезенте, заботливо укрывшем пузатые пакеты с цементом. Царапина под лопаткой саднила, но эта боль не могла испортить наслаждение от уюта, тепла и сытости. На складе было тихо. Штабеля паллетов с ящиками и мешками стройными рядами равномерно распределялись по всей площади огромного зала, вносили в душу спокойствие и умиротворение. Что бы ни происходило там, наверху, здесь, в Бункере, хранилось достаточно добра, чтобы протянуть неопределенно долго.
«Машины без горючего, – это плохо. С проводами как-нибудь разберусь. К
Он привлек к себе Варю и прижался щекой к ее волосам. Волосы были по-военному короткими и ужасно кололись, но аромат, исходивший от них, стоил любых мучений.
– Ну, миленький, – слабо отбивалась она. – Только не здесь. Потерпи до послезавтра.
Тревога ночных событий не располагала к романтическим отношениям. Поэтому, против обыкновения, Андрей оставил свои домогательства и только крепче прижал ее к себе. А она расслабилась. Притихла.
«От чего же мы умираем? – сонно размышлял Андрей. – Если жатка не работает, то почему хоровая погибель? Инфекция и отравление исключены. Медики не спят. Засевают агар соскобами со стен, барботируют физрастворы воздухом. Воякам надо отдать должное: на медицину никогда не жалели ни времени, ни сил. И если никаких мер не принимается, значит, бакпосевы дали нулевой результат и токсических веществ не обнаружено… А если вторая жатка? – Он открыл глаза. – Дублирующая группа? Параллельно первой делается точно такая же, вторая машина. Исполнители нигде не пересекаются. И мой служебный двойник не додумался или не решился саботировать проект».
Это показалось возможным. Подземный город уходил вниз на несколько этажей. И каждый горизонт занимал немалую площадь. Имелось даже свое подземное озеро. Так что взять население Бункера измором не получится. Даже столетней осадой.
– Странно, что никто не приходит, – прошептала Варя.
Андрей свободной левой рукой повернул к себе часики на ее запястье: до заводского гудка оставалось четверть часа.
Осторожно освободившись от объятий, Полозов вытащил из кармана куртки свое рукоделие, – искусственный кленовый лист.
– Какая прелесть! – Варя круглыми глазами смотрела на кусок паранита. – Милый, как? – Она поднесла подарок к лицу и вдохнула. – Осенью пахнет, костром и лесом…
Это был перебор. От столь наглой лести Андрей поморщился.
Варя опустила паранит и строго посмотрела на Полозова.
– Ты чудо мое! Как ты это сделал? Кто принес?
И тут же совсем другим, встревоженным голосом спросила:
– Ты его на токсичность проверял? Дозу мерил?
Она была настолько взволнована, что вопреки привычке повернулась анфас, открывая правую сторону лица, обезображенную страшным ожогом.
Андрей спокойно взял лист и осторожно понюхал. Ему стало стыдно. Варвара была права: пахло осенним садом и костром, задымленным опавшими, прелыми листьями. На ощупь это был обычный лист с дерева с нежным пухом белесого ворса. Черенок на стебельке все еще оставался влажным. Обычный кленовый лист…
По дороге в лабораторию он никого не встретил. И вторую половину рабочего дня провел в одиночестве.
После травления (перекись водорода, лимонный сок и щепотка соли, – хлорное железо давно закончилось) Андрей залудил контактные дорожки
сплавом Розе. Теперь можно было начать пайку деталей, чтобы завтра установить колодку процессора и залить готовый блок лаком. Но смысла в опережении графика Полозов не видел. Известная фича: не спеши выполнять свое, а то поручат чужое.Он сложил инструменты и пылесосом убрал стружку от сверления. Слил реактивы и старательно вымыл химическую посуду. Затем включил компьютер: остаток времени хотел повозиться с программой.
Поначалу ничего странного не заметил: пингвин и обычный консольный вывод (разумеется «линукс»! ибо каждому программеру известно, что «виндоус – маст дай», и вообще, хватит кормить американцев!), и только запустив «иксы», понял, что его насторожило. Системный администратор не потребовал логин-пароля, чтобы присвоить новому пользователю соответствующий допуск и ограничения. Это было не просто «необычно», это было невозможно!
Он подключился к локальной сети – никакой реакции. Но когда попытался вывести на экран план Бункера, ничего не получилось. Диспетчер упорно показывал только первое крыло, в котором находился Андрей, обрывая линии чертежа у стен центральной шахты. Спустя четверть часа безуспешных попыток Андрей сдался и отправил на печать то, до чего сумел достучаться. Не дожидаясь конца распечатки, удалил из памяти «историю» со своим обращением к архитектуре объекта, заморочил серверу «бошку», чтобы он не «вспомнил», из какой лаборатории качали схемы, и выключил компьютер. Потом еще несколько минут выхватывал из приемного лотка принтера отпечатанные планы этажей. Последней выползла трехмерная схема лестниц между горизонтами.
Сложив листы вчетверо, Полозов сунул их в карман на место внезапно ожившего куска паранита и минуту сидел неподвижно, прислушиваясь. Ничего не происходило. Не звонил телефон, не стучали сапоги по полу коридора. Никто не спешил «пресечь и наказать».
Он взглянул на стенные часы: гудок к построению на вечернюю поверку должен был прозвучать пять минут назад.
Андрей встал, поправил спецовку и подошел к дверям.
Снаружи ждал пустой, безмолвный коридор.
Пусто, дико… Ему стало не по себе. Он выключил свет и, ускоряя шаги, двинулся в сторону склада. Через минуту уже бежал. Шлепанцы зауживали шаги, и Андрей их сбросил. Ступни приятно ложились на шероховатый бетон, бежать стало легче.
Светильники горели как обычно: через четыре на пятый. Полозов несся от одного яркого пятна к другому и думал о символике: «как в жизни, – череда темных и светлых пятен. Причем темноты гораздо больше света».
Ему стало страшно. Он остановился. Прислушался: сквозь шумное дыхание пробивалось необычное потрескивание. В остальном – тишина.
«Как же это здорово, когда в ушах не шумит!» – наверное, в десятый раз за день порадовался Полозов своему неожиданному выздоровлению.
Осмотрелся: на потолке – змеящиеся кабели и воздуховоды, опутанные неряшливыми хлопьями паутины. Впереди – еще два светильника и поворот коридора. Что трещит, он так и не разобрал, а потому просто двинулся дальше.
«Так вот, почему я остановился, – понял Андрей. – Перед поворотом…»
Он осторожно заглянул за угол. Под ближайшей «люстрой» спиной к нему сидел человек.
– Эй! – крикнул он сидящему. – Куда все подевались?
Человек с отчетливым хрустом повернул к Полозову голову. Если учесть, что плечи сидящего не шелохнулись, Андрею было от чего отступить на шаг. А когда он разглядел лицо сидящего, остро пожалел, что вообще вышел из лаборатории.
– Немой? – просипел Пена незнакомым голосом. – Полозов? Ты не знаешь, что со мной случилось?