Пасынок судьбы

Я «сплагиатил» у дона Алехандро театральный эффект – паузу, – чтобы усилить действие своих слов. Замолчали даже парни под пальмой, не понимая, с чего это вокруг такая тишина.

– Ты будешь сидеть дома, одна, страшная и никому не нужная, растить детей и тихо плакать в подушку, глядя на фортели цветущего, жизнерадостного муженька, кляня жестокую судьбу. Твоё время уйдет, и осознание этого станет самым страшным ударом за всю жизнь. Время, когда ты была звездой и всё могла, останется в прошлом…

Долорес попыталась что-то ответить, но я поднял руку в останавливающем жесте, вкладывая в голос как можно больше оптимизма. Дать надежду, а потом забрать – что может быть более жестоким? Сейчас пора давать.

– Но не всё так плохо, Эмма! В один прекрасный день всё изменится! Вся твоя жизнь обретёт смысл, появится надежда на лучшее!

Зал затаил дыхание. И я ударил.

– В этот день у тебя появится любовник…

Вокруг раздалось весёлое ржание. Злое, ироничное. Вот тебе и звезда, вот тебе и поклонники! Как легко в стаде попасть из вожаков под копыта и быть растоптанным! Эмма попала, а ведь я ещё не закончил!

– Он будет утешать тебя, жалеть, говорить ласковые слова. Ты – всячески ублажать, лелеять его, тебе покажется, что любишь его, хотя нужен он будет, лишь чтобы сбежать от одиночества… – Я давил, сгущая краски. – Самого его будут интересовать только деньги. Деньги твоего мужа. И когда он, наконец получив желаемое, исчезнет из твоей жизни, ты сначала поплачешь, привычно попеняешь судьбе, а потом поймёшь, что это выход. Спасение от одиночества.

И заведёшь целую кучу любовников!!!

Последнюю фразу я буквально выкрикнул, раскинув руки в стороны, акцентируя как можно больше внимания именно на ней. Вновь раздались смешки, но уже жидкие. Лица зрителей вытянулись в предвкушении развязки, никто не понимал, к чему я клоню, но что апофеоз близко, осознали все. Соль повествования в том, что это – совершенно реальный сценарий, это придало изюминку, купило зрителей.

– Муж будет смотреть на это сквозь пальцы, пока его авторитету ничего не угрожает, – продолжал я. – Ему плевать на тебя лично, развлекайся, дорогая, только не мешай. Не зарывайся со связями, не подставляй, и всё твоё. Но ты вроде не дура, чтобы рисковать положением ради забавы?

Зал согласно со мной закивал. А-а-атпад!

– Так всё покатится по гладкой дорожке, и в один день ты превратишься…

Апофеоз. Я снова сделал паузу, дав зрителям его прочувствовать.

– …в обычную дешёвую потаскуху, которая сама платит, лишь бы её пожалели и трахнули!!!

Гробовое молчание. Такого не ожидали даже они. Классовое родство, как-никак.

Но я не из вашего общества, ребята! Мне на вас всех начхать!

Эмма сидела, раскрыв рот от растерянности. И, судя по всему, выйдет из облома не скоро.

– Ты превратишься в шлюху, в ничтожество! А я… – Я набрал в лёгкие воздуха, снова покачал головой и – наглость так наглость – выдал на одном порыве: – А я как раз в это время взойду на престол. Стану императором.

Тишина. Долгая, продолжительная. Челюсти отвисли у всех. Такого поворота никто не мог даже измыслить. В царящей суперлогичности моих доводов эти слова прозвучали настолько твёрдо и уверенно, а моё лицо оставалось таким убийственно серьёзным, что скривить губы в милой ироничной улыбке не получилось ни у кого. Слишком по-взрослому всё прозвучало. Ну что, девочки-гламурочки, как-нибудь сразимся ещё?

Я довольно улыбнулся, придвинулся к брюнетке, взял в руки её ладонь и, сочувствующе поглаживая, доверительно прошептал:

– Эммануэль, пойми меня правильно! Ты хорошая девушка! Красивая, умная! Но я не хочу, чтобы в тот момент меня, начинающего монарха… Чтобы моё доброе имя дискредитировала какая-то шлюха, заявляя, что, дескать, десять – пятнадцать лет назад именно она была моей девушкой и ходила со мной на бал к будущим магнатам Родригесам.

Всё, финал. Занавес.

Ну, кошёлки, я покажу вам «лотерею»! Жаль, конечно, что не Эмма, испуганно выдернувшая руку и шарахнувшаяся от меня, как от прокажённого, вписала моё имя, что «хозяйка» партии останется в стороне, но Долорес своё заслужила честно. Мне её нисколечко не жаль. А остальные пусть имеют в виду на будущее.

Император? Да, меня будут теперь обзывать так, подкалывать, смеяться. Подшучивать. Но это будет добрая шутка, совершенно несравнимая с фразой «лотерейный неудачник». Один – ноль.

Тут прозвенел долгожданный предзвонок, который звенит за две минуты до занятия, и вся массовка встрепенулась, вспомнив, что перемена подошла к концу и пора двигать дальше. Сама шпала в прострации побрела к таким же опешившим подругам, лишь шепча под нос в мой адрес нечто матерное. Чистая победа!

Я обернулся за рюкзаком и тут столкнулся взглядом с НЕЙ.

Эта девушка, тоже бесплатница, кажется, её зовут Николь. Она с нами только с этого года, новенькая. С первого дня нравится мне безумно, но я отчего-то стесняюсь подойти и познакомиться. Дурень, конечно, но… Стесняюсь, и всё тут!

Она стояла с противоположной стороны фонтана. Когда я обернулся, она подняла мне вверх большой палец и поддерживающе улыбнулась. Я пожал плечами и улыбнулся в ответ. Она подхватила сумочку, бросила восхищённый взгляд, развернулась и быстро зашагала к противоположному от меня выходу. Я в состоянии ступора закинул лямку на плечо и развернулся к своему.

Вокруг кипел народ, разбредаясь по аудиториям, обсуждая и разнося информацию, словно вирус, по всей школе. Главной темой ближайшей пары дней, конечно, станет «опускание королевы школы». На какое-то время я стану героем. Да и Император – не самое неприятное прозвище.

Может, действительно, не так всё плохо в жизни? И можно найти свою дорогу даже в тесноте и диктате сильных мира сего? Ведь и на каждого из них можно найти управу. Пусть на каждого свою, да и искать задолбаешься, но можно же!

Пожалуй, жизнь – не такая уж плохая штука…

Глава 2 МОЁ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО

Я зашёл последним, но математик, как обычно, опаздывал. Прийти на пять минут позже для него норма, он мог себе это позволить.

Юркнув за свой терминал, я завихрил панель и достал капсулу, расслабляясь и настраиваясь на занятие. Вдруг прямо посреди панели проявилась огромная, видная всей аудитории надпись: «Hijo de puta».

Рука машинально дернулась, зло, с остервенением стирая её. Поздно. Вокруг раздалось дружное довольное ржание.

Новая волна ярости, гораздо более сильная, чем в оранжерее, окатила на меня с ног до головы. Дыхание сбилось, руки мелко задрожали. Уроды, ненавижу!!!

Смеялись в группе почти все. Большая часть не зло, но с презрением, которое не считала нужным скрывать. На их глазах разыгралась шутка, унизили неудачника, а это весело. Они ничего не имели против меня лично, но кто я такой, чтобы сопереживать или, не дайте боги и Священный Круг, за меня заступаться?

Но несколько человек смотрели с неприкрытой враждебностью, ненавистью, получая от произошедшего эстетическое удовольствие. Я знал их всех. Чтобы понять, кто это, не надо оборачиваться – давно известные и проверенные в боях товарищи. В боях со мной.