Пасынок Судьбы
Шрифт:
Так как я левша, мне это было только на руку.
На ровной поляне радиусом метров пятьдесят не было ни одного деревца, зато по ее окраинам начинался густой лес, в котором пряталось две дюжины киров.
Я их заметил даже не прибегая к Ки, они настолько плохо натренированы, что даже сидеть на одном месте не могут тихо… Хотя, с другой стороны они ведь из банды, городские…
До Тора оставалось метров десять. Я остановился. Всадник осмотрел меня, хмыкнул и спрыгнул с коня.
На вид ему было лет двадцать пять, если присмотреться — тридцать. Копна светлых волос была аккуратно пострижена и зачесана; начищенные до блеска доспехи отражали лучи солнца, от которых то и дело хотелось закрыть глаза. Меня удивил столь яркий контраст.
Я стоял вальяжно, показывая всем видом, будто я ужасно устал, это подействовало:
— Дерзкий мальчишка! Думал сбежать от великого Тора?! — его крик с каждым словом усиливался, а изо рта брызгали слюни, — Ничего, я уже придумал для тебя достойное наказание! — он потянулся к мечу, и, немного подумав, продолжил, — Ты, наверное, хочешь знать что я с тобой…
— Слушай, ты мне надоел! — честно говоря, я устал его уже слушать, — Я сюда пришел разобраться с не в меру зарвавшимся… не знаю, как тебя и назвать. И вообще, почему столь богатые люди, — я указал пальцем на его доспехи и вооружение, — охотятся за каким-то пареньком, не заплатившим всего лишь две сотни кармы?! Ты либо дурак, либо одно из двух…
В кустах справа от меня послышался приглушенный смех, я улыбнулся, это означало, что они не принимают меня всерьез.
Тор яростно сжимал рукоятку меча, думая с какой стороны получше убить меня. Вытащив меч, он понял, что я не смогу ничего сделать против него и опустил руку. Его яростное лицо сменилось едкой ухмылкой, делающей из красавца в доспехах какого-то пафосного злодея…
— Ха-ха! Спасибо, доставил!.. Знаешь, я кир очень добрый, так что предлагаю тебе выбор. Отдаешь должок в трехкратном размере и уходишь спокойно, — Он показал мне левую руку, — либо не уходишь совсем, — Подняв правую руку с мечом, он указал его острием мне в грудь.
Я сдвинул брови и сделал серьезное лицо, будто глубоко задумался. Прошла минута, мне надоело:
— Нет, — ответил, наконец, я.
Он удивился:
— Что — нет?
— Ну… просто нет. Надоел ты мне со своим пафосом… А, точно! — Я ударил кулаком в открытую ладошку, наиграно показывая, что до меня дошло. — Наверняка ты ничего не можешь, кроме как языком молоть!
Черт возьми, что началось… Я не думал, что Тор настолько неадекватен. Он взревел, схватил меч двумя руками и ринулся на меня. Я был больше не испуган, сколько ошеломлен: на меня неслась груда серебристого и гремящего на каждом шагу металла, с занесенным для удара мечом и неестественно перекошенным и красным от ярости лицом. Взяв себя в руки, я сделал вид, будто ужасно испугался, и начал неуклюже убегать от него. В кустах слева и справа слышен был истерический хохот. Я представил эту картину и чуть сам не схватился за живот.
Прошла где-то минута, смех только усиливался, а мне это уже поднадоело…
Резко остановившись, я встал вполоборота к нему. Увидев, что почти добежал на меня, он поднял меч. Оценив дистанцию (и как ему это удалось в таком состоянии?), он ударил с большой скоростью, надеясь разрубить меня от плеча до пояса. Оказалось, он очень даже прилично работал с мечом, хотя, если вспомнить Машу…
В таком состоянии Тор даже не заметил, что я только немного подошел к нему и поставил подножку. Ох, как же он катился по землице родной… С грохотом, с матами… По-моему он что-то себе сломал, или нет?
Мгновенно смех прекратился, я услышал вытаскиваемые из ножен мечи, но, вопреки моим ожиданиям, они остались в кустах, видимо, ждали приказа.
— Ах, ты!.. Я тебя!.. — Дальше пошли выражения не для детских ушей. А если вкратце, то он всего лишь описал что сделает с моими родными, моим самим и куда пошлет, всего то… В его словарный запас входило больше половины матерных слов, чему я ничуть не удивился.
Поднявшись, он немного успокоился,
но его озлобленные глаза, красное перекошенное лицо, сжатые зубы и трясущаяся рука с мечом говорили о жажде моей крови.— Ладно, давай уже серьезно. — Я принял свою любимую стойку: Чуть согнул колени, руки выставлены перед грудью, как бы наполовину защищаясь. Я гордился ей, так как придумал ее в одну из тренировок Айнера. Я ее называю защитной, так как использую ее только тогда, когда не знаю чего ожидать от противника. Но в основном я дерусь без стоек, как меня и учили.
Его яростное лицо исказилось еще больше, когда он засмеялся прерывистым, хриплым голосом:
— Ха-ха-ха! Ты собираешься драться безоружный против полного доспеха?! Думаешь, если тебе повезло один раз, повезет и второй? Наивный!
Он удобнее перехватил меч и снова напал.
На мою макушку несется тяжелое смертоносное оружие. Стоял бы тут прошлый я, наверняка просто убежал бы. В то время я не знал, как можно драться против лат.
Удар сверху — один из самых сильных и опасных ударов. Однако в то же время он является самым предсказуемым. Вот острие уже в десятке сантиметров, молниеносно ухожу вперед и вправо. Меч врезается в рыхлую землю, разбрасывая в стороны куски грязи вперемешку с почвой и травой. Я не ожидал такой скорости от своего тела, и, как заколдованный, довершаю прием контратакой: усиленная инерцией и скоростью, левая нога с хрустом врезается хрупкую переносицу моего врага. Удар был даже не в пол силы, иначе его бы убило; я же хотел что бы он почувствовал всю боль которую пережили мои друзья. В какой-то степени я мстил, хотя и не признавался в этом.
— Гха!.. — Все, что смог произнести он со сломанным носом. Затем его подкосившиеся ноги опрокинули его на спину, а выпавший из рук меч брякнулся безобидной железкой на землю. Кровь, текшая неудержимым потоком, попадала в рот, в желудок, от чего Тор все время кашлял. Вот он немного пришел в себя, перевернулся на правый бок, и поднял вверх левую руку.
Мгновение, и на меня из-за кустов несется толпа орущих мужиков. Кто с мечами, кто с булавой, кинжалами, один так вообще был с вилами…
Отпрыгнув назад, что бы не мешался под ногами Тор, я начинаю жестокий бой. Парочка не в меру прытких получают наибольшие повреждения: не рассчитав силы, я ударил прямой правой в грудь, послышался хруст и я понял, что сломанные ребра проткнули сердце; пригнулся, пропуская рубящий удар, и резко выпрямляюсь на одной ноге, попадая пяткой в подбородок противнику. Шейные позвонки обидно хрустнули, а мужик, подлетев на полметра, упал замертво.
На моей совести два трупа, но почему-то у меня нет никаких эмоций… Сейчас был бой, я мало соображал, поэтому быстро забыл об этом недоразумении, настраиваясь на следующих противников. Кто-то справа попытался разбить мою голову булавой, недолго думая просто бью с силой по коленке вперед стоящей ноге. Громкий хруст, сопровождающий его крик боли и еще один выходит из боя, держась за сломанную ногу, вывернутую в другую сторону.
На секунду оставшиеся семеро врагов встали в ступор, мне хватило этой заминки, что бы справится с еще двумя: один, с дрожащими руками пропустил тот момент, когда я схватил левой рукой его за запястье, а правой, взяв его за локоть, рванул вверх. Резкая боль от сломанной руки и мужик валяется в отключке. Ближайший ко мне враг повернул на меня голову и схлопотал перелом правой руки. Я отчетливо слышал хруст костей, когда левая нога мощно врезалась в предплечье вояки. Пять врагов. Самое сложное только впереди. Решив не ждать, когда они оправятся, прыгаю и вырубаю ближайшего рассекающим ударом локтя в скулу. Подхватываю тело и кидаю в двух врагов, стоящих плечом к плечу друг к другу. Одного из них накрывает тело его соратника, а второй ушел в пируэте, но именно это и погубило его: он потерял равновесие, и мне ничего не стоило хлестким ударом ноги достать до его кисти, сломав ее. Он бухнулся на задницу, прижимая руку к груди, едва ли не плача.